Книга о молитве. Тяжесть правила или разговор с Отцом? - Протоиерей Алексей Уминский

меня быть в мучительном противодействии самому себе, отказываться от одной свободы в пользу другой. Мне бы не хотелось ничего выбирать! Поэтому очень часто выбор делается в пользу более легкого решения. Но легкий выбор — обычно выбор греха. Такой выбор отодвигает результат, откладывает ответ — «а ладно, пусть будет как будет, потом разберемся…»

Выбор в пользу добра гораздо более сложен, тяжел. В этом мы сильно отличаемся от Бога: Он не выбирает между добром и злом, Его свобода не ограничивает выбора, Бог абсолютно свободен в добре. Зло не является препятствием к свободе Божественного действия, никак не противодействует Богу в Его творении, в Его дыхании, в Его жизни, в Его отношении к человеку. И тем не менее Бога нельзя назвать Всемогущим в абсолютном смысле этого слова по одной простой причине: когда Бог сотворил человека и дал ему Свой образ, Он тем самым наделил человека свободой.

Свобода — одно из проявлений Божественного образа: Бог свободен, и человек свободен. Когда два свободных существа живут вместе — а такое происходит в семье, между друзьями, между любящими людьми, — они не могут осуществить свою свободу, потому что они любят. Здесь любовь и свобода снова встречаются, но в странном противодействии: если два человека любят друг друга, они не могут быть полностью свободны. Почему? По одной простой причине — любовь не ищет своего (1 Кор. 13: 5). А поскольку любовь не ищет своего, она ограничивает свою свободу перед свободой любимого, давая ему свободу действия. Так действует любовь; а иначе ее разрушит бесконтрольная свобода, которая станет вытеснять другого, так как повсюду будет только мое «я»: «Я хочу это! Я хочу то! Я хочу действовать так! Я буду поступать как хочу и твою свободу в расчет не беру!» Любовь начинается с того, что она именно принимает в расчет чужую свободу и дает ей место действовать в себе. Любовь открывает себя для иной свободы, дает пространство для другого. Она говорит любимому: «Да будет твоя свобода во мне!», что в каком-то смысле значит: «Да будет воля твоя!» Таково одно из проявлений любви — она осуществляется, как это ни странно звучит, во взаимном ограничении свободы.

Странно, но свобода является во всей своей красоте, когда дает право действовать свободе другого. Это принцип любви. А также семьи и дружбы, это принцип всех отношений, которые существуют в мире под титлом любви. В этом смысле и Господь ограничивает Свою свободу перед свободой человека.

Мы часто говорим: Бог допускает, Бог попускает. Это значит, что Бог в каком-то смысле не вмешивается в те законы, в тот миропорядок, который существует, что Бог не входит туда, куда Ему, грубо говоря, нами путь закрыт. Бог дает этому миру право на свободу, в том числе и на последствия этой свободы. Он не исправляет наши ошибки.

Вот мы написали диктант и наделали кучу ошибок, а учитель взял ластик да и стер их и сам своей рукой все исправил. Тогда вроде бы мы все сделали правильно? Нет. За свои ошибки мы получили двойку, вот что произошло. Мне кажется, Бог попускает миру ошибки, Бог попускает миру болезни, Бог попускает нам жить по тому сценарию, который мы избрали в ходе очень долгого исторического процесса. Нам бы хотелось, чтобы наши ошибки были исправлены заранее, но этого не может быть, и Бог много чего попускает. Он просто так не вмешивается в историю мира.

Свобода человека гораздо более активна, нежели свобода Божия: Бог не влезает в человеческую жизнь без спроса. Он стоит рядом, как написано в книге Иоанна Богослова Апокалипсис: Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною (Откр. 3: 20). Вот это свобода Божия: Я стою у двери и стучу… И когда человек говорит: Да будет воля Твоя! — он открывает дверь в ответ на этот стук. И дает действовать в своей жизни Богу, Божественной Любви. Он впускает Бога в себя, в свой дом, в пространство своей жизни. Он хочет, чтобы Бог был в его мире, чтобы Бог был свободен в том пространстве, в котором живет человек, потому что это и есть пришествие Царствия Небесного. Да будет воля Твоя и да приидет Царствие Твое тогда читаются как одно прошение. Это твое желание жить с Богом, слышать Бога, с Богом говорить, Богу доверять и вот так пойти за Ним: Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною (Мк. 8: 34).

Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя… — это три аккорда одного и того же призывания Бога: стань моим Отцом, войди в мою жизнь и действуй во мне Своей любовью и Своей свободой.

* * *

Хлеб наш насущный даждь нам днесь.

Из десяти заповедей, данных Моисею на Синайской горе, четыре первые относятся непосредственно к Богу, к богопочитанию, а остальные шесть — к нашей жизни, к отношениям людей. Интересно, что в молитве «Отче наш» эта структура повторяется. Первые три прошения — это даже не прошения, а обращения к Богу как к Небесному Отцу, а следующие четыре относятся к жизни человека.

Наиболее земное, наиболее человеческое прошение — Хлеб наш насущный дай нам на сей день — также относится к устроению человеческой жизни, обычного бытия. Славянское слово насущный — калька с греческого, в других языках это «каждодневный хлеб» — лат. panem cotidianum, нем. tagliches Brot, англ, daily bread, а у нас: «хлеб насущный подавай нам на каждый день».

Молитва «Отче наш» содержит просьбу снабжать нас хлебом, который является символом земного бытия, символом жизни. Причем это прошение касается не всей будущей жизни, речь идет не о том, чтобы нам всегда хватало хлеба — и завтра, и послезавтра, и в будущем, чтобы наша жизнь как таковая была сытой, — а именно о том, чтобы каждый день имел свою заботу. Это очень интересно сочетается с продолжением Нагорной проповеди, когда Господь говорит о полевых лилиях, о птицах небесных и о том, что каждый день имеет свою заботу: не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы (Мф. 6: 34) — нужно жить здесь и сейчас. Простая молитва о том, чтобы Бог дал самое необходимое для жизни именно сегодня,