ДАзайнеры - Олеся Строева

Библиотека находилась в трех шагах, это было уютное светлое здание с красивым фасадом, с небольшим количеством стеллажей внутри и мягкими низкими креслами. Кочубей довольно быстро нашел полку с книгами по истории Апулии, просмотрел несколько и остановился на увесистом фолианте с фотографиями археологических находок. Он удобно устроился в кресле и стал бегло просматривать текст (итальянский он уже освоил достаточно хорошо, к тому же письменную речь ему было воспринимать легче благодаря богатому словарному запасу научной лексики, которой он профессионально владел). Исторический очерк начинался с описания первобытных поселений Каменного века, менгиры, дольмены и прочее, эту часть он пролистал, его интересовали периоды Бронзового и, возможно, Железного веков. Воистину, кто ищет, тот всегда найдет!

– Mamma mia! – вскрикнул Кочубей и поспешно прикрыл рот рукой. – Невероятно, – прошептал он.

Серия фотографий во вкладке была подписана «Погребальные сосуды из Апулии», датируемые ранним Железным веком, то есть началом первого тысячелетия до нашей эры. На первый взгляд казалось, они были украшены непримечательными орнаментами, но искушенному взгляду Кочубея сразу бросились в глаза четыре точки поворота Солнца, указывающие на Колесо Кродера. Далее под ручками располагались знаки Мирового древа, растущего вверх и вниз, соответственно периоду цветения и увядания, трансформированные впоследствии в руны Мадр и Юр. И в полный восторг его привели шестилучевые снежинки, украшавшие нижнюю часть сосудов, да такие огромные по сравнению с другими элементами орнамента, что не оставалось никаких сомнений по поводу их особого назначения. Несколько черепков конической формы имели украшения в виде орнаментальной стилизации лебедей, в дальнейшем породивших литеру S, а прежде существовавшую в форме угловатой руны Тис у саксонцев. Можно было решить, что это какое-то наваждение, но на других черепках явственно был изображен бог, с одной поднятой рукой, другой опущенной, кольцом года на теле и снежинкой зимнего солнцестояния. Еще один рисунок с культовых каменных чаш воспроизводил изображение жрицы или Матери-земли в одеяниях с символами Одала, кое-где удвоенными лебедями и Годовыми кольцами.

– Странное совпадение, видимо, раньше я не придавал значения Апулии в контексте Гиперборейской теории, не обращал внимания, но с другой стороны тут ничего нет удивительного, – подумал он. – Греки, минойская цивилизация, видимо, вот откуда здесь эти знаки. Или с севера пришли? Скажем, Фестский диск с Крита датируется поздним Бронзовым веком, где-то шестнадцатый век до нашей эры, тогда все сходится, да. Выходит, что норды плавали по Средиземноморью, торговали с филистимлянами и критянами, обратили их в свою религию, а затем уже минойцы приплыли сюда и основали здесь города. Так, посмотрим, поищем тому подтверждение.

Далее он прочитал: местными жителями области были мессапы (япиги, салентины) и апулы (авзоны, педикулы), племена иллирийского происхождения, в XI–X веках до нашей эры переселившиеся на территорию Апулии с северного побережья Адриатического моря. Позднее чего здесь появились давны, откуда пошло поэтическое название Апулии – Давния.

«Так, греки их колонизировали в VIII веке до нашей эры, поздновато, что-то не сходится. И были это спартанцы, ага, как я и предполагал ранее. Значит, иллирии либо иллирийцы, насколько я помню, таинственный балканский народ, вымерший язык».

Он достал телефон.

– Так, опять вай-фай не работает, porca miseria! – произнес он вслух итальянское ругательство, чем вызвал удивленный взгляд библиотекарши. Воспользовавшись ее вниманием, Кочубей мило улыбаясь попросил лист бумаги, чтобы расчертить для себя пути миграции племен. Он набросал контуры Европы, средиземноморской ее части.

«Значит, возможно, было два пути распространения арийской культуры, – думал он. – Один с севера по суше, другой по морю: филистимляне научили мессопотамцев письму, а те греков, а здесь уже к тому времени иллирии поселились. Так, а этруски пришли в Тоскану из Малой Азии позже, в девятом, правда, их свинцовая пластина со спиральным руническим письмом еще более поздняя – ага, может быть, влияние кельтов или греков, что вероятнее. Насколько я помню, иллирийцев на севере тоже ассимилировали кельты, возможно, проторуническое письмо им от нордов напрямую досталось. Хотя странно, что они так рано переселились сюда, в Апулию, задолго до кельтского влияния. Загадочный народец, на Балканах их поглотили греки, а потом турки, но вполне может быть, что какие-нибудь албанцы носят до сих пор в себе частичку иллирийской крови».

Кочубей удовлетворенно потянулся, сложил листок бумаги, положил его в карман, закрыл книгу, поставил ее на полку и пошел к выходу.

В течение всех последующих дней отпуска Кочубей размышлял об иллирийцах, читал доступные статьи в интернете, но информации было крайне мало, только общие сведения – еще одна загадка истории и лингвистики. Он ездил по окрестным городкам, пытаясь обнаружить еще какие-нибудь следы иллирийской цивилизации. Побывав в туристической Мекке Апулии в деревне Альберобелло с ее знаменитыми труллями, Кочубей предположил связь этой необычной кладки с микенскими купольными гробницами. Однако слишком большой разрыв по времени – между вторым тысячелетием до Рождества Христова и практически средневековым периодом строительства труллей – не оставлял никаких шансов этой гипотезе. Обманчивые псевдорунические знаки на крышах некоторых труллей вовсе не смутили Кочубея, он только недоуменно хмыкнул, усмотрев в этом следы кельтского влияния.

Путешествия по другим окрестностям Полиполи также не принесли особых результатов, поскольку все археологические находки доисторического периода были давно перевезены в музеи. Он тщетно искал проторунические символы в народных промыслах и сувенирах, выставленных на продажу на ярмарках. В небольшой деревне Остуни в четверти часа езды от Полиполи сохранился старый средневековый город на холме, но и там кроме туристических товаров он не нашел ничего ценного. И каждый раз, возвращаясь в родную крепость, он облегченно вздыхал, радуясь своему тайному убежищу от суеты массовой культуры.

Однажды, возвращаясь со станции, входя в Centra Storico через арку со стороны собора, он заметил знакомую девушку в белом платье. Он не видел ее с прошлого года и решил, что она не местная. Сердце его подпрыгнуло. Она тоже узнала его, улыбнулась в ответ и помахала рукой. С того дня он часто стал встречать ее на узких улочках городка и наконец решил во что бы то ни стало познакомиться с ней. И однажды вечером, это случилось на площади Roma, недалеко от джелатерии, где она обычно сидела на скамейке с кем-то из родственников. Кочубей вычислил, что именно там сможет найти ее, и решительно направился навстречу судьбе. Ему хватило смелости заговорить с ней, хотя щеки его горели, а голос хрипел. Она очень удивилась тому, что Кочубей приехал из России. Возвращаясь домой с номером ее телефона и договоренностью пойти завтрашним вечером в кафе, он буквально прыгал по улице, как мальчишка, привлекая внимание прохожих.

Утром он отправился, как обычно, на пляж. Улыбка самопроизвольно расплывалась по его лицу и стекала на близлежащих загорающих. Одна его знакомая местная пышногрудая итальянка поинтересовалась, чем вызвано это блаженство. Кочубей простодушно ей все рассказал. Та принялась расспрашивать, кто эта девушка, и по описанию сразу догадалась, о ком идет речь.