Застеколье - Евгений Шалашов

– А если просто – случайность? – предположил я. Уточнил: – Случайность – типа, неосторожного обращения с огнем. Кто–то из водителей сунул сигарету в бензобак. Ну, не в бензобак, а что–то еще. Или другая случайность – диверсия просто так, на всякий случай. Этот «кто–то», кто разрабатывает нас,узнал, что у нас было соприкосновение– он же не знал, что это была случайная встреча, решил не мудрить, а уничтожить.

– Очень даже возможно, – не стал спорить Унгерн. – Могла быть случайность. И фуры могли уничтожить просто из вредности.

– Кстати, а они где стояли? – поинтересовался я.

– Там же и стояли, у кафе. Опергруппа обыск провела, ничего не нашли. Вспыхнуло около часа назад. Сейчас эксперты разбираются с поджогом.

Снова зазвонил телефон. На этот раз генерал слушал несколько дольше. Выключив мобильник, сообщил:

– Никаких следов взрыва или диверсии. Ни пластика, ни «адской машинки». Эксперты говорят про галстук.

– Галстук? – не понял я.

– Галстук, – любезно повторил генерал. Верно, увидев мою удивленную физиономию, решил не мучить: – Старый надежный способ. Нужно засунуть галстук в бензобак и поджечь. Галстук горит, потом загорается бензин, ну, а потом и все остальное. Можно и веревочку использовать, но галстуки горят медленнее. Верно, Леонид?

Майор–водитель лишь кивнул, но судя по блаженной улыбке, расплывшейся по его мрачной физиономии, Пономареву приходилось использовать подручные средства для взрыва машин. Возможно, не один раз.

– А как водилы не заметили, что у них машины поджигают? – задал я странный вопрос. Странный, потому что помимо водителей там еще были и крутые спецы. Как они–то проморгали?

– Будем выяснять, – сказал Унгерн, словно бы отвечая на мой вопрос.

Задумавшись, побарабанил пальцами по стеклу, открыл бардачок и, вытащив «Уоки–Токи», скомандовал: «Внимание, говорит первый! Всем стоп!»

Коль скоро команда объявлена для всех, то и наш водитель дисциплинированно нажал на тормоз. Разумеется, Леонид лишних вопросов не задавал, а я постеснялся.

Унгерн открыл дверцу машины, кивнув – мол, выходите.

– Ищем клопов, – сообщил Унгерн.

Пономарев полез в багажник, вытащил штуку, напоминающую помесь теннисной ракетки с металлоискателем и принялся за дело.Осмотр одежды на наличие клопов ничего не дал. Потом настала очередь машины. Но, к счастью – или к несчастью, ничего не нашли.

– Хоть что–то хорошее, – порадовался генерал. – По–крайней мере, мы чистые.

– Виктор Витальевич, а вы меня не могли спросить? – напомнил я о своем существовании и, заодно о проявившихся талантах. – Были бы здесь жучки – ну, клопы, я бы почувствовал.

– Уверен? – заинтересовался Унгерн.

– Попробую, – откинулся я на подголовье, закрыл глаза и начал «медитировать», стараясь проговорить вслух свои изыскания: – Так, автомобильный аккумулятор, двигатель – это понятно. У Леонида – два сотовых, или смартфоны, тоже понятно. Один вместо навигатора приспособлен. У вас, товарищ генерал, аж три сотовых при себе. Ну, это мое… В багажнике две какие–то хрени… И что–то еще под капотом прилеплено. Нет, вру. Это не под капотом, это наш видеорегистратор…

– Олег, остановись! – тряхнул меня генерал за плечо. – Регистратор вырубился…

К слову – очень даже вовремя он меня вывел из транса. Если бы еще чуть–чуть подумал о технике – то она начала бы взрываться. Ну, или просто ломаться. В электронике я не великий специалист, только если сломать.

– Зато – никакой враг нас не видит! – радостно сообщил я. – Ни жучков, ни клопов не обнаружено.

– О, а господин Кустов еще и экстрасенс, – весело констатировал майор Пономарев, не отрываясь от дороги. Щелкнув по видеорегистратору, привел его в рабочий вид, хмыкнул: –Усилием воли глушит бытовую технику. Ты примусы не чинишь?

Но генерал его сарказма не разделил. Вытаскивая из карманов свои смартфоны, обеспокоенно потыкал пальцами.

– Работает…

Не дожидаясь очередной порции упреков (вполне заслуженных, кстати), решил сработать на опережение:

– Кстати, Виктор Витальевич, вы не ответили. Вы мне домой разрешаете съездить?

– Разрешаю, – хмуро кивнул генерал. – Суток хватит?

– Суток? – возмутился я.

– А сколько тебе нужно? – пожал плечами начальник. – Ладно, пусть двое суток. А, я сегодня добрый – нехай будет трое. Вещи собрать, контейнер заказать. Я позвоню местному начальству – помогут.

Поначалу я не понял – о чем идет речь, но потом до меня стало доходить.

– То есть, речь идет о моем переезде? – уточнил я.

– А тебе зачем служебную квартиру дали? Баб водить? Нет уж, будь добр жить там с законной супругой.

– Я и не собирался туда баб водить, – обиделся я. Хмыкнул: – Понадобится – найду я квартиру.

– Ага, – подхватил генерал с насмешкой. – Найдет он квартиру. Служебный кабинет он найдет…

Я снова обиделся. Пономарев, внимательно слушавший наш разговор, покосился на меня в зеркале и, слегка скривил губы в усмешке – дескать, чего это ты, шуток не понимаешь? Думаю, воспринял слова шефа не как намек на уже случившееся, а как начальственный юмор.

– Ну, а если серьезно, – посуровел вдруг Унгерн, – то с момента твоего отъезда – или, ухода в Застеколье, к твоей семье приставлена охрана. Людей из Москвы выдернул, местных не стал трогать. Да и где их взять, местных? Так что, нам гораздо проще охранять твою семью здесь, в Москве, нежели там.

– М–да, – промямлил я.

Чего не знал, того не знал. Но не стал делать удивленные глаза – мол, зачем? То, что ко мне самому не приставлена охрана, еще ни о чем не говорит. А вот семья легко может стать объектом давления. И, если надавят, то «поплыву». Спросил:

– Было уже что–нибудь?

– Было, – не стал увиливать генерал. – В твоем подъезде обнаружены две видеокамеры. Причем – одна прямо у твоей двери, а вторая на лестничной площадке. Кто устанавливал, пока не знаем. Работа ведется, но время нужно, чтобы уточнить, куда сигналы идут. Домоуправление, разумеется, ремонт сделало в подъезде, картинка пропала, но кто даст гарантию, что камеры не торчат еще и во дворе? Каждое дерево не проверишь. Ждут тебя, а пока ищут подходы. С кадрами, как я понимаю, у них не очень, но люди работают, варианты пробуют. Была зафиксирована попытка познакомиться с твоей дочерью.

– Так, может обычное знакомство? – предположил я. – Дочь взрослая, восемнадцать лет.

– Если бы молодой человек был, ее возраста, тогда понятно. А тут хотел познакомиться дяденька тридцати пяти лет, из не очень дальнегоЗарубежья, с двойным гражданством, с деньгами.

– Да я ему… – начал я закипать.

– Ладно тебе, горе–папаша, не кипятись, – усмехнулся Унгерн. – Смотреть нужно за дочерью. Кто виноват, что тебя неделями дома не бывает?