Бертран и Лола - Анжелик Барбера

Полет на этот раз напоминал черную дыру. Лола отвечала на вопросы, улыбалась и… чувствовала себя пленницей собственной жизни. Время текло, меняя направление. Час, потом два отделяли ее от Бертрана. И приближали к Франку. В небе все остальное не имело значения, а теперь она шла к выходу, искала глазами мужа и могла думать об одном: начался очередной обратный отсчет. Я беременна.

Они встретились взглядами, синхронно улыбнулись, и молодая женщина снова почувствовала себя Лолой Милан.

– Ты взял отгул? – спросила она.

– Сегодня воскресенье, детка! Прекрасный, восхитительный день!

Франк поцеловал Лолу, она отстранилась, посмотрела мужу в глаза и все поняла.

– Я согласился.

Они застыли посреди зала прилетов аэропорта Руасси, мимо проходили тысячи людей, вокруг стоял немолчный гул голосов, но Лола словно бы оказалась в безвоздушном пространстве. Повышение Франка означало неминуемый переезд во Франкфурт.

Четыре месяца назад он вернулся с работы раньше, и вид у него был сияющий. Его проект «солнечной стены»[22] будет претворен в жизнь, но, возможно…

– Да нет – наверняка! – в штаб-квартире Bayercom.

– То есть?

– Во Франкфурте, твоем любимом немецком городе.

Лола присела на низкий серо-перламутровый журнальный столик.

– И ты вот так запросто решил, что мы переедем?

– Я не могу отказаться от своей мечты, такой шанс выпадает только раз, дорогая. Да, наша жизнь изменится, но упускать возможность нельзя.

Франк присел на корточки рядом с женой.

– Ты понимаешь?

– А как же я?

– Некоторые твои коллеги живут в Женеве. И в Ницце, а она дальше от Руасси, чем Франкфурт.

– Не забыл, что бывают очень ранние рейсы? Иногда я прилетаю ночью. Случаются задержки и опоздания…

Лола замолчала – было ясно, что у Франка уже есть решение.

– Будешь ночевать у матери, оставим там машину.

Голос, глаза, жесты мужа молили: «Не говори нет!»

– Это всего на три года…

На лице Лолы отразилось неприкрытое сомнение.

– Правда-правда, детка, контракт с пролонгацией срока действия, а не бессрочный.

– А как же наш дом? Мы только что переехали, столько труда вложили…

– Сдадим. У меня будет служебное жилье, служебная машина и такая прибавка к зарплате, что ты сможешь уйти с работы, если…

Лола задохнулась от негодования.

– Ты думаешь, что говоришь? Я никогда – слышишь, никогда! – не собиралась сидеть дома. Я, как и ты, люблю свою работу, сколько бы мерзостей ни изрыгала о бортпроводницах твоя бабка!

– А если ты быстро забеременеешь? Мы ведь хотели двух детей-погодков, чтобы не росли в одиночестве и не скучали, как я когда-то.

– Я пока не жду ребенка.

– Но мы стараемся, родная, разве нет?

Лола промолчала, и Франк продолжил, воспламеняясь все сильнее:

– Девять месяцев плюс год декретного отпуска, перерыв, второй «заход»… Три с половиной года семейной жизни, о которой мы мечтали. – Он улыбнулся и выдал еще одно «рационализаторское» предложение: – Можно перейти на полставки и летать только на дальние расстояния.

– А что, если я останусь во Франции и ты будешь приезжать на уик-энды? Многие так живут.

Они «прощупывали» друг друга, как соперники на ринге. Лола предложила вариант, который явно не приходил Франку в голову.

– Ты часто работаешь по субботам и воскресеньям, а я не хочу жить без тебя, Лола, так что это неприемлемо.

Франк взял руки жены в свои, и она почему-то сказала – ни к селу ни к городу:

– Говорят, в Германии нет яслей…

– Мы найдем решение, обещаю.

– Неужели? И какое? Попросим твою бабушку понянчиться с малышом?

– Обожаю тебя! – рассмеялся Франк.

– Предупреждаю: моя мама тебя возненавидит.

– Ты будешь проводить со своими гораздо больше времени, чем оставаясь в Сен-Тибо-де-Винь.

– Между двумя «прибавлениями» семейства?

– До или после, как сама решишь, Лола. – Франк посмотрел жене в глаза и добавил самым проникновенным тоном, на какой был способен:

– Я хочу занять этот пост. Во что бы то ни стало.

Любой ценой.

Тогда разговор на том и закончился. Потому что Лола внезапно вспомнила руки Бертрана и сдалась: «Ладно…»

– Ты уже очень хорошо говоришь по-немецки.

– Спасибо прабабушке-голландке!

– Люблю тебя, родная.

Они вернулись к неприятной теме… Лолу затошнило, она прикрыла рот ладонью. Где-то там, из самого центра огромного пространства, Бертран смотрел на нее, как этим утром, и прошлой ночью, и в парке Бют-Шомон. Франк снова обнял жену и повторил срывающимся от счастья голосом:

– У меня будет работа мечты, и мы родим ребенка.

Тошнота прошла. Бертран не испарился.

– Когда? – спросила Лола.

– Сейчас я буду проводить во Франкфурте два дня в неделю, а 1 сентября начнется работа на постоянной основе.

Лола отстранилась.

– Ты знал.

– Нет. В последние дни все завертелось со страшной скоростью. Мой сменщик освободился раньше, чем предполагал. Когда он сообщил, ты была в Москве. Я решил, что ты уже легла спать, и не стал тревожить, а сегодня утром был в таком восторге от твоей великой новости, что и думать забыл о работе.

Лола взялась за ручку чемодана. Сегодня утром… Вчера… Франк отобрал у нее багаж.

– Мне придется на несколько дней урезать отпуск, но ты ведь будешь в Олероне, с Наташей и остальными. Я…

Она подняла глаза, и Франк заткнулся. Нет, повторил, как попугай:

– Это мой шанс. А ты беременна. Идеально точное планирование! О лучшем я и не мечтал.

Лола сделала шаг, другой, Франк положил руку ей на плечо, и вот они уже на стоянке, у ее машины. Она открыла сумочку, достала ключи, протянула их Франку. Он положил чемодан в багажник и сказал, что во второй половине дня они могут нанести виртуальный визит в квартиру.

– Ты уже посмотрел?

– Огромная. Лучшая из возможных.

– А самим выбирать не положено?

Франк пропустил вопрос мимо ушей, и Лола поняла, что муж сделал выбор. Как и она, когда решила позвонить Бертрану, а потом бросилась в его объятия.