Институт благородных отбросов - Екатерина Круглова

— Уж постарайся — фыркнула та.

* * *

Сильвия дрыхла на полу у Тори под дверью. Птица ухитрилась заснуть сидя, причем сидела вполне по-человечески. Последним штрихом в этой бредовой картине стал букет, который Сил обнимала крыльями.

— Тетка вконец загоняла! — принялась жаловаться птица вместо "Здравствуй!". — Поворачиваю не так. Планирую не так. Приземляюсь не так. Пожалей меня срочно!

— Ты ж моя птиченька! — раскрыла ей Тори объятья и получила в ответ ехидное:

— Ха! Купилась? Нежности — для слабаков! Забирай свой веник — его принес слуга принца.

Роскошный букет лишь на первый взгляд выглядел небрежной охапкой — определенно, его составлял мастер. Большую часть цветов Тори не узнала, но любимые дельфиниумы нашлись. И аромат был просто чудесный: духи Жозефин даже в километре от букета не стояли.

Вот только вазы не было.

Ну и пусть! Какая еще девушка в ИБО могла похвастаться полной раковиной цветов? Главное — спросонок не почистить зубы розой. Или это пион?..

На крошечной карточке за лентой было всего три слова: "Увидимся завтра на лекции".

Так мало и так много одновременно.

Тори стала искать отцовский мультитул, чтобы подрезать увядшие кончики стеблей, но инструмент словно в воду канул.

"Крысы! Вот же засранцы! Наверняка они, больше некому."

— Если земной инструмент не сделает вас достойными гражданами, я за себя не ручаюсь! — погрозила она кулаком в окно. Посмотрела на карточку и успокоилась.

Что-то уходит, что-то приходит.

* * *

Полковнику Ральфу Брунсу не спалось. Он ворочался, вздыхал, переворачивал подушку. Потом негромко позвал:

— Сохви?

— М-м-м?..

— Сохви, скажи мне, что я — хороший мальчик.

— Ральф! — подскочила гарпия на кровати. — Сколько раз мы уже обсуждали?! Никакого БДСМ! Еще попроси тебя на цепь посадить и лаять заставить! Прими таблетку и спи, идиотина!

Полковник снова вздохнул. Покосился на плотно зашторенное окно. Наступало скверное время. Время, когда сурового вояку невыносимо тянуло вилять хвостом и бегать за мячиком.

* * *

В свете полной луны на карнизе одной из башен ИБО медитировал Безымянный Гоблин. По крайней мере, именно так решил бы случайный наблюдатель. Безымянный смотрел на луну и размышлял о чем-то. Или замышлял что-то. Вот только наблюдать за ним было некому, кроме бестолковой сипухи, вечно влипающей в неприятности.

Сова ничего не заподозрила. Здание института — тоже.

— Не-пойду-не-хочу-не-нада-а-а! — ныла Сильвия, цепляясь за дверь. Еще немного, и опоздание на этнографию будет гарантировано. Тори это не устраивало: карточка со словами "Увидимся завтра на лекции" окрыляла сильнее магии. Но, с другой стороны, помимо романтических увлечений имелась обязанность: присматривать за огнеопасным подростком.

Тем временем дверь в когтях этого самого подростка уже начала дымиться.

— Гыгл, помогай! — пропыхтела Тори. Горгул помог с радостью: струя воды окатила ферпию и все вокруг, Виктория едва успела отпрыгнуть.

— Так нечестно! — завопила Сильвия и вдруг захихикала:

— Ладно, пойду. Но только чтобы посмотреть на физиономию препода. Обычно он выгоняет меня сразу — боится, что спалю его драгоценные книжечки и плакатики. И тут я такая: "Здрасте, к вам пришел мокрый феникс". И он такой: "А-а-а!!! Вдруг я не замечу, когда она высохнет!". Пусть помучается!

— Так приходила бы каждый раз мокрая… — рассеянно откликнулась Тори. Она в сотый раз проверяла на бегу макияж, прическу и остальное. Еще сутки назад обычаи дивных народов волшебного мира манили и волновали. Теперь они стали всего лишь фоном для встречи с Чарли. Занятным, конечно, фоном, но не более.

— Нет уж, часто нашего тролля кормить не стоит!

— Что?! — Тори от неожиданности едва не выронила пудреницу. Спрятала ее в карман и подергала серьги: наверняка переводчик снова взбрыкнул!

— Ты никогда не слышала поговорку "Покормить тролля"? Профессор Ангус Кернан — тролль только наполовину, так сказала моя тетка, но я не очень ей верю. По-моему, тролль на все сто. "Ангус" давным-давно переделали в "гнус", только при нем не ляпни. Попить кровушки он мастер — не в прямом смысле, просто любит говорить гадости. Все тролли любят, у них это национальный вид спорта, но профессор Гнус язвит как дышит, так что приготовься.

Новость не слишком обрадовала Викторию: носатый злыдень уже нападал на ее в первый день. Выслушивать такое постоянно? Спасибо, не надо!

Она понадеялась спрятаться за спинами других студентов. На худой конец — сесть в последнем ряду. Тори открыла синюю дверь, ожидая увидеть громадный зал. За дверью обнаружилась комнатушка, размеры которой наводили на мысль: еще утром тут хранились швабры и ведра. Разумеется, все места вдалеке от кафедры были заняты.

"Ну и ладно! — включился ее фирменный оптимизм. — Главное: я вот-вот увижусь с Чарли! Может быть, прямо сейчас откроется дверь, и…"

В аудиторию влетел носатый препод с черными патлами. Профессор Кернан наградил студентов взглядом, от которого орк попытался скрыться за гномами. Взгляд описал круг и уперся в Тори.

— Виктория Королёва, — процедил Гнус. — Наша. Знаменитая. Спасительница.

Тори не ляпнула: "Да вы издеваетесь?!" только потому что в дверях показались принц и камердинер.

* * *

— Ваше высочество! Польщен вниманием в моему скромному предмету! — широченный рот профессора Кернана растянулся в подобострастной улыбке. Тори невольно восхитилась его артистизмом: улыбка выглядела ядовитой и липкой одновременно. Кто-то другой вполне мог повестись на издевательство, особенно — на поклон, который отвесил Гнус.

У Чарли на лице читалось: "Не кормил и кормить не буду!"

Он плюхнулся рядом с Тори. Рядом бесшумно сел Принч.

— Всем — привет! — помахал Чарли аудитории. — Извините: долго переодевался после тренировки. Прошу вас, профессор, продолжайте!

"Интересно, — задумалась Тори, — что за тренировка: опять копал?.." На этом мысли закончились, потому что принц накрыл ее руку своей. В таких условиях Виктория была согласна на десять Гнусов под командованием физрука.

— Тема сегодняшней лекции: "Человеческий национализм. Роль людей в этнической парциации.

— Кого роль? — буркнул задремавший было орк.

— Роль в чем? — деловито переспросила Лебедка, дочь Шлямбура, сына Кувалды.

— Проще говоря, мои дорогие ленивые, недалекие студиозы, — Гнус снова выдал язвительную улыбку, — я расскажу о последствиях побега людей на Чокнутый континет.