Арабские звезды сияют ярче - Лариса Павловна Соболева

будто наша Анечка попивает, мужиков меняет, ведет асоциальный образ жизни, а лично не доводилось встречаться. К сожалению, не все ученики, выйдя в жизнь, помнят своих учителей и навещают их… О! Это Полина. Ну, тут говорить нечего – красота сама за себя кричит. Замечательная девочка, отличница. Воспитывал ее дед, родители погибли… отец был летчиком, мать стюардессой, самолет разбился.

– А где она сейчас?

– Где именно не могу сказать, слухи ходили, конечно, и разные. То ли она сделала карьеру модели и вышла за миллиардера, то ли актрисой стала в Голливуде… Но, знаете, не удивительно, как говорится, бриллиант заслуживает дорогой оправы. О! Это Оксаночка, – расплылся в сладкой улыбке Орлик. – Умница, каких мало. Живет в нашем городе, бизнес-леди – да, да. Строительством занимается, не всякий мужик справится, а она сама мужиками заведует. Оксана на самом деле настоящая леди – умеет подать себя, вести светскую беседу, вкус у нее изумительный, элегантна. Вот она благодарная ученица, редко, но навещает институт, а мне регулярно передает к Новому году бутылочку коньячка. Муж у нее банкир.

– А это кто? – ткнул пальцем наугад Женя.

– Эту не знаю. А знаю… – Он выбрал еще три фотографии, повернул лицевой стороной к парню. – Эти у нас учились. Маша Березина, где она сейчас, мне неизвестно, думаю, стала журналисткой, очень хотела пойти по этому пути. Была в ней журналистская жилка, энергетика мощная, интеллект… А эти две Катя Крылатова и Марина Савельева приехали из Ижевска, обе из детского дома, помешанные на учебе были. У некоторых и родители есть, и квартиры, и гаджеты – учись! Нет, бездельники растут. А эти девчонки…

– Кстати, у Березиной Маши кто родители?

– Отец один был, а одинокий мужчина сам себе не рад. Он женился вторично, отношения у Маши не сложились с мачехой, как в старой сказке, поэтому жила она в нашем общежитии. Но помогал дочери, помогал, подкидывал копеечку. Она умудрялась и подработать, в общем, вертелась девочка, как могла, чтобы и одеться, и покушать, и на развлечения хватило.

– Еще вопрос: что общего между этими девушками?

– Вы разве не видите? – со смешком развел руками Орлик, расплывшись в улыбке, дав понять мальчику, что вопрос он задал детский. – Все без исключения жемчужины. Я имею в виду редкий дар – красоту. Но они еще и незаурядные, те, которых я знаю, проявили недюжинные способности, трудолюбие и упорство, когда учились. Наверняка они сделали успешную карьеру, иначе быть не может.

– А эта… Оксана… она, мне кажется, проигрывает остальным внешне. Она симпатичная, не более, правда?

– Пф! Вы слишком молоды, чтобы судить так поверхностно. Будь я вашего возраста, выбрал бы из всех Оксану.

– Почему? – заинтересовался Женя, вдруг старикан подскажет нечто важное для мужчины его возраста.

– Скажу по секрету, слишком красивая жена – это бомба в кармане, риск взрыва девяносто процентов из ста, а я никогда не любил рисковать. – (Женя подумал, что и женщины не рисковали выйти замуж за колобка.) И вдруг он снова заливисто рассмеялся, его круглая рожица раскраснелась, в крошечных глазенках появились слезинки. – А теперь, молодой человек, маленький секрет от меня: я выбрал бы Оксаночку эту, как на вашей фотографии, а не ту, какой она стала сейчас. Вы поняли?

– А почему? – прикинулся непонятливым Женя.

– Эх, юный друг… Сейчас она большой человек, глава фирмы, мужиками ворочает, как булыжниками… Женщина при власти – упаси бог иметь дома генерала в юбке.

– Простите за нескромный вопрос, вы женаты?

