Казаки. Донцы, уральцы, кубанцы, терцы. Очерки из истории стародавнего казацкого быта в общедоступном изложении - Константин Константинович Абаза

На всем этом длинном пути казаки, вместе с башкирами, павлоградцами и 1-м Егерским полком, прикрывая движение армии, дали ей возможность отступить в порядке, сберегли ее артиллерию, обозы. Особенно стремительно наступали французы на третий день после сражения. Платов устроил в лесу засеки, за которыми посадил спешенных казаков. Дружным залпом из-за первой засеки донцы задержали наступление неприятельской пехоты; когда же подъехала к ней артиллерия, они отошли за вторую засеку, потом за третью; тем временем русский арьергард успел порядочно уйти. Французы послали в обход конницу. Тогда Платов покинул лес, отошел к деревне Битенев, где устроил все находившиеся при нем полки к бою. Французские эскадроны приближались на рысях. Донцы встретили их длинной лавой, сбили, вошли в лес, откуда вскоре раздались залпы пехоты, артиллерии и появились целые колонны. Платов тотчас отступил. Французские фланкеры сгоряча заскакали вперед – это не прошло им даром: казаки переловили их всех до единого на глазах неприятеля. Так отважно и неутомимо прикрывали донцы наши расстроенные, утомленные полки. Но и сами они натерпелись не мало. Край был разорен, безлюден; если где и уцелели кое-какие запасы, то немцы тщательно их укрывали, закапывая в ямы, чтоб ничего не досталось русским. Ни хлеба, ни овса, даже соломы нельзя было достать в стране, призвавшей нас на помощь. На что уж казаки промыслить мастера – и те по целым дням оставались не евши; лошадки подбились, отощали – и так шли до самого Немана, где война закончилась Тильзитским миром.

Донцы были утешены и вознаграждены царскими милостями. В похвальной грамоте 1811 года Государь так отзывался об их службе: «Врожденная бдительность донских воинов, на поле брани воспитанная, исчисляла все движения, наблюдала предприятия, предупреждала сокровеннейшия намерения неприятеля и недремлющим оком главнокомандующему служила». При этой же грамоте было пожаловано от лица благодарного Отечества знамя «с изображением отличных деяний войска Донского».

Станичный быт донцов

По мере того, как казачество умножалось приростом населения и наплывом беглецов из-за Московского рубежа, оно распространялось и вширь, занимая своими поселениями привольные берега Дона и его притоки: Донец, Медведицу, Хопер, Бузулук. По заведенному обычаю, новоселы окружали заимку земляным валом, со рвом впереди, или, по крайней мере, обносили ее плетнем, перепутанным терновником, отчего эти первые поселения и назывались городками. Наконец, настала пора, когда уже не было надобности поддерживать даже такую зыбкую ограду: лет около 200 тому назад, бывшие городки стали именоваться станицами, что означало наступление более мирных времен. Впрочем, название «городок» исчезло не сразу и не повсюду, есть старожилы, которые еще его помнят. Между донскими станицами много таких, которые считают за собой несколько веков, помимо уцелевших кое-где валов, они или хранят святыни казачества, или памятны каким-нибудь событием, близким сердцу сынам Дона. Такова, например, Усть-Медведицкая.

В ограде станичного храма стоит черная гранитная колонна, с крестом на верху: это могила донского атамана Власова, того самого, который защищал Черноморскую кордонную линию от набегов горцев, который бодро подвизался на атаманском поприще, будучи 80-летним старцем. Это был один из лучших вождей Дона и Кубани. Пяти-избянская, древняя станица, – родина Денисовых: Дениса-батыря и двух храбрых генералов – графа Федора Петровича и войскового атамана, сподвижника Суворова, Андриана Карповича. Герой Дона – Бакланов, родился в Гугнинской станице; она же считается родиной партизана Ефремова, станица Цымлянская прославилась своими виноградниками. Сказывают, что царь Петр Великий, проезжая Доном, заметил, что тут должен произрастать с успехом виноград. Он выписал из Франции мастеров, лозу и приказал рассадить ее близ Цымлянской станицы. На побывке в Париже, царь, между прочим, навестил инвалидов, доживавших свой век на королевском иждивении, а когда вернулся домой, послал им уже от себя в гостинец несколько бочек донского вина.

Романовская станица основана вскоре после избрания русскими людьми на царство Михаила Федоровича Романова. Донцы показали тогда свою верность престолу тем, что посекли прелестников Заруцкого и Марины, жены Дмитрия Caмозванца, которые рассчитывали продолжать тут смуту, а донцы поклялись служить верно и нелицеприятно новому царю, избраннику народному. В честь Царского Дома и станица названа Романовской.

Кочетовская и Раздорская станицы также славятся виноградниками, кроме того, красотой места и великолепием храмов Божьих. Святые иконы в храме Раздорской станицы блестят бриллиантами, жалованными монархами. В своем месте было упомянуто, что Раздоры – одно из первых поселений донцов. Древний Черкасск, нынешняя Старо-Черкасская станица, вмещала в себе 11 станиц, в числе которых была одна татарская. Их окружали десять «раскатов», или бастионов, на которых стояло 100 пушек. Дома в городе деревянные, построены на сваях, и так тесно, один возле другого, что часто выгорали целые улицы; не раз взлетала на воздух и «пороховая казна». После одного из таких взрывов выступило озерцо, которое существует и теперь. Кроме того, город терпел от воды; бывали годы, что затопляло не только город, но и его окрестности. Несмотря на эти невзгоды, древний Черкасск кипел в старину как котел: пристани были покрыты судами, площади волновались народом. Тут сходились ногаи, калмыки, русские торговые люди из Воронежа, Белгорода, Ливен, Ельца и Оскола. Здесь приставали турецкие и московские посольства со своими богатыми и многолюдными свитами; здесь же копились и казаки с берегов Днепра, Терека и Яика. Площади Черкасска пестрели разнообразием одежд и бранных доспехов.

Царь Петр Великий, во время Азовского похода, увидел на площади молодца, который, прогуляв даже свою рубаху, сидел, пригорюнившись, на бочонке, опираясь на ружье. «Отчего же ты не сбыл ружья вместо рубахи?» – спросил царь. – «Сбыть ружье казаку не пригоже, – ответил гуляка, – с ружьем я и службу царскую отбуду, и шелковую рубаху добуду». Ответ полюбился царю. Он тогда же пожаловал войску Донскому герб, на котором был изображен сидящий на бочонке полуобнаженный казак с приподнятым над головой ружьем. Этот герб просуществовал около 60 лет. Из памятников старины здесь уцелел величественный храм Воскресения Господня. Он строился 14 лет и сооружен по плану великого царя, который пожертвовал на него деньги, железо, утварь и два колокола. В притворе храма хранится доска с надписью, что казаки, изнуренные азовским сидением, дали обещание построить в своем городе храм, если Он, милосердый, поможет им отсидеться и увидеть свою родину; что они достославно отсиделись и возвратились в свой город, но замедлили выполнить данный Богу обет, почему и подверглись лютой моровой язве. Язва прекратилась, когда они начали строить деревянную церковь, которая два раза