Папа - Павел Владимирович Манылов

один. Запрыгнув на заднее сиденье, он вытащил из пакета бутылку трёхзвёздочного «Арарата» и, зубами открыв пробку, сделал большой глоток.

– Вот сука, тварь. – Он ещё раз глотнул, открыл окно и смачно сплюнул на улицу. – Конину на неё ещё переводить, курва. – Его пальцы забарабанили по пластиковой ручке двери.

– Будешь? – Мужик ткнул кулаком в спинку Костиного сиденья и протянул ему бутылку.

– Нет. Не буду, – ответил Костя, – сходите здесь?

– Дальше едем, – секунду подумав, сказал мужик и весело хохотнул, – она одна, что ли? Девок много, да, командир? – Никто не ответил на его вопрос, и мужик продиктовал адрес: – Давай на Песочную, дом пять. Там магаз один есть, трусами женскими торгуют. Вот туда.

Отец аккуратно надавил на газ. Ехали минут двадцать. За это время мужик ещё несколько раз прикладывался к бутылке и рассказал несколько историй про свой первый вариант, который не сработал, и про второй – Ольгу из магазина нижнего белья, всегда согласную на любую авантюру.

Через пятнадцать минут они подъехали к жилой красной высотке, где на первом, стеклянном этаже разместились магазины. Половину площадей занимал «Военторг», рядом расположились почта, магазины «Мир крепежа» и «Афродита». Отец безошибочно угадал в «Афродите» магазин женского белья и притормозил у входа.

Мужик порылся в пакете и достал длинную шоколадку. Подкинул её на ладони, как будто взвешивая, и вышел из машины. Бутылка «Арарата» неизменно оставалась у него в руке.

– Колоритный тип, – заметил Костя, следя за тем, как мужик заходит в стеклянные двери «Афродиты».

– Не нравится он мне, шебутной какой-то. – Отец облокотился на тонкое колесо руля и прикрыл глаза. – Убежал, денег не заплатил. Ждать теперь его…

Прошло минут двадцать, а мужик всё не выходил. Отец успел протереть стекло рваной фланелевой рубашкой. Костя вспомнил эту рубашку с мишками, которую носил лет в шесть. Он пристально наблюдал за выходом из магазина, пытаясь мысленно выгнать оттуда «шебутного» пассажира.

Ещё через десять минут стало понятно, что мужик про них забыл и остался со своей Ольгой торговать трусами.

– Что будем делать? – вопрос отца прозвучал риторически.

– Ждать уже нет смысла, – отозвался Костя, – или идти искать его, или уезжать.

Отец завёл мотор, но уезжать не торопился. Он посмотрел на часы, вмонтированные в приборную панель, и стал следить за секундной стрелкой. Когда она достигла двенадцати и минутная стрелка шевельнулась вместе с ней, отец тронулся с места.

Они докатились уже до угла дома, когда сзади послышались свист и крики.

– Э! Командир! Ты куда? – ревел пассажир, заливисто хохотала женщина.

Костя оглянулся. Мужик бежал следом, держа за руку пышнотелую девицу. Она была на каблуках и не поспевала за своим возлюбленным, постоянно запиналась, что приводило её в полный восторг.

Судя по отсутствию коньяка и шоколада в руках у мужика, всё это было выпито и съедено, поэтому внезапное возвращение пассажира ничего, кроме проблем, не предвещало.

Отец остановил машину. Видя это, мужик перестал свистеть, замедлил шаг и, сплёвывая в разные стороны, подошёл.

Продавщица трусов Оля приноровилась к каблукам и, продолжая хохотать, висла на плече у мужика.

– Витя, это чё за шушлайка? И чё она нас не ждёт? – Остатки коньяка, видимо, достались продавщице, отчего язык её заплетался.

– Не вопи, – мужик дёрнул её за руку.

Костя напрягся и потрогал складной нож в кармане куртки.

