Ночная радуга - Евгения Михайлова

— Трогай. Я скажу, куда ехать. И не вздумай брыкаться. Все в порядке. Ты едешь в гости к лучшему другу.

Я поехала. Меня все предупреждали, что одной сюда возвращаться нельзя. Я поступила по-своему. И помочь теперь смогу себе лишь сама. Если смогу. Для начала я сказала себе: так не убивают. Этот человек на чем-то приехал, он оставил следы в моей машине. Если он сейчас не выстрелит мне в затылок, значит, мы действительно едем к кому-то. Возможно, к тому, кого я знаю. В последнее время многие ведут себя неадекватно.

Вскоре местность стала знакомой. Да, мы действительно приехали во двор Зины. Мужик подождал, пока я выйду, подтолкнул к дому, сам остался у подъезда:

— Ты знаешь, куда идти.

Дверь ее квартиры я сразу потянула за ручку, не сомневаясь, что она открыта. Зина стояла в прихожей в свете своего зловещего уродства и ненасытно смотрела в мои глаза, отыскивая в них страх. Я задержала дыхание, чтобы не вдыхать ее протухший запах, отстранила легонько, прошла вперед, посмотрела в комнаты: никого больше вроде нет.

— Действие следующее, да, Зина? — спросила я. — Ты вошла в роль крестного отца мафии? Вообразила себя крестной матерью? Чего тебе еще от меня нужно?

— Что мне нужно?! Ты знаешь, мне никогда ничего твоего от тебя не было нужно. Мне нужен был мой муж, которого ты отобрала. Сейчас мне нужны мои документы, моя коллекция, дорогая сердцу память. Это все отобрали у меня по твоему доносу! Полицейские сказали, что это не так. Но я же не последняя дура. Никто, кроме тебя, не видел моего кино. Я прислала тебе первой. И получила обыск, изъятия и даже угрозы какой-то ответственностью за распространение секретных материалов дела. С каких пор мои фотоархивы стали секретными и какое они имеют отношение к уголовным делам? Вика, это происки твоих любовников. Мы обе это отлично знаем. Бессмысленно отрицать.

— Ты размечталась, Зина. Никаких дискуссий с тобой у меня быть не может. Ну да, у тебя изъяли фотографии. Следствие считает, что так можно выйти на убийцу мамы. А что ты затеяла сейчас? Захотелось поиграть в более сложную игру? В похищение человека? Ты надеешься, что в случае чего тебя спасет твоя придуманная инвалидность? Поверь мне, у тебя хватит здоровья предстать перед судом. Я еще не потеряла надежды на то, что ты ответишь за смерть Артема.

— Ой, опять испугала! — фыркнула она. — Вика, успокойся. Мне пришлось послать за тобой человека, потому что ты уехала из Москвы, не сообщив мне своего нового адреса. Для тебя ничего не стоит наша многолетняя родственная связь, а для меня это смысл жизни, ты же знаешь. Ты могла бы никогда больше не приехать ко мне. Ты даже телефон отключила. Допустим, ты права. И эти материалы на самом деле имеют ценность для следствия. Могла бы сама нормально мне это объяснить. Я бы все отдала. Давай пройдем на кухню, посидим, как всегда, попьем чаю.

— Ты с ума сошла?

— Ты не пожалеешь, — пообещала она. — У человека, который живет только твоей жизнью, всегда есть о чем рассказать тебе. Может, и пригодится. Как с этим кино.

— Вот как? Еще сюрприз? Пошли. Попьем твоего чаю.

Так тошно может быть только при стечении самых болезненных обстоятельств. Я сейчас не на свободе. Зинино чаепитие — убогое прикрытие того, что я в плену. Ее охранник или охранники в любой момент войдут, лишат меня связи со всеми. И к Кириллу я завтра не попаду. И Диане не помогу, если будет нужно. И ночь для меня подруга только в одном варианте: мы с ней под сенью моего королевства. В противном случае она становится коварным врагом. А такой пустяк, как присутствие Зины, становится самым непереносимым дискомфортом. Я не могу свободно дышать рядом с ней, не могу думать. Я не могу терпеть. Ни секунды, проведенной рядом с ней, я не могу вынести.

