Имидж старой девы - Елена Арсеньева

– Извините… это улица Поющего, семнадцать, а? Квартира сорокпять?

– Номер квартиры на двери – ослеп? А номер дома – спустисьвниз да посмотри сбоку от подъезда.

– А это… это… – робко забормотал недомерок, – это здесьнаходится салон массажа?

Последние слова он выговорил уж вовсе чуть слышно, словно вних было что-то неприличное. Вот дурак, а? Такие красивые слова! Гораздо лучше,чем контора, к примеру. Салон массажа…

Тетя Варя аж головой покачала от тоски по этим красивымсловам. Учитывая, что она стояла согнувшись, движение мучительно отозвалось вее больных плечах. Но на душе было еще больней.

Эх… золотые были денечки, брильянтовые! Улетели, кудаподевались? Рассыпались, как бусинки по полу, закатились в щелки – невыковырнешь! А из-за чего? Из-за дури человеческой, вот из-за чего! Из-за дурии жадности. Все погорело, все…

Правда, Шурик говорит, что, когда пена схлынет, онинаверстают упущенное. Дескать, все менты тут у них кобелились, да разве онипозволят, чтобы навсегда прикрылось такое веселенькое местечко?

Может быть, может быть. А все же так, как раньше, уже небудет!

И тетя Варя ответила со скрипучей тоской в голосе:

– Закрыт салон. По техническим причинам.

– Как закрыт?! – Толстячок аж рот приоткрыл, и нескрываемоеогорчение, прозвучавшее в его голосе, доставило тете Варе некотороеудовольствие. Что ни говори, а все-таки их работа необходима людям!

– Как закрыт, спрашиваешь? – хмыкнула она. – Молча! Закрыт –и все.

– Но почему, почему?! – не унимался толстячок.

– Почему, почему… По кочану. Приехала санэпидстанция,говорят, у массажисток руки грязные и ногти длинные. Вот и закрыли! Понятно?

А как еще ответить? Не ляпнешь же вот так, запросто: мол,закрыли нас менты! Не дурак, так догадается, а если дурак – ну, если дурак, тос ним и разговаривать нечего.

Видать, толстячок оказался все же не так прост, как можнобыло решить по его щекастенькому личику. Ротик поджался, глазки испуганнозабегали:

– Понятно… санэпидстанция, значит. А что, все вашимассажистки… в больнице?

Тете Варе, любившей мужиков остроумных, ответ крайнепонравился. И толстячок-недомерок даже показался повыше росточком.

– Да не, не все, – ответила она добродушно. – Правду тебесказать, в больницу никого и не взяли. Велели на дому лечиться. Так что ищи поадресам, какая массажистка тебе надобна. А у которых дома тесно, те большевоздухом дышат. А что, осень нынче теплая!

– Воздухом дышат? – задумчиво повторил подросший недомерок.– Это где же? В парке, что ли?

– Да не, в парке вряд ли, – хихикнула тетя Варя. – Там одниманьяки да дрочилы, компания для наших массажисток неподходящая. К тому же онивсе девочки городские, им особо свежий воздух вреден. Им лучше, чтоббензинчиком воняло, резиной паленой… Смекаешь?

– Смекаю! – радостно закивал толстячок. – Автостоп, значит…ну да, мне так и говорили! А где, не скажете? Где они конкретно… дышат? Накаких дорогах?

«Вот пристал!» – рассердилась тетя Варя. С другой стороны,мужика понять можно: Автозаводский район – ого какой большой! И если ты неместный, а откуда-то из верхней части города, то тебе отродясь не найти тудевочку, которую хочешь, ежели не будешь точно знать, на какой трассе онаголосует.

– Ты ищешь-то кого? – спросила тетя Варя, понизив голос. –Машу Куманькову? Таню Лифшиц? Веру Сажину?

– Таня-то мне нужна, только не эта, не Лифшиц, – пробормоталон задумчиво. – Таня… фамилию забыл. Зато я помню фамилии других девушек,которые мне нужны. Лариса Каретникова и Алла Свербеева. А Таня… да, вспомнил!Волкова ее фамилия.

Тетя Варя отпрянула от «глазка» так резко, что боль сновавступила в спину. Тихо ойкнув, она схватилась за поясницу, с ужасом подумав,что теперь уж точно не разогнется. И опять из-за этих трех сучек! Ведь с самогоначала скрутило ее из-за чего? Из-за тех дел, которые натворили эти трипробляди, Лариска, Танька и Алка. И теперь, стоило только упомянуть их, какснова прострелило! Насквозь пробило! Как будто из того монтажного пистолета,которым дюбеля в стенку загоняют, выстрелили ей в спинушку!

– Проваливай! – выкрикнула она стонущим голосом. – Валиотсюда, понял? Сам этих мерзавок ищи! Я тебе тут не помощница!

Она сделала попытку отойти от двери, но не тут-то было:чертов радикулит вцепился в нее, как рак клешнями: один раз, еще девочкой вродимом Заволжье, Варя попала ногой в рачью нору – и на всю жизнь запомнила этоощущение. Корячась у двери, она невольно поглядела в «глазок» – и даже не сразупоняла, что увидела. Недомерок и не подумал ее послушаться и свалить. Онпо-прежнему стоял на площадке, только его лицо было заслонено какой-тополоской. Блеклой такой, серовато-зеленоватой, с нарисованной на ней мужскойфизиономией.

Присмотревшись, тетя Варя поняла, что это сто баксов.

«Разве это деньги?» – фыркнула бы она неделю назад. Но нетеперь, когда в будущем предстояли одни расходы, а доходов – никаких!

Сто долларов… Какой нынче курс в обменниках?

– Чего тебе надо-то? – спросила все еще ворчливо, чтоб этотхмырь не думал, что ее вот так запросто можно купить за портретик какого-тонесчастного американца.

– Не чего, а кого, – ответил он спокойно, помахивая этойбумаженцией. – Я же говорю, мне этих девок надо. А особенно ЛарискуКаретникову.

Тетя Варя тяжело вздохнула. Нечего делать, придетсяпродаваться за деньги!

– Про Татьяну тебе ничего не скажу, потому как не знаю. АЛариску найдешь недалеко от заправки «Лукойла». Ну, возле «Тысячи мелочей»! Тамже наверняка и Алка отирается на подхвате. Так что двигай прямиком к «Лукойлу».Ты район-то знаешь?

– Более или менее, – буркнул мужик, направляясь к лифту.

– Эй! А деньги?! – вскричала тетя Варя.

– Какие деньги? – спросил толстяк, нажимая на кнопку лифта.Дверца открылась сразу. – А, деньги! – Он задумчиво повертел перед глазамисотенную, которую так и держал в руках. – Да, деньги! Чуть не забыл, спасибо. –Он заботливо сунул баксы в карман, а потом шагнул в кабину.

Вслед за тем послышался скрежет смыкающихся дверей, и лифт сглухим гудением направился вниз.