Мятежный лорд - Виктория Балашова

– Не помню, – кратко ответил Трелони и продолжил: – Моряки уж как тащили того лорда, но акула оказалась сильнее. Она целиком утащила беднягу в воду, но так как моряки дергали тело корчившегося в муках человека, то голова его оторвалась и осталась в лодке.

Ли поморщился.

– Голову ту заспиртовали, – спокойно говорил Трелони, не обращая внимания на вздохи Ханта, – чтобы отвезти на родину, отдать вдове и с честью захоронить. Всю дорогу от туземных стран до Англии голова вещала! Предупреждала команду о грозящих опасностях, штормах и бурях, мелях, рифах и пиратах. Вдова голову оставила в замке, поместив под стеклянный колпак. Говорят, когда сын лорда задумал отравить мачеху, голова подала женщине знак, и страшное злодеяние было предотвращено. Позже, когда их родная дочь собралась замуж, голова лорда показала, что ее избранник – человек низкий и подлый, позарившийся на богатое приданое.

– Ужас! – пробормотал Ли. – Какой кошмар! Жить в одном помещении с головой покойника! И что, голова, как прежде, находится в замке?

Байрон задумчиво встал у окна, сложив руки на груди.

– Голову выкрали! – поднял палец Трелони. – Ходили слухи, она приносит удачу, и выкрали ее из замка по приказу капитана, отправлявшегося в плавание. Вроде так голова лорда и хранится на корабле, в трюме. А когда нужно, капитан заходит туда и спрашивает совета.

– Сказки! – тонким от волнения голосом вскрикнул Ли. – Я пойду к Марианне. А вы, Байрон, подумайте о моих словах. Мэри следует оставить сердце Шелли здесь, в Риме. И да упокоится его душа… – он резко встал и вышел из комнаты.

– Зря вы его так напугали, мой дорогой друг, – пробормотал Джордж, глядя в окно. – Смотрите-ка, собираются тучи. Наш дорогой Хант, не ровен час, попадет под сильный дождь.

На небе и вправду собрались черные тучи. Вдали послышались раскаты грома, а над палаццо под названием Рай вспыхнула молния.

– Скорее там ад, – тихо промолвил Джордж.

Он вглядывался в темное небо, будто пытаясь различить на нем невидимые слова. Маленькие белые облачка быстро двигались прямо на виллу Салюццо, ведя за собой несметный полк туч. В мгновение ока все небо оказалось во власти темных сил, и даже предводители в виде белых облаков исчезли, уступив право главенствовать на небе сплошной тьме. Раскаты грома уже были слышны прямо над крышей дома. Молнии вспыхивали одна за другой, на секунды освещая клочок неба. Крупные капли дождя начали бить что есть силы по ставням. Буквально через минуту Джордж перестал различать сад и палаццо напротив.

– Не добежал, – сказал он тихо, словно самому себе.

– Ничего страшного, – бодро откликнулся Трелони. – Сейчас тепло. Даже промокнув до нитки, он не простудится, уверяю вас, дорогой друг. Занудный тип этот Хант, уж простите!

– Да, – кивнул Джордж. – Я все думаю о поездке в Грецию. Может, Тереза права, и мне следует остаться здесь? Или вернуться в Англию? Нет! В Англии мне не место! Поехать во Францию, вызвать все-таки милую Августу…

– О, Терезе ваш шаг не облегчит участь. Вы так или иначе собираетесь уехать. Италия успела вам надоесть. И, к сожалению, графиня тоже, – Трелони зашел за восточную ширму, расшитую павлинами и яркими цветами. Вышел он оттуда с бутылкой джина. – Позволите?

– Конечно. Плесните в этот череп, – Байрон продолжал стоять у окна. – Череп для вина, но нынче у меня настроение пить из него джин. Не скажу, что Терезита мне надоела. Отнюдь. Долг чести меня зовет в Грецию, на поля сражений. Моей натуре претит пресное существование, которое предполагает жизнь в Италии с Терезой. Да и, поверьте, муж графини, постоянно пытающийся вернуть жену обратно, не добавляет хорошего настроения. Он вновь обращался к папе. И зачем ему жена, прожившая два года вдали, с каким-то англичанином? Но такова натура итальянца. Мужчины тут такие же ревнивые, как и их жены. Итальянцы – натуры непоследовательные, вспыльчивые и непостоянные. Заполучив Терезу, граф успокоится; заполучив меня, успокоится Тереза. Друг возле друга им не найти спокойствия, но самое печальное: и со мной Терезе не будет счастья. Женщина, связавшая со мной судьбу, счастлива быть не может, – Байрон замолчал. – Что Клер? Вы получаете от нее вести? – неожиданно спросил он.

– В основном она пишет Мэри. В Вене дела идут плохо. Они с братом фактически вне закона. Работы нет, отношение к ним австрийцев крайне негативное. Клер ищет возможность уехать оттуда. Я по-прежнему готов на ней жениться. К сожалению, она отказывает мне, – вздохнул Трелони.

– О, свободолюбивая натура Клер Клемонт! – Байрон взял в руки череп, наполненный джином. – Она постоянно стремится к неведомой другим цели. Точнее, цель неведома и ей самой. Она не ищет постоянства. Мой дорогой друг, закажите по ней панихиду. Нет! – он осушил кубок. – Напротив! Пойдите и закажите праздничную службу во славу Клер, которая вам отказывает.

* * *

В конце мая Блессингтоны сообщили, что уезжают путешествовать дальше по Италии. Отъезд был назначен на второе июня, и Байрона пригласили первого числа на прощальный ужин. Джорджа охватило знакомое меланхоличное состояние духа. Его новые друзья покидали Геную, и даже помощь Греции, которую он оказывал, не давала ощущения спокойствия. Тереза, напротив, услышав об отъезде англичан, решила, что главное препятствие, стоявшее между ней и Джорджем, устранено. Она словно летала по дому, окрыленная появившейся надеждой. Однако к Блессингтонам на прощальный ужин графиня идти отказалась.

– Они меня не любят, caro, – заявила Тереза Байрону. – Специально будут говорить по-английски, чтобы я ничего не понимала. А леди Блессингтон будет с вами кокетничать. Ее откровенный флирт в присутствии мужа и любовника выводит меня из себя, – Тереза сердилась, и когда-то ее насупленное личико приводило Джорджа в восторг. Но теперь его охватывало подступавшее к горлу раздражение.

– Откуда ты взяла подобные мысли, Терезита! Стоит немного остыть. Я зачем-то нужен тебе и никому более, поверь. Как любовник я никуда не годен. У меня нет денег, меня изводят лихорадки, у меня вечно плохое настроение. Ты зря ревнуешь.

– В Греции вы найдете себе прекрасную гречанку и позабудете обо мне, – Тереза перешла на вторую тему, которая вызывала у нее негодование. – Я буду несчастна, возвращена ненавистному мужу, а вам все равно. Вы равнодушны к моим страданиям!

Джордж смотрел, как легкие юбки всколыхнулись и пропали за дверью. Платье прошелестело по ступенькам: Тереза поднималась к себе на второй этаж. Он тяжело вздохнул:

– Я просто исчадие ада. Я делаю несчастной очередную женщину и никак не пойму, почему, что я делаю не так.

Он плохо себя чувствовал. Боль в желудке чуть отпустила, но на ее место пришла боль в голове, стянувшая виски обручем. Приступ лихорадки сейчас был бы некстати: назавтра хотелось поехать в гости. Как-никак последний ужин вместе. Леди Блессингтон обещала написать о нем книгу. Эта мысль вызвала у него улыбку, и дышать стало легче…

Генуя, июнь 1823 года