В порядке большого исключения Зина сама разлила чай, поставила на стол блюдо с какими-то копеечными пряниками. Я не сделала бы глотка даже под дулом пистолета. Тягучее время скрипело голосом Зины, тикали ее часы на стене. Я не задавала вопросов. Она вынуждена была начать сама.

— Ты умный человек, Виктория. И ты, конечно, понимаешь, что изъять все у меня не могли. Это же не мои материалы. Они просто были сделаны по моему заказу. Есть копии. Есть и более интересные оригиналы. Во всяком случае, не менее интересные. И, несмотря на твое ко мне отношение, я ничем не собираюсь пользоваться до того, как об этом узнаешь ты. И дело не в моих каких-то играх. Это на самом деле важно. И более важно для тебя, чем для меня. Тебе что-нибудь известно об отце твоей сестры Дианы?

— Да, я знаю, кто это. Говори то, что хотела.

— Плохой человек — Николай Бедун. Непорядочный. Ты, наверное, читала, что он живет один, пьет, нуждается. В деньгах нуждается, чтобы пить. И совершенно случайно мои люди обнаружили, что он нашел возможность получить хороший доход. Он решил начать торговлю порнографическими фильмами. Оригинальными фильмами, которые никто еще не видел. Ты поняла?

— С мамой?

— Как ты быстро догадалась! И не удивилась. Да, у него есть коллекция таких мини-картин с ним и Анной Золотовой в главных ролях. И это не домашнее видео. Профессиональная работа профессиональных операторов. Вот это он и продает на закрытых сайтах по предварительной договоренности. Мы купили кое-что. А ты говоришь, что я жадная.

— Ты мне продаешь?

— Я с тобой это обсуждаю. И пока мы не решим этот вопрос, ты не можешь уехать. Сама понимаешь. Мы расстанемся, и ты тут же пришлешь ко мне своих приятелей, чтобы изымали, искали, пугали.

— Какой смысл? Ты же сама сказала, что есть копии, что всего не изъять.

— Смысл в качестве нашей договоренности. На каких условиях мы это не запускаем именно сейчас, во время похоронных торжеств большой актрисы. На каких условиях ты получишь решающее право голоса в принципе. И да — на каких условиях ты станешь единственной обладательницей коллекции. Вы теперь, конечно, можете ограбить Бедуна, но он сам уже не единственный обладатель. И его собрание уже не полное. Он продает оригиналы И, главное, — он в открытый доступ с оглаской это не выложит, а мы — с удовольствием.

— И чего ты хочешь? — спросила я.

— За такую ценность культуры расплачиваются подобной же ценностью. Желтый алмаз твоей матери. Ты скоро вступишь в права наследства.

Ах ты господи, какая ерунда! Я едва сдержала возглас облегчения. Я отдам ей камень — и этот бред закончится. Если, конечно, правильно себя повести. Потому я и не выдала радости.

— Это обсуждается, Зина. Но я должна видеть товар.

— Хорошо. Пойдем, посмотрим.

— Нет. Только без тебя. Присылай. Тебе придется поверить мне на слово.

— Не на слово, — проскрипела Зина. — Конечно, не на слово, моя дорогая. Просто если ко мне опять придут, начнут меня беспокоить и допрашивать, все будет запущено мгновенно. Другими людьми. Один из них ждет тебя во дворе. И не только чудесные фильмы с участием твоей мамы. Есть еще кое-что, это для меня самое дорогое. Ты поняла? Это только для тебя, девочка. Но об этом пока ни слова. То, о чем я сейчас сказала, и будет моей гарантией. Можешь ехать домой. Приятного просмотра. Буду признательна, если поделишься своим мнением. И оставь мне, пожалуйста, свой новый номер телефона. Нам теперь нельзя терять друг друга.