Цугцванг по-русски. Книга 1. 96 отделение милиции г. Москвы - Игорь Можайский
Шрифт:
Интервал:
– Отлично! То, что надо! – сам себе под нос пробубнил Антон. – Привет, Саша, ещё раз! Привет, Дима!
И без того узкие глаза Ахметзянова сощурились ещё больше от довольной улыбки.
– Антон! Ну что ещё ты задумал, а?
– Я? Да, никогда! Я только хотел узнать, кто у тебя сейчас в камерах чалится?
– Сейчас посмотрим, – дежурный достал книгу учёта задержанных. – Так, в первой сидят двое мелких хулиганов в состоянии алкогольного опьянения, доставлены с улицы Новаторов, и один домашний террорист, тоже в нетрезвом. Всех отпустим ближе к вечеру. Так, во – второй сидят карманник – рецидивист, сегодня утром группа МУРа, на Ленинском проспекте его «сняла», и дважды судимый, находится в розыске, инициатор – прокуратура Ставропольского края, мы уже сообщили, за ним выехала группа сопровождения. Так, в третьей – три узбека, на Черёмушкинском рынке пытались маковую соломку продать, целый мешок, материал уже в дознании. А в четвёртой – у нас дама, в нетрезвом, пыталась прорваться в гостиницу «Южная», час назад, тоже отпустим ближе к вечеру, протокол составлен.
– Отлично! Саша, нужна твоя помощь! Открой – ка мне вторую.
– Димон! Давай живо!
– Уже иду! – гремя ключами, помощник подошёл к двери камеры, профессионально сначала посмотрел в глазок, затем отпер дверь. Широко дверь распахнуть было не возможно, поскольку верх двери, самый её край, был намертво схвачен стальной цепью, которая была другим концом вмурована в стену. Ширина цепи была 60 см, поэтому протиснуться в камеру, либо выйти из неё можно было только боком, и то с трудом, в зависимости от комплекции задержанного.
В камере, размером три на четыре, со специально грубо оштукатуренными стенами типа «шуба», и с полуметровым бетонным возвышением над полом вместо нар, у стены на корточках сидели двое мужчин, голые по пояс. Вмурованная в бетон на потолке лампа, забранная стальной решёткой – «намордником» давала возможность рассмотреть большое количество татуировок, украшающих их грудь и спины. Оба коротко стриженные, невысокие и худощавые, как братья.
– Встать! – рявкнул в открытый проём Старостин, – и, повернувшись в Шелестову, и изображая рвение в службе, доложил, – Антон Генрихович! Выбирайте любого.
– Не спиши, они мне оба сгодятся.
Стоявшие пред ним задержанные тревожно переглянулись.
Шелестов стоял перед ними, заложив руки за спину, и по привычке качнувшись с каблука на носок и обратно.
– Значит так! Я – Шелестов Антон Генрихович, оперуполномоченный уголовного розыска этого, 96 отделения милиции города Москвы. У меня есть пара блоков явской «Явы» и я думаю вот, кому бы их отдать.
Сидельцы расслабились.
– Ладно, начальник, мы поняли, говори, что надо, только без «кидалово»24!
– Принято! Слушайте! Через пол – часа я приведу к вам в камеру шестнадцатилетнего пацана, который слегка проворовался, и я хочу, чтобы вы ему показали, что его ждёт здесь, если он будет арестован.
– Спектакль организуешь, начальник?
– Да! Хочу, чтобы он не стал такими, как вы.
– Потом ты его отпустишь?
– Отпущу, конечно! Я хочу, чтобы он урок запомнил, на всю оставшуюся жизнь.
– Годится, мы подписываемся, но только без обмана!
– Мне этого не надо.
– Саша! – Антон вернулся в дежурку. – Надо всех сидельцев собрать во – вторую камеру, кроме путаны, и заставь их разуться, особенно узбеков.
– Да без проблем, сделаем! А для чего?
– Слушай, вот что я хочу сделать…
Через пятнадцать минут после окончания подготовительных мероприятий, в кабинет Шелестова вошли участковый Уваров, за ним мать и сын Стечкины. Парень был одет в просторную теплую куртку, джинсы и высокие зимние ботинки со шнуровкой. Он оказался высок, худ и узкогруд. Мать же была в длинном, тёмно – синем зимнем пальто с воротником из неизвестного зверя, с гладко зачёсанными назад волосами мышиного цвета.
Антон встал со своего стула, за руку поздоровался с Уваровым.
