Убийство номер двадцать - Сэм Холланд

все это значит. Она ранена. Она боролась. Она истекает кровью.

Но Пиппа жива. Он взял ее живой, и Джейми понимает, что должен держаться за эту мысль. Этому безумному ублюдку она нужна живой.

И Адам найдет ее.

Самый умный человек, которого он только знает, самый настырный детектив в отделе. Адам найдет Пиппу.

Джейми отчаянно цепляется за две эти мысли, вновь и вновь прокручивает их в голове, лежа в гостевой комнате Адама. Совсем один. В темноте. И полный невыносимого страха за свою жену.

* * *

Я стою в дверях, наблюдая за ней. Глаза у нее завязаны; голова дергается из стороны в сторону, как только она слышит, как открывается дверь. Пытаясь найти меня, отчаянно силясь понять, где я нахожусь.

И что ее ждет дальше.

Нерешительно подступаю к ней. Я не хочу этого делать. Но знаю, что надо.

Широкая клейкая лента, которой залеплен ее рот, резко ходит туда-сюда в такт ее участившемуся дыханию. Я чувствую, что она пытается заговорить со мной. Протягиваю руку и осторожно снимаю повязку, закрывающую ей глаза.

От неожиданности глаза ее широко распахиваются. В них набухают слезы, которые вскоре скатываются по ее бледным нежным щекам. Она прекрасна. Жаль, что для нее все закончится таким образом.

Она пытается вырваться из пут, но не тут-то было. Кабельные стяжки очень прочные. Одному из прочих как-то удалось освободиться и почти выбраться за дверь, прежде чем мне удалось схватить его за волосы и опять повалить на пол. Он уже не особо сопротивлялся, когда появился нож. Как только лезвие глубоко вонзилось ему в живот.

У тебя есть назначение, Пиппа Хокстон.

Она все еще скулит из-под кляпа, поэтому я оттягиваю один угол ленты и снимаю ее. Она сразу же делает судорожный вдох, а через миг начинает кричать. Это долгий, пронзительный вопль, который забирает у нее всю энергию, заставляя напрячься всем телом. Она опять судорожно набирает воздуху в легкие и начинает по новой, взгляд ее мечется по комнате.

Я бесстрастно наблюдаю за ней, скрестив руки на груди.

Вскоре ее крики стихают, переходя в рыдания; сопли и слезы стекают у нее по лицу. Я протягиваю палец и медленно вытираю ей щеку. Она замирает, дрожа и следя за мной своими большими голубыми глазами.

– Сожалею, – говорю я. И это и вправду так. Любая попытка сбежать тщетна, сопротивление бессмысленно.

– Пожалуйста, отпустите меня, – отвечает она. – Чего вы от меня хотите? Я сделаю все что угодно! Я могу достать деньги. Чего вы хотите?

– Я хочу тебя, – отвечаю я.

Она моргает. Опять напрягает руки и ноги. Я смотрю, как путы глубоко врезаются в ее плоть.

– Хочешь пить? – спрашиваю я.

Она медленно кивает. На сей раз предыдущий опыт учтен. И если я хочу подольше сохранять ей жизнь, нужно поберечь ее от обезвоживания. Не жалеть воды, а может, даже еды.

Отхожу от нее и иду в конец комнаты, где у меня приготовлены сэндвич и бутылка воды. Едва поворачиваюсь спиной, как слышу неистовое движение – оборачиваюсь и вижу, как она пытается раскачать деревянное кресло, опрокинуть его, освободиться.

Беру воду и возвращаюсь. Пару секунд наблюдаю за ее попытками, но тут на меня резко накатывает ярость. Протягиваю руку, хватаю ее за волосы и дергаю.

Она ахает, задрав голову. Смотрит на меня снизу вверх, моргая и всхлипывая.

– Хватит уже, – шепчу я сквозь стиснутые зубы прямо ей в ухо. – Только попробуй еще что-нибудь такое отмочить, и все быстро станет еще хуже.

Я умолкаю. Она не двигается.

– Услышала меня?

– Да, – шепчет она, и я отпускаю ей голову. Выпрямляется на стуле, и я предлагаю ей воды. Вижу, как она жадно облизывает губы в предвкушении.

– Хочешь? – спрашиваю я, отвинчивая крышечку.

– Да, – говорит она. – Да, пожалуйста!

– Так-то лучше… – Улыбаюсь и подношу бутылку ей ко рту, наклонив ее так, чтобы вода полилась из горлышка. Она жадно глотает. Повторяю это еще один раз, потом еще, затем ставлю бутылку на место.

– Пока этого хватит. Мы же не хотим больше всяких неприятных происшествий, так ведь?

Она уже описалась от испуга, от страха, но я не обращаю на это внимания. Это часть процесса. Кривая обучения. Я все сделаю правильно. Иначе никак.

Подхожу к столу в дальнем конце комнаты; она провожает меня взглядом. Собираю приготовленные там принадлежности.

Она снова начинает что-то бормотать.

– Нет, пожалуйста, пожалуйста, отпустите меня, пожалуйста, пожалуйста!

Это меня отвлекает, поэтому я отрываю еще один кусок строительного скотча и возвращаюсь. Хватаю ее за голову и опять залепляю ей рот. Она тяжело дышит через нос, содрогаясь всем телом.

Кладу принадлежности на маленький поднос из нержавеющей стали и несу его к ней. Ее взгляд сразу же останавливается на одной вещи, которую она еще в моих руках не видела. Это игла. Длинная, сверкающая. Безупречная.

Вынимаю ее из стерильной упаковки, осторожно удерживая в пальцах, как учили. Она беспомощно ерзает на стуле, скрючив пальцы, напрягаясь, и это лишь облегчает мне дело, ускоряя кровоток. Пошел выброс адреналина – «бей или беги», – и вены на внутренней стороне предплечья у нее вздуваются. Кладу одну руку ей на плечо, удерживая ее неподвижно.

Все готово, в том числе и я.

Подношу острие иглы к ее чистой гладкой коже и вжимаю внутрь.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

СРЕДА

Глава 25

Адам никогда еще не испытывал подобного давления. Череп как в тисках, желудок все время конвульсивно сокращается. Он видит, как в дверях появляется Марш, который смотрит на суету в штабной комнате, но ничего не спрашивает. Адам знает, что он еще вернется, и благодарен за отсрочку.

А еще он знает, какой вопрос сейчас наверняка вертится в голове у Марша: «Стоит ли тебе работать над этим делом?» Он и сам уже неоднократно задавал себе тот же самый вопрос. С фигурантами дела его связывают личные отношения. Джейми – его самый близкий друг, Пиппа – лучшая подруга его бывшей жены. Но еще Адам хорошо сознает: единственное, что держит Джейми на плаву, – это знание того, что именно он ведет это дело. Что он не остановится, пока они не найдут ее.

Живой или мертвой.

Адам делает небольшой перерыв и трет глаза. Он не спит уже больше суток – поспать ночью так и не удалось.

– Вы в порядке, босс?

– Э-э, что?

Рядом с ним стоит Элли Куинн, ожидая ответа.

Он вспоминает, в каком состоянии она была прошлой ночью, видит следы похмелья у нее на лице.

– У