Бертран и Лола - Анжелик Барбера

Матье ничем не напоминал Бертрана Руа – разве что непостоянством, – и Лола несколько раз порывалась поговорить с ним, но не стала. Струсила? Не в этом дело. Нельзя читать мораль ближнему, если у тебя самого совесть нечиста. Кроме того, она все время недомогала: организм отвергал любую еду.

Засыпала теперь Лола, как Бертран, по щелчку пальцев, а просыпаясь утром, с тоской вспоминала, что придется завтракать. Франк забеспокоился, поговорил по телефону с врачом. Тот посоветовал перейти на дробное питание и принимать пищу лежа.

Лола послушалась – и поправилась на триста граммов. Анализы были нормальные, все шло хорошо. Дети зачаты в начале июня, на диване в гостиной, под небом, «нашпигованном» самолетами. «Со временем многие вещи наладятся…» – пообещал любитель ярких рубашек. Какие именно? – думала Лола, глядя на слишком широкие, слишком голубые и нагло-розовые полоски. Пусть выдаст сертификат, в котором черным по белому будут перечислены и растолкованы эти самые свинские «вещи»! Нечего повторять: «Я еще раз внимательно просмотрел историю болезни Эльзы и не нашел ни одной генетической или хромосомной «поломки», а значит, причин беспокоиться нет. Как я уже сказал, остальное будет идти своим чередом…» Тарабарщина. Она насчитала по десять полосок каждого цвета, и это только спереди. Вышла в коридор и произнесла «придушенным» голосом:

– Ради всего святого, пусть кто-нибудь скажет этому… эскулапу, чтобы застегивал халат!

– Плохое настроение? – спросил Франк.

Лола посмотрела недобрым взглядом и отчеканила:

– Мы найдем другого доктора, понимающего назначение пуговиц и умеющего отвечать на вопросы!

На 50-й день беременности Лола проснулась полная сил. Где Бертран? А на 51-й едва смогла встать. Так лучше.

Она перестала летать и потеряла в зарплате, но зачем ей сейчас жизнь, полная опасностей? Сегодня, сейчас, в данной ситуации? С Бертраном?

Лучше общаться с грузчиками, такелажниками и упаковщиками багажа, анализировать сметы и несусветные расценки на «оказание услуг населению». Она не читала газет, не смотрела в повторе репортаж Бертрана Руа «Вода на Тибете», но все-таки сделала четыре «подхода» к компьютеру. Дважды загрузка обрывалась, один раз она прервала ее сама, а в последний раз, увидев на экране название, запаниковала и вообще выдернула шнур из розетки, как будто столкнулась с призраком. Заледеневшие пальцы никак не хотели разгибаться.

Она была на год моложе, беззаботнее, свободнее, глупее и безрассуднее. Она открыла глаза в номере гостиницы в стиле рококо, хотела посмотреть на часы, Бертран остановил ее, уронил пульт от телевизора, и он включился. Они синхронно повернули головы и уставились на мужчину в хаки, стоявшего посреди реки. Рыбак забрасывал спиннинг широким отработанным движением. Лола села, Бертран перебрался ей за спину, приподнял волосы и поцеловал родинку. Смотреть в глаза друг другу становилось опасно, оба это понимали.

– Случается, что ты попадаешь на пленку сам, когда снимаешь фильм?

– Никогда. Ассистентки у меня нет.

– А ты бы хотел, чтобы была?

Бертран ответил не сразу. Не словами – легким нежным прикосновением к ее правой груди. Телерыбак принялся комментировать свою технику, и Лола убрала звук.

– Мой отец часто удил рыбу, думаю, тогда он и начал пить.

Она выключила телевизор и вернула пульт на тумбочку. В голове, с точной интонацией, прозвучал голос отца, любившего повторять: «Ты просто неблагодарная девчонка». Лола прижалась к Бертрану.

– Нужно было ходить на рыбалку вместе с ним…

Бертран убрал руку, она вернула ее и едва ли не до слез растрогалась тем, что он не испортил этого мгновения ни словами, ни взглядом, ни бесполезными ласками.

– Буду монтировать фильм, сделаю тишину самостоятельным героем. Добавлю немного музыки, короткую географическую справку и байки аборигенов – для колорита. А текст озвучит актер.

С той же интонацией, без паузы, он сказал, что «раньше никогда не останавливался в этой гостинице». Она улыбнулась. Он подумал: в таком составе. Ни один не шевельнулся, потому что тишина пьянит.

Как алкоголь, подумала Лола и выскочила, не закрыв дверь на ключ. Она медленно брела по улице и думала, что вряд ли кто-то чужой заберется в этот тупик на краю Сен-Тибо-де-Винь. Ее участок был последним – еще одно бесценное приобретение отца, сделанное по наитию. Солнце садилось, освещая четыре новых дома с только что разбитыми садами. Деревья вырастут очень нескоро. Я не хочу ехать во Франкфурт, папа. Я больше не хочу подниматься на борт самолета. Я не хочу видеть Бертрана – никогда. Спать с ним. Знать, что у него на сердце… Неправда, я хочу слышать его голос каждый день. В огромном бассейне перед третьей виллой играли дети. Их мать помахала Лоле рукой. Я люблю тебя, Франк. Не представляешь, как сильно. Последний дом стоял одиноко и был намного больше других. Лола бросила взгляд на пустой участок между ним и остальными строениями. Ее отец сделал бы все, чтобы купить эту землю. Почему ты не пристегивался? Зачем было обгонять по встречной полосе? Она миновала внушительное строение с закрытыми ставнями. Почему ты пил? Задумался хоть раз, что можешь умереть? Вдалеке появился белый внедорожник, и Лола – от греха подальше – отступила на «островок безопасности»[24]. О чем ты думал, когда машина перевернулась? Белый «Рендж Ровер» притормозил рядом с Лолой, и сидящая за рулем женщина опустила стекло. Это была ее новая соседка справа.

– Добрый день! Вас подвезти?

– Спасибо.

– Жуткая жара, – сказала она, когда Лола закрыла дверцу. – Я Анна Бакстер.

– Лола Милан. Я видела вас на прошлой неделе.

– С детьми и мужем? Адский труд! – с улыбкой призналась сорокалетняя высокая брюнетка с очень светлой кожей и прямым взглядом.

– А я переезжаю во Франкфурт, – сообщила Лола.

– Ух ты… Не завидую вам, хотя кислую капусту люблю. – Анна нахмурилась и покачала головой. – Надо же такое придумать – Франкфурт!

Они припарковались на подъездной аллее, и Лола рассказала новой знакомой, что ее муж Франк получил работу мечты, потому они и меняют Францию на Германию. Анна слушала, кивала. Они прошли в дом, и соседка пришла в восторг от панорамной стеклянной крыши.

– Чья эта идея?

– Моя. Но проект делал Франк.

– Он архитектор?

– Инженер, но умеет все.

Анна улыбнулась. Сказала: «Кроме сада». Эта стремительная, энергичная женщина на высоченных каблуках – «Ношу всю неделю, снимаю только дома!» – была очень обаятельна и вызывала безусловную симпатию.