– Нина Николаевна, здравствуйте! Прошу вас, присаживайтесь на диван вместе с вашим участковым, а Павел сядет вот на этот стул у моего стола, лицом ко мне. Договорились? Но сначала, прошу раздеться, молодой человек! Куртку повесьте в шкаф, что за вашей спиной. Разговор у нас предстоит долгий и нудный.
Женщина обречённо кивнула головой, судорожно закусив нижнюю губу.
– Ну, что же Павел! Давай знакомиться. Я – оперуполномоченный уголовного розыска 96 отделения милиции города Москвы, Шелестов Антон Генрихович. А тебя как величать?
– Вы же знаете, я – Павел!
– Это не ответ. Тебе сколько лет?
– Уже шестнадцать!
– Вот! Ты уже взрослый, молодой человек. Давай полностью фамилию, имя, отчество.
– Стечкин Павел Фёдорович.
– Ого! Знаменитая фамилия. А известный конструктор стрелкового оружия Игорь Яковлевич Стечкин, чаем не твой родственник?
Парень отрицательно мотнул головой, держа руки на коленях и опустив голову вниз.
– Что-то ты сегодня не очень разговорчивый, а?
Павел равнодушно повёл худыми плечами.
– Хорошо! Знаешь, почему мы все здесь собрались? – прихлопнув правой рукой стопку объяснений.
– Не знаю.
– Отлично! Я тебя понял, и понял очень хорошо!
Он поднял голову, равнодушно посмотрел Антону прямо в глаза и принялся рассматривать ногти на своих руках.
Разговор явно не клеился, и пора надо было заниматься парнем всерьёз.
– Ну, что – же, тогда давай сделаем вот что. Я тебе расскажу, как, по – моему мнению, всё было, а ты скажешь мне, где я ошибся. Идёт?
– Я ничего не брал.
– Хорошо! Итак, сегодня четверг, а в субботу у Костика Чкалова был день рождения, парню исполнялось пятнадцать лет. В двенадцать часов дня гости, в том числе и ты, как лучший друг, собрались у него на квартире, то есть этажом ниже. Ты живешь на девятом этаже, а Костик на восьмом. Гостей было двенадцать человек, восемь ребят и четыре девочки, вы все учитесь в десятых классах одной школы №53 нашего района, и все друг друга хорошо знаете. Родители Чкалова уехали, оставив вас для праздника в трёхкомнатной квартире одних. Вы там слегка подпили шампанского, потом сухим вином добавили, и Костик, мягко говоря, слегка отъехал от количества выпитого. Ты взял его ключи от квартиры и быстренько сгонял в «Металлоремонт», где тебе сделали дубликаты ключей. Затем ты вернулся и положил ключи на место, под зеркало на столик, что стоит в холле у входной двери Чкаловых. Где ты их сначала взял. Тебе надо было придумать причину, по которой бы ты отлучился от вашей компании на время. И ты придумал: ты пошёл к себе домой за гитарой. Итак, что делаю я? Во – первых, я беру твоё фото, а оно у меня есть, и иду, или еду, в «Металлоремонт», где делают дубликаты ключей. В нашем районе, таких кантор всего четыре. Перечислить адреса, где они находятся? А? Павел? Они все в пределах досягаемости, самый дальний на Черёмушкинском рынке. И там, Павел, я показываю твоё фото, и спрашиваю у приёмщика заказов, что ты там делал? А, Павел? Была суббота, выходной, заказов было мало и тебя должны были запомнить. Тебя по любому там запомнили. Вот в чём дело! А почему я тебя сразу не арестовываю, так это из жалости. Но не к тебе, потому что ты мелкий вор – недотёпа, а к твоей матери. Она на двух работах горбатится, чтобы ты нормально жил, нормально питался и мягко спал. Ей всего сорок лет, а выглядит она на все пятьдесят. Ты эти несчастные 200 рублей украл у лучшего друга, с которым дружите с детского сада, тебя в семье Чкаловых всегда принимали как родного, а ты что наделал? А?… Ладно, на чём это я остановился? Ах, да. Так вот, тебя долго не было, и твоя одноклассница Машка Свиридова поднялась к тебе в квартиру, чтобы ты взял с собою ещё и карты, чтобы сыграть в «подкидного дурака», но тебя там не было. Она стояла у дверей твоей квартиры и минут десять звонила. А ты в это время мчался уже с готовыми ключами к Чкаловым. Маша вернулась и сказала своей подружке, Насте Геворгян, что тебя дома нет и, видимо, ты попросту сбежал. Мать твоя в это время
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!