Папа - Павел Владимирович Манылов

Косте, приложил руку к сердцу, поклонился отцу и поспешил за Олей.

Отец, быстро вращая ручкой, закрыл окно и обернулся. На заднем сиденье лежали несколько разглаженных купюр.

Глава 3.6

Отец пересчитал заработанные деньги и радостно потряс ими в воздухе.

– Четыре пятьсот! – воскликнул он и посмотрел на Костю. – Ты что смурной такой?

Продолжая сжимать правой рукой нож в кармане куртки, Костя левой вцепился в набалдашник ручки переключения скоростей. Набалдашник был сделан специально для «жигулей», но со знаком «мерседеса».

– Всё хорошо, – попытался улыбнуться Костя, – поедем дальше?

– Слушай, давай перекусим. Устал я что-то. – Отец показал глазами на противоположную сторону улицы, где над коричневой ободранной дверью висела вывеска «Пельменная».

В пельменной лишь две группы работяг, видимо, с соседних строек обедали за стоячими грибами-столиками и одинокий «мастер на заводе», как сразу окрестил его Костя, стоял и рассматривал свой стакан, наполовину наполненный прозрачной жидкостью.

«Мастер» был одет достаточно прилично. Серый костюм, купленный лет десять назад, но чистый и выглаженный. Рядом на столе лежала большая зимняя шапка не по погоде, выглядевшая странно.

Костя и отец сразу пошли к раздаче. Отец взял витаминный салат, стакан сметаны и три куска хлеба. Костя положил на свой поднос селёдку под шубой.

На раздаче внушительных размеров розовощёкая повариха спросила про пельмени. Они заказали по полторы порции. Повариха, взяв две тарелки в одну руку, другой выгребла шумовкой из огромной кастрюли нужное количество пельменей.

Поставив первую тарелку на весы, она удовлетворённо хрюкнула. Вес на другой тарелке отличался, но её это удовлетворило, и она поставила тарелки на поднос. Никто не знал, сколько на самом деле весит полторы порции. Всё здесь определяла она – хозяйка раздачи.

– Соуса берёте? – спросила таких же размеров кассирша, когда они подошли к ней со своими подносами.

– Берём, – ответил отец, плеснув себе горчицы из стоявшей рядом тарелки. Костя вопрос проигнорировал.

– Триста восемьдесят, – проговорила тётка, не поднимая головы.

Отец достал из кармана пятисотрублёвую купюру и положил на прибитое к столу металлическое блюдце.

– Сдачи нет, – так же не смотря на него, проговорила кассирша.

– У нас только так, – развёл руками отец.

– Я говорю: сдачи нет! – Кассирша захлопнула ящик кассы и сложила руки на своей мощной груди.

– А почему триста восемьдесят? – Костя чуть отодвинул отца в сторону. – На весах там еле-еле по одной порции набралось. – Он опёрся руками о кассовый стол и медленно проговорил: – Или сейчас вы даёте нам сдачу, или будем перевешивать порции.

Лицо кассирши дёрнулось. Она три раза шумно вздохнула и зло перевела взгляд на отца, надеясь, что у того есть другое мнение. Отец не проронил ни слова. Кассирша открыла ящик кассы, достала сторублёвую купюру и положила на монетницу.

– Следующий! – крикнула она и повернулась к стоявшей за Костей женщине.

Костя сгрёб сотню, отдал её отцу, взял свой поднос и пошёл к дальнему столику.

– Вспомнил я эту мамашу, – весело сказал отец, расставляя на столе свой обед.

– Пап, тебе не нужно заниматься извозом. Это опасно. – Костя взял со стола бутылку разбавленного уксуса и плеснул на пельмени.

– Да всё нормально, – отец беспечно отмахнулся, – хороший парень. Выпил и начал перед девчонкой выпендриваться. А маму вспомнил и видишь как распереживался?

– А если бы он тебя не узнал? Возил бы целый день его бесплатно? А потом кто знает, чем бы это всё закончилось? – Костя нервно жевал пельмени. Ему нужно было подвести разговор к тому, что извоз – крайне рискованное занятие и лучше оставить машину ему.

Отец сделал вид, что не расслышал последней фразы.

– Хорошие здесь пельмени. Сами лепят. – Он вылил жидкую сметану на пельмени, посыпал перцем и, заедая хлебом, стал не торопясь есть.

Костя нервничал, есть не хотелось. Он отставил тарелку и снова начал разговор, но неожиданно к их столику подошёл «мастер», одиноко стоявший за соседним столиком. В одной руке он держал стакан с водкой, а в другой – свою зимнюю шапку.

– Мужики! – позвал громко заплетающимся языком и уже тихо, почти шёпотом добавил: – Давайте выпьем.

– Мужик, мы за рулём, – ответил ему раздражённый Костя.

За столиком места для третьего не было. Непрошеный собутыльник выдохнул, скорее по привычке, чем для надобности, и залпом осушил на треть наполненный стакан. Пустой стакан он поставил на столик и, взяв двумя руками шапку, поднёс её к лицу. Издав стон или всхлип, он начал трясти этой шапкой перед носом отца.

– Вот я – рабочий человек! – эту фразу он произнёс твердо и безапелляционно, но настроение, а вместе с ним и его интонация менялись каждые несколько секунд. – Со школы на заводе. – Не выпуская шапки из рук, он показал свои огромные ладони, с давно несмываемым налётом. – Всю свою жизнь я мечтал о пыжиковой шапке. – Мужик посмотрел на шапку, погладил её по короткому ворсу и аккуратно положил на свой столик. – И вот я купил её. И что? О чём мне теперь мечтать? – Он опять приуныл и, навалившись на столик, чуть не опрокинул всю посуду.

– Слабая у тебя мечта, – проникнувшись сочувствием, откликнулся отец, успевший поймать тарелку с пельменями. – Придумай что-нибудь более возвышенное.

– Какой? – задал непонятный вопрос мужик и, подняв голову, развёл руками. – А у тебя какая мечта?

Отец задумался, наколол вилкой пельмень, собрал им остатки сметаны и отправил в рот.

– У меня какая? – он мечтательно посмотрел в потолок, продолжая жевать. – Я мечтаю на ралли попасть, «Париж – Дакар». – Глотнул чай и посмотрел мужику в глаза. – Там грузовики участвуют. Наши на КамАЗах всегда побеждают.

– Ну-у-у, КамАЗ – это сила, – ответил мужик.

– Мужик, иди к себе. Мечтай теперь о норковой. – Костю начали раздражать эти пьяные разговоры, и он вытянутыми пальцами указал на соседний столик, где мечтателя ждал пустой стакан и мечта всей его жизни – рыжая пыжиковая шапка.

Мужик обиделся и вернулся к своему столику. Отец закончил обед, вытер руки и рот салфеткой, достал из кармана заработанные деньги и пересчитал их.

– Это на бензин. – Он убрал часть денег во внутренний карман куртки. – А это нам. Твоя доля, – протянул Косте деньги, отсчитав половину.

Костя опешил. Замотав головой, он взял стакан отцовского чая и сделал глоток, накрыв руку отца своей и отодвинув её.

– Пап, мне не нужно. Ты же подарок должен маме купить. – Он опустил голову, секунду подумал и уже более уверенно продолжил: – Прости меня. Я не для помощи с тобой сегодня поехал. Наоборот, хотел отговорить извозом заниматься.

– Сынок, да брось ты! – отец оживился. – Нормальные все люди. Я же не каждый день таксую. Иногда, когда деньги нужны. Ничего со мной