– Командир. – Нетрезвый Витя открыл заднюю дверь и плюхнулся на сиденье. – Ты куда собрался? Кинуть меня решил, а-а? – Он нагнулся вперёд и, продолжая верещать, обдал Костю и отца парами перегара.

– Ой, мальчики. – В машину загрузилась Оля и снова расхохоталась.

– Ты так не шути больше. – Витя слегка хлопнул по плечу отца. – Давай в центр, на набережную.

Отец ничего не ответил, но заглушил двигатель и демонстративно вытащил ключ зажигания.

– Ты чего встал, алё? – возмущённо спросил пассажир.

– Пока не заплатишь за поездку, никуда не поедем, – тихо, но твёрдо ответил отец.

– Рамсы попутал? – Мужик схватил отца за плечо. – Ты кому тут условия ставишь? Заводи мотор, терпила!

Отец не реагировал. Костя сжался в своём кресле и не шевелился.

– Да ему похрен на тебя! – завопила продавщица Оля.

Мужик рванул отца за плечо, пытаясь развернуть на себя. Тот обернулся и пристально посмотрел ему в глаза. Мужик вдруг запнулся, сник, пару секунд размышлял о чём-то и уже совсем другим тоном спросил:

– Доктор, это вы? Скорая помощь, врач-кардиолог, вы? – Он прищурил один глаз, разглядывая отца.

– Я, – ответил тот и посмотрел на своё плечо, на котором всё ещё лежала рука Виктора.

Витя отдёрнул руку, повернулся к Оле, поднял вверх указательный палец.

– Тупиковая, двенадцать, квартира сто двадцать шесть. Прошлой весной вы к маме моей приезжали. – Мужик, захлёбываясь в словах, пытался возродить в памяти отца минувшие события. – Чеботарёва Антонина Никифоровна, матушка моя. Жива, здорова. Тр-р-р-р! – Мужик сжал кулаки и изобразил дефибриллятор, протрещав губами.

– Это когда линейщики ошиблись с диагнозом, уехали, а у неё инфаркт? – пытаясь вспомнить, спросил отец.

– Да, она умирать стала, и я снова скорую вызвал, – мужик сморщился и начал тереть кулаком глаз.

– Ну, тихо-тихо. Спасли же маму-то? – успокаивающе произнёс отец.

– Вы спасли, – сквозь слёзы прошептал мужик, – а я хамлю, как фраер последний.

– Витёк, ты чего разнылся? – подала голос Оля. – Ты перед кем унижаешься?

– Цыц, курва! – Витёк повернулся к девице и замахнулся. – Заткни пасть, иначе вылетишь отсюда! – Он вытер глаза и начал шарить по карманам.

Вытащив скомканные купюры, не считая, протянул отцу.

– Простите, доктор. Бес попутал. – Мужик приложил правую руку к сердцу, а левой держал деньги, пока отец их не взял. Он разгладил купюры, отсчитал тысячу и остальное протянул обратно мужику:

– Держи, много здесь.

Мужик, не пряча деньги в карман, схватил Олю за руку и поволок из машины.

– Куда вы? В центр не нужно уже? – Отец оглянулся на мужика и махнул, приглашая снова сесть. – Садитесь, довезём.

Они молча сели, и автомобиль тронулся с места. До центра ехали в гробовой тишине, которая изредка прерывалась смешками Ольги и цыканьем на неё Витька.

Через тридцать минут отец остановился у большого кафе-шатра на набережной. Пассажиры молча вышли. Ольга побежала в кафе, а Виктор подошёл к водительской двери. Отец опустил стекло.

– Спасибо, доктор. – Мужик протянул обе руки в салон, взял руку отца с руля и крепко пожал её. – Дай Бог вам здоровья. А ты, пацан… – Он перевёл взгляд на Костю. – Гордись батей своим. Он – человечище! – Мужик опять поднял указательный палец вверх. – А ты сидишь втихаря. За отца в зубы должен бить. – Подумал и добавил: – Вот таким фраерам.

Он ткнул себя пальцем в грудь, подмигнул