Убийство номер двадцать - Сэм Холланд

остановки. Он пьян, нетвердо стоит на ногах; алкоголь лишь усилил его неуверенность, а не притушил ее. Адам идет по главной улице, ступая давно уже протоптанной дорожкой. Ему нужно отвлечься – вытеснить все эти мысли о Ромилли и своем погибшем браке из головы. И если он этого хочет, то этот бар – место ничуть не хуже любых остальных.

Кивнув вышибале у двери, Адам быстро входит внутрь и направляется к источнику алкоголя, где его сразу же обслуживают. Рюмку он опрокидывает прямо у стойки и отходит, прихватив с собой бутылку пива.

Лишь немногие понимают, что он тут нашел, но для Адама все просто. Близость к алкоголю, громкая музыка, способная заглушить тоскливые мысли… Выпивая в одиночестве дома, Адам ощущает себя слезливым и жалким, в то время как здесь он, по крайней мере, в человеческом обществе, среди схоже мыслящих людей. Людей, которым он недостаточно интересен, чтобы его судить. В компании без всяких обязательств – они ничего от него не требуют, слишком озабоченные собственными проблемами.

С безопасного расстояния Адам наблюдает за толпой. Во вторник вечером здесь собирается совсем другая публика. Помоложе. В основном студенты – судя по плакату на стене, рекламирующему дешевые напитки по действующему студбилету НСС[13]. Люди, у которых меньше обязанностей и еще меньше причин рано вставать по утрам.

Но даже Адам понимает, что время позднее. Проверяет сообщения на своем телефоне: из лаборатории по-прежнему ничего. Мобильный берет здесь не лучшим образом, столбик приема на экране скачет вверх-вниз. Но связь есть. Всё пучком. Еще стаканчик, и он уйдет. Однако, когда Адам допивает последние капли из своей бутылки, к нему бочком подходит какая-то женщина с высоким бокалом в руке.

– Ты тут один? – спрашивает она, нежно касаясь его руки.

Такое редко, но случается – подходцы женщин, неспособных устоять перед задумчивым незнакомцем в тени. Он медленно оценивает ее. Она навеселе, но не пьяна. И явно знает, что делает. Но уверенность ее того сорта, что кажется почти принужденной. За улыбкой явно скрывается ранимость. Хотя кто он такой, чтобы судить? У каждого есть что-то, что он или она ищет. Некоторым удается скрывать это лучше, чем остальным.

Адам продолжает оценивать ее. Пожалуй, все будет в порядке. Он чувствует притяжение – тоску по компании, одиночество, требующее утоления, каким бы мимолетным оно ни было.

– Не хочешь присоединиться? – отвечает Адам.

Она зазывающе улыбается ему.

– Чтобы просто выпить? Нет. Для чего-то другого? Может быть.

Женщина проводит ладонью по его руке. Ее щеки под слоями макияжа порозовели, волосы вокруг лица растрепались. Ясно, чего она хочет, – в наши дни это большая редкость. И возможность, которую не хочется упускать.

– Может, перенесем этот разговор в другое место? – предлагает она.

* * *

Женский туалет лучше мужского, думает он, когда она заводит его внутрь. У раковин никого нет, и она подталкивает его к кабинке в дальнем конце. Запирает дверь, а потом обхватывает руками его лицо и крепко целует.

Адам удивлен, но не безразличен. Ощущает на губах что-то сладкое – может, «Ред Булл», да и энергия ему под стать. Платье на ней короткое, ноги голые. Он скользит пальцами вверх по ее бедрам – они горячие, немного потные. Адам чувствует, как ее руки пролезают ему под рубашку, затем возятся с ремнем.

Они слышат, как в туалет заходит кто-то еще – слышится разговор двух женщин. Женщина перед ним хихикает, все еще прижимаясь губами ему ко рту, и теперь ее рука уже у него в брюках. Адам сжимает губы, заставляя себя молчать, но, блин, он не уверен, как долго сможет это выносить!

Он хватает ее за запястье, останавливая, и с озорной ухмылкой на лице она поднимает глаза. Шум спускаемой воды, разговор стихает, когда женщины уходят, а дверь открывается и закрывается. Женщина – к его стыду, по-прежнему безымянная – пятится от него, а затем, сохраняя зрительный контакт, стягивает трусики и очень неторопливо кладет их на закрытое сиденье унитаза. Садится на него, упершись руками в стенки кабинки, и раздвигает ноги – теперь ее платье уже задралось до талии. Господи, она не теряет времени зря!

Адам не ждет. Вытащив из бумажника презерватив и спустив до колен брюки, он закидывает ей ноги себе на бока и трахает ее. Ее руки у него в волосах, его рот у нее на шее. Никаких вопросов не задано. Теплое тело, момент единения. Прикосновение горячей кожи, когда он нуждается в этом больше всего.

Сосредоточившись на одном и лишь на одном – на ощущении этой случайной женщины у себя на члене, – Адам выбрасывает все мысли о своей бывшей жене из головы. Ее язык у него во рту, его руки у нее на ягодицах. Пот, слюна, несерьезная долбаная бесшабашность всего этого…

Он чувствует, как где-то внизу на ноге, в кармане спущенных брюк, вибрирует его мобильный телефон, но не обращает на него внимания. Вибрация прекращается, потом начинается снова.

Адам знает, что должен ответить на звонок, но все остальные желания пересиливают любые рациональные стремления. Потому что это так классно… Неловко, неудобно, но все же куда лучше того ужасного чувства, которое он испытал, едва только Ромилли вернулась в его жизнь. Он просто хочет, чтобы эта женщина была здесь, ощущая нарастающий жар, давление, ее кожу у себя на коже…

Телефон звонит еще раз.

– Блин, – бормочет Адам себе под нос. Больше нельзя его игнорировать. – Подожди минутку, – обращается он к женщине, которая с хмурым выражением лица отстраняется от него.

– Адам? – кричит голос на другом конце провода. Это Джейми, но что-то явно не так.

– В чем дело?

– Адам… – Снова голос, больше похожий на вой. Связь постоянно прерывается, Адам опять чертыхается. Он не может разобрать, что говорят.

Женщина вздыхает и отстраняется от него, опустив ноги на пол и одергивая подол. Адам неловко, одной рукой, натягивает свои боксеры и брюки.

– Джейми? Что случилось?

Теперь он может расслышать отдельные слова. Фразу, разорванную на две части.

– Она… – говорит Джейми. – Не знаю… Все звоню тебе, а ты…

Адам хмурится.

– Джейми… – начинает он, но тут на какую-то долю секунды прием восстанавливается, и Адам слышит, что именно говорит его детектив-сержант. И это заставляет весь его мир с визгом дать по тормозам.

– Она пропала, Адам! – кричит Джейми. – Пиппа! Ее нигде нет!

Раньше

Все начинается с ремня. Излюбленного инструмента садиста. Отрезка коричневой кожи. Старого и истертого до блеска, с пряжкой на одном конце.

Поначалу он не понимает, что происходит.