Книга о молитве. Тяжесть правила или разговор с Отцом? - Протоиерей Алексей Уминский

история — в моем представлении просто сказка, не имеющая отношения к учению о Царствии Небесном, — в православии стала почитаться чуть ли не на уровне догматического учения. На самом деле церковная традиция молитвенно отмечать третий, девятый и сороковой день не связана с мытарствами Феодоры, а укоренена в евангельском тексте: Христос на третий день воскрес, на девятый день явился апостолу Фоме и показал ему Свои язвы, а на сороковой день вознесся на Небеса. Но народное переосмысление далеко ушло от Евангелия.

В христианстве нет проработанного догматического учения о посмертной участи, нам мало что известно о будущей жизни, это большая тайна. А «Мытарства блаженной Феодоры» в свое время были очень популярны как дидактическое, нравственное произведение о том, что надо вести себя хорошо, иначе все будет очень плохо. Такое народно-прикладное назидательное учение о загробном мире, построенное на идее воздаяния, наказания, очень характерно для средневековой педагогики. Эта педагогика была востребована и понятна простому народу, который не знал, что такое Евангелие, видел евангельские изображения только на фресках в храме. Изображение Страшного Суда на западной стороне храмов, где грешники мучаются, а праведники идут в рай, эта картина посмертного воздаяния легко вписывалась в тот самый древний архетип, присущий всем религиозным системам, и поэтому не была опротестована.

Сейчас, когда мы живем в совершенно другом историческом контексте и по-другому смотрим на мир, учение о посмертном воздаянии, изложенное в рассказе блаженной Феодоры, вызывает много вопросов и подвергается переосмыслению. Но лет двести назад на меня смотрели бы с ужасом: «Это не так?! Только так и может быть!» — настолько плотно учение о посмертных мытарствах входило в контекст социального понимания справедливости и воздаяния и вполне коррелировало с Ветхим Заветом, с постулатом о том, что праведники спасутся, а грешники будут наказаны. Хотя, конечно, нельзя назвать это ересью и неправдой — правда в том, что зло наказуется, а добро торжествует, грех наказывается, а добродетель хвалится. Это нормальная парадигма, но ее можно довести до лубочных изображений, а можно дать ей более глубокое осмысление.

Интересно, что в Католической Церкви схожее учение о чистилище не является догматом, но, родившись примерно тогда же, в Средневековье, так же прочно вошло в традицию. Чистилище устроено немного по-другому: это промежуточный этап между преисподней и раем, здесь души христиан — причем, заметьте, хороших христиан — через страдания очищаются от грехов; считается, что исповедь не дает полного очищения, потому что во всем исповедаться невозможно и грехи остаются. Так что сделал что-нибудь плохое — будь любезен ответить, за каждый грех придется, условно говоря, отсидеть. Сидишь, душа через страдание очищается от грехов, а потом, после Страшного Суда, попадаешь в рай. Если за тебя внесли какую-то сумму — индульгенции, милостыню, пожертвования, — твой срок сокращается, и ты «выходишь по УДО». Строгий юридический подсчет заслуг и долгов тоже не сочетается с Евангелием, в котором всякий юридизм отсутствует в принципе, — христианам не нужно обязательно что-то заработать, чтобы удовлетворить Божественную справедливость.

Царство Небесное — не посмертное воздаяние. Царство Небесное — это реальность нашей земной жизни, то, что начинается уже сегодня, что может начаться для каждого человека в его духовном опыте общения со Христом через Церковь, через Евхаристию, через Причащение Святых Христовых Таин.

Литургия начинается с возгласа священника: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно, и вовеки веков. Аминь». Сама литургия — призыв к вхождению в Царство Небесное. Само участие в Божественной литургии и в таинстве Евхаристии — вхождение, наш шаг по направлению к Царству Небесному; оно движется к нам, а мы — к нему. И как в начале литургии звучат слова о Царстве, так и в завершение евхаристической молитвы — «Отче наш»: да приодет Царствие Твое.

В Евангелии есть несколько упоминаний Царства Небесного, на которые нам нужно обратить особое внимание. В Нагорной проповеди, где речь идет о птицах небесных и лилиях полевых, Иисус говорит: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6: 33). То есть не надо ожидать, что вам откроется какой-то свет в конце тоннеля или распахнется дверь, как при правильном прохождении квеста: ты все сделал правильно, и — бинго, вот тебе Царство Небесное. Нет, так в Царство Небесное не входят, как и не удостаиваются его за заслуги. Оно находится совсем рядом, оно уже здесь, и тебе просто надо его найти. Царства Божия и правды Его — вот что нам прежде всего нужно, все остальное — ерунда.

В Евангелии от Луки читаем: Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царствие Божие, отвечал им: не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17: 20–21). Царствие Небесное не где-то там, куда надо долго идти и что-то специально для этого делать. Оно внутрь вас есть.

Как так — ведь нельзя приблизиться к самому себе! Еще как можно. В каком-то смысле человеку именно необходимо приблизиться к самому себе. Говорится: «Познай самого себя» — узнай самого себя, увидь в себе нечто важное и главное — вот твоя большая задача. Здесь все начинается, отсюда все идет — и твоя вера, и любовь, и воля, и свобода, и все искушения исходят изнутри. Не то, что входит в тебя, а то, что из тебя исходит, является важным, главным.

Царство Небесное к тебе приближается, оно рядом с тобой, оно должно войти в тебя, быть внутри. Вот оно приблизилось — и будь любезен, тебе остается одно — ты должен его принять.

Но что сделать, как поступать каждому из нас, чтобы ощутить его, чтобы оно нас наполнило, чтобы вдруг пришло к нам по-настоящему, в силе? Как написано в Евангелии: И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе (Мк. 9: 1).

В силе! Да, пока еще оно только пробивается, как луч солнца сквозь занавеску. Но может и наполнить человека до конца, заполнить всего: это человек попадает в Царство Небесное или Царство Небесное входит в него? Ты попадаешь в Царство Небесное, потому что оно попадает в тебя. Оно приходит к тебе, потому что ты идешь ему навстречу. Это всегда встреча.

Да приидет Царствие Небесное — это значит, я иду ему навстречу! Навстречу тому, что движется ко мне. И этот путь, открывающийся