(с)дала на «отлично» - Олли Ро
Шрифт:
Интервал:
Вот и все…
Я вышла из кабинета кафедры экономики полностью опустошенная. Дверь гулко захлопнулась за моей спиной. От пронзительного в тишине пустого коридора звука я невольно вздрогнула. Растерянно посмотрела по сторонам — никого.
Так.
Куда идти-то?
В полной прострации я спешно направилась вдоль по коридору и очень удивилась, когда буквально уперлась носом в тупик.
Блядь. Не в ту сторону.
Развернулась в правильном направлении и пошла, ускоряя и ускоряя шаг и, когда вновь поравнялась с дверью кафедры экономики, не оглядываясь, перешла на бег.
Выскочила на крыльцо опустевшего университета как есть — в легком платьице, чулках, без трусов, сжимая обжигающую руку зачетку.
Где же Вася и Лиля вместе с моей одеждой?
Я вспомнила про свою сумку с телефоном и кошельком, про трусы, которые потеряла где-то под столом профессора, но возвращаться плохая примета. Потом заберу. А еще лучше пусть Вася с Лилей сходят.
Ну вот и где они?
Может, в машине сидят?
Я помчалась на парковку, ощущая невероятный холод во всем теле. Лишь мокрые щеки ненадолго согревались горячими слезами, непрерывным соленым потоком струящимися из глаз, но и те, доползая до подбородка, леденели от крепчающего декабрьского мороза.
Как я и предполагала, парочка сидела в машине. В сгустившихся синих сумерках было хорошо видно сквозь стекла освещаемый внутри салон. Верховская, сидя на пассажирском сидении, потягивала неизвестно откуда взявшееся шампанское и весело о чем-то болтала.
Василий же, напротив, сосредоточенно слушал, сдвинув в кучу свои черные брови, отчего его и так не особо доброе лицо и вовсе приобрело зловещий вид. Я немного постояла, глядя на эту неоднозначную компанию.
Классические красавица и чудовище.
Такие разные… И все же вон — сидят, нормально общаются… Хотя… Возможно, я, как обычно, делаю неправильные скоропалительные выводы.
Сморгнула.
Посмотрела заново.
Картинка изменилась.
Улыбка Лили — кривая, ненастоящая. Глаза грустные. Плечи напряженные. Она не расслабляется, потягивая игристое вино, она запивает сквозящую из-за напускного веселья боль, тревогу, печаль.
Я ужасная подруга.
И правильно Марк сказал — я эгоистка. За всеми мыслями о себе-несчастной, совсем перестала интересоваться жизнью Лили, а ведь она всегда рядом в трудную минуту. Много лет подряд. Боже, она даже в идиотскую школу в Германии ко мне прилетала! А я слишком погруженная в свои проблемы, просто забила на подругу. Мне надо было посоветоваться — Лиля рядом. Слушает, никогда не осуждает, помогает разобраться. Мне надо было выплакаться — Верховская тут, как тут. Не жалуется, не перетягивает внимание на себя, позволяет выговориться, подставляя надежное верное плечо. А я, как сказал Горский, все это время просто ее использовала, не отдавая ничего взамен.
Василий.
Он не сосредоточенно слушает Лилю, он презрительно косится на шампанское в ее руке. Тоже мне — поборник ЗОЖ. И не хмурый он, скорей надменный. Вон как губы свои жмет. Прям как Марк пять минут назад. Ладно Горский, тому есть за что. Ну а Васятке-то уже чем Лиля не угодила?
Я бы еще постояла. Мороз отлично прочищает мозг. Но слишком уж стала замерзать на колючем ветру моя голая задница. Чтобы не заработать к новому году цистит, бронхит и воспаление легких, я заставила себя отмереть и нырнула на заднее сидение автомобиля.
Салон встретил теплым сухим воздухом и цветочным запахом Лилиного отнюдь не элитного алкоголя. Кажется, недовольство Васи стало немного понятнее.
Щеки нещадно горели то ли от тепла, то ли от стыда, то ли от четырех глаз шокированно-вопросительно сканирующих меня.
— Ну как? — выдохнула Лиля, крепко сжимая обеими руками бутылку за горлышко, будто стараясь несчастную задушить.
— Сдала на «отлично»! — бодро ответила я, ловя свое отражение в зеркале заднего вида.
Мать моя!
Тут в пору вздрогнуть. Лицо бледно-синее, щеки и нос малиново-красные, под глазами черные дорожки потекшей туши, губы покусаны и покрылись корками, на голове гнездо глухаря, разве что без птенцов.
Василий учтиво протянул пачку влажных салфеток. Лиля сделала большой глоток шампанского.
И снова четыре глаза уставились на меня.
Достала салфетку, вытерла лицо. Достала вторую, прошлась еще раз.
— А остальное как? — нетерпеливо взвизгнула Верховская.
— Да все отлично, Лиль! Тоже хочу шампанское, дашь глотнуть?
Подруга протянула бутылку, и я жадно приложилась губами к горлышку.
— Так вы трахнулись или нет?! — завопила Лиля.
Я поперхнулась, шампанское во рту вспенилось, и резкие пузырьки полились через нос.
Блядь, что за день!
Вася злыми и дикими глазами сверкал туда-сюда, то на меня, то на Верховскую, и, словно ревнивый Отелло, готов был вцепиться в мою глотку. Надо же, охранник, а проморгал такие события! Вот и злится. Цербер, что с него взять?!
— Нет. — твердо отрезала я, вновь утираясь салфетками.
Вася выдохнул. Лиля удивленно вздохнула. Ни дать, ни взять — Инь и Янь.
— И что теперь? — не унималась подруга.
— Кататься будем! До утра! Поехали еще за шампанским.
Лиля весело хохотнула. Вася выехал с парковки.
— И трусы мне заодно какие-нибудь купим.
Повисла неловкая пауза, после которой мы с Лилей в голос заржали, а цербер до скрипа сжал руль.
Полночи мы колесили по сонным пустынным улицам города, затарившись в ближайшем супермаркете таким же дешевым шампанским и тепленькими, дико удобными и мягкими, но ровно настолько же стремными бабушкиными панталончиками.
Они сиротливо лежали на полочке, замурованные в неказистую упаковку и скорее отпугивали, нежели привлекали внимание. Однако, странная атмосфера этого вечера заставляла меня смотреть на вещи под другим углом.
«Все не так, как кажется на первый взгляд!» — таким был мой новый лозунг. Кивнув сама себе, я сгребла труселя и отправилась к Лиле на кассу.
Когда мягкая эластичная ткань заботливо обтянула мои бедра и согрела закоченевшие ягодицы, я испытала восторг, сравнимый оргазму.
Нет, реально.
Отныне это мои любимые панталоны!
Что ж, как говорится, нет худа без добра. Где-то теряешь трусы, где-то находишь.
После набега в супермаркет первое, что я сделала — извинилась перед Лилей. Нет, не так. Я стискивала Верховскую в объятиях, сокрушаясь, что все это время я была недостойна такой подруги, но честно-пречестно готова исправиться.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!