– Нет! – И колобок расхохотался. – Женишься на одной, а через десяток лет она становится властной мегерой, от которой бежать тянет. Такова жизнь. Теперь вы скажите, почему заинтересовался Следственный комитет этими девушками? Какая-то странная галерея из одного типажа.

– Тайна следствия, – весело подмигнул ему Женя, пряча фотографии в папку. – Большое спасибо и до свидания, Михаил Спиридонович.

Едва за оперативником захлопнулась дверь, благостную улыбку смыло с лица доцента Орлика, он схватил смартфон и лихорадочно тыкал в него пухлым пальцем, поглядывая на дверь. Трубку долго не брали, он позвонил второй раз, потом еще раз и еще, наконец, смог связаться. Орлик заговорил полушепотом, этого ему показалось мало и он прикрыл трубку ладонью, явно боясь подслушивания:

– Здравствуй… Естессно, с новостью! Я звоню либо по делу, либо новости узнал, а не просто поболтать… Огорчу, новость плохая. Кажется, к нам подбираются… Думаешь? Ну, знаешь, мне стало не по себе… Да, страшно, что тут такого? Любому станет страшно… А без причин. Пока без причин, но страх… он ведь не поддается логике, он возникает спонтанно, интуиция им управляет… Короче, приходил парнишка из следствия, показал фотки девочек, все из одного потока… Тринадцатилетней давности… Спрашивал, кто они и где сейчас… Я рассказал только о тех, кто учился у нас… Коротко, коротко рассказал, не переживай… А я переживаю… Помню, я все помню, маразмом не страдаю, у меня прекрасная память! – разозлился Орлик, ибо не нашел понимания с той стороны. – Но слишком это неожиданно оказалось… Не знаю, зачем… Да, да, при встрече поведаю в деталях… Не сегодня, нет, я занят… Не могу, уж извини, неделю и так отсутствовал… Завтра или лучше послезавтра. А ты поразмысли, что тут к чему, через свои каналы выведай причину интереса… До скорого.

В это время Феликс входил в ресторан

Сюда залетела и великолепная Богдана в безупречном брючном костюме цвета орхидеи, стало быть, настал его час поломать комедию. Феликса приодели в дорогом бутике, как и обещал Терехов, при этом владелица, схватившись за сердце, умоляла отнестись бережно к ее вещи, так что ж ему теперь – летать? По натуре он прямой, как рельса, актерствовать не любит, задание противно его принципам, как противна эта хитрющая баба – она же тащится от себя любимой. Однако приземлилась Богдана за столик у противоположной стены, Феликс и направился туда.

– Разрешите? – взялся он за спинку стула.

Она медленно подняла на него глаза, в которых ясно обозначено: стервь эксклюзивная. Глядя на него абсолютно «стоячим» взглядом, как у гадюки, Богдана поднесла к лицу кисть руки, опустила на нее подбородок и враждебно спросила:

– Разве здесь больше нет мест?

Он присел на стул и улыбку ей – на, смотри, каков я в натуре! Это же его оружие, не знающее поражения. Однако на сей раз оружие не сработало, мимика Богданы не изменилась. Она выжидала, вот точно – кобра замерла перед прыжком. Да-а, не нравилась она Феликсу, притом он вряд ли объяснил бы, чем не нравилась. Может быть, колючками, которые выпустила, а он ощутил их всей поверхностью кожи. Кажется, она категорически не настроена на знакомство с ним, видимо, он тоже не понравился ей, но это ее проблемы. А у него, пардон, задание, и Феликс ответил на той же обезоруживающей улыбке:

– Мест много, но там нет вас.

Неожиданно Богдана заговорила тоном, характерным для маргиналов из подворотни, притом негромко, но убедительно:

– Слушай, пацан, я тебе мешаю?

– Нет…

– А ты мне мешаешь. Не понял, да? Вали подальше от меня.

Мало кому удавалось поставить в тупик Феликса, ей удалось, а с другой стороны – отлично! Она кого-то ждет, он мешает, Богдана прогнала его – что может быть лучше? Надо валить по ее просьбе, оставив последнее слово за собой,