Нашла себе блондина! - Екатерина Вильмонт

– Не понимают люди искусства, а вроде художники!

Однажды я сидела одна в Измайлове, Райка куда-то ненадолгоотлучилась. Покупателей пока было немного. Вдруг я услыхала английскую речь.Тут это бывало сплошь и рядом, хотя пончо большим спросом у иностранцев непользовались, все больше у наших. И я даже головы не подняла, уверенная, чтоони пройдут к Вере Иннокентьевне, пожилой художнице, которая продавала свои пейзажис церквушками. Они проходили у иностранцев на ура.

– Девушка, почем у вас эта красавица? – спросилвдруг веселый голос. Какой-то парень указывал на мою новинку – бабу на чайник.Я сшила ее на пробу, она получилась очень симпатичной. Я назвала цену.

– Таня, это ты?

Передо мной стоял Матвей, тот самый рыжий Матвей, с которымя познакомилась в новогоднюю ночь.

Я почувствовала, что краснею.

– Привет!

– Что ты тут делаешь?

– Да вот, продаю…

Он был с тремя иностранцами. Два парня и девушкабаскетбольного роста, на две головы выше Матвея, да и других парней тоже. Нохорошенькая. Только зубы какие-то лошадиные…

– Тань, а еще такая баба у тебя есть? Мои друзья изОксфорда хотят купить штук пять.

– Нет, только одна, – огорчилась я. – Но еслиони хотят, я им могу сделать еще… К следующим выходным.

– Они завтра уезжают. Ничего, обойдутся! Но эту мыберем! – Он что-то залопотал с ними по-английски, они смеялись, показывалибольшой палец и заплатили мне… в пять раз больше, чем я просила.

– Матвей, они больше дали…

– Так я им столько и сказал, ничего, не разорятся!

Для них это пустяк. Танечка, я страшно рад тебя видеть, дажесам удивляюсь, что так обрадовался. Ты что сегодня вечером делать собираешься?

– Приму теплую ванну и завалюсь спать.

– Ох, прости, я дурак, конечно, ты устаешь, наверное,как собака… А завтра?

– Завтра я опять тут с утра.

– Слушай, дай мне свой телефончик!

– Зачем?

– Ну, может, встретимся, в театр сходим…

– Нет, спасибо, Матвей, но я не хочу никаких встреч,сыта по горло!

Я не собиралась ничего этого говорить, но при виде его всеопять ожило и стало так больно…

– Ну, прости, я не хотел тебя обидеть. Ладно, будьздорова!

И он ушел вместе со своими англичанами.

Вскоре примчалась Райка, веселая и довольная.

– Танька, ты чего так сбледнула? Заболела, что ли?

– Да нет…

– А я гляжу, бабу-то твою купили! Надо же? За сколькопродала?

Я молча показала ей деньги, которые все еще держала в рукахкак дура. Она внимательно на меня посмотрела.

– Ты чего, призрака видела? Никитос твой тут шатался?

– Слава богу нет.

И я все ей рассказала.

– Нет, Танька, ты все-таки еще мало в жизни трахалась.

– Что? – не поняла я.

– Ты еще не настоящая женщина! И не смотри на меня так,объясняю: что сделала бы на твоем месте настоящая женщина? Вцепилась бы мертвойхваткой в этого типа, завела бы с ним шашни или хотя бы легкий флирт икаким-нибудь хитрым макаром заставила бы его пойти с тобой в Дом кино, или, ещелучше, в гости к дяде Никите! Представляешь эффект? Вот бы он имел вид!

А еще лучше вообще заморочить парню голову и выйти за негозамуж. Говоришь, он гениальный математик? Это перспективно! А ты, дура, простосомлела. Хорошо, все-таки твоя кулацкая натура не позволила тебе от лишнихбашлей отказаться! Дурища ты, как есть дурища!

– Пусть я дурища, а ты лучше? Тебе твой Игорь Глотовпротивен, и ты его шугаешь, хотя выйти за него было бы для тебя выгодно…

– Да он же в койке ничто! Пустое место, бычок от«Беломора»! Мне нужен муж не только для престижа.

Я уже распробовала это дело, кое-что понимаю, а ты еще нет…Он тебе противен, этот математик?

– Нисколько. А вообще мне все противны. Даже подуматьне могу ни о ком.

– Я ж говорю, дура! – вздохнула Райка. – Ноесли он тебе противен, могла бы хоть о подруге подумать…

– А чего о тебе думать? Ты сама не теряешься.

– Ой, до чего ж ты в каких-то вещах малахольная, вся всвою Милочку!

– Да уж какая есть.

На другой день Матвей появился вновь, уже один и с букетикоммимозы.

– Гони Матвея в дверь, так он войдет в окно! Привет,красавицы! Вы как размножаетесь, почкованием?

– Делением! – ответила Райка. – Ты Матвей, ая Раиса.

– Очень приятно!

И Райка начала напропалую кокетничать с Матвеем. Я толькодиву давалась, до чего легко и ловко у нее это получалось. И в результате онпригласил нас обеих завтра в кино. Вечером, когда мы ехали из Измайлова, Райкасказала:

– Татьянка, ты хочешь завтра в кино?

– Райка, дальше не объясняй ничего. Я не пойду!

«Бери себе Матвея со всеми потрохами!

И я не пошла с ними. На следующий день Райка позвонила мне:

– Тань, парень, конечно, классный, но зануда!

– Зануда? Странно, по-моему, он как раз не зануда.

– Это как поглядеть. Он весь вечер говорил только протебя. Влюблен по уши. Скажешь, это не занудство?

Еще какое! Может, подумаешь на эту тему, клево могло быполучиться! Выйдешь за Матвея, Никита твой уссытся! Между прочим, Матвейспросил, любишь ли ты Никиту, как у тебя с ним, а я сказала, что никак…

– Что ты еще сказала?

– Да ничего! Что тут скажешь. Я хотела егозахороводить. А он… ну и фиг с ним. Не больно-то и надо!

До чего ж у Райки все-таки легкий характер. Она о своемВладике давно и думать забыла, а мне по ночам часто снится Никита, такойнежный, ласковый, и я просыпаюсь в слезах. Днем я уже приучила себя не думать,не вспоминать, а что со снами сделаешь? Но даже Райке я ничего об этом неговорю. Зачем?

Матвей звонил еще несколько раз, приглашал куда-то, но яотказывалась. Один раз он не выдержал и спросил:

– Таня, признайся честно, если бы я не был знакомымНикиты, ты бы тоже меня шуганула, а?

– Честно? Не знаю.

– А забыть об обстоятельствах нашего знакомства неможешь?

– Нет, наверное. Ты прости, Матвей…

– Ладно, Таня, я все понял и не буду больше к тебеприставать. Но знай, ты – девушка моей мечты. Вот, даже в рифму получилось.Может быть, со временем ты поймешь, что я не вру. И что не все особи мужскогопола так уж плохи. Я позвоню тебе через годик…