Нашла себе блондина! - Екатерина Вильмонт

А как у него спросишь, если он не звонит? Время полдесятогоуже… Вряд ли он в первый же день куда-то ушел из дома, небось сидит с семьей ипросто не может мне позвонить. А что, если я сама позвоню? Нет, ни за что насвете! Но почему? Я ничего говорить не буду, просто послушаю, кто подойдет.

И вдруг телефон зазвонил. Я как сумасшедшая кинулась к нему.

– Алло!

– Танька, привет!

– Привет, Рай.

– Что это у тебя голос замогильный какой-то?Провалилась? Или ждала, что это Никита твой звонит?

– Рай, прекрати.

– А, значит, я попала в точку. Слушай, у менямировецкая идея родилась. Тебе башли нужны?

– А ты как думала?

– Понимаешь, в последнее время твои пончи что-то плохоидут, а я вот побывала в Измайлове, ну где художники свои художества продают…

– И что?

– А то, что голова у меня светлая и мы с тобой сможемнехило заработать.

– Как? – заинтересовалась я. Деньги были оченьнужны.

– Надо на твои пончи какую-нибудь художественнуюзакорюку налепить.

– Какую закорюку?

– Я знаю? Ну, цветочек там вышитый, или аппликацию, илибисер, или тесьму – бахрому с кисточками. Придумать можно, не проблема,главное, чтобы не было двух одинаковых, сечешь?

– Более или менее, – задумчиво проговорила я.

Райкина мысль показалась мне интересной.

– Представляешь, вывесить сразу штук двадцать – и всеразные. А какой простор фантазии! Уверена, у нас в один день все раскупят. Однаты не справишься, я тебя знаю, в тебе наглости мало. Я согласна на тридцатьпроцентов.

– Тридцать процентов за наглость? – засмеяласья. – Ну ты даешь!

– Танька, ты не права. Тридцать процентов, во-первых,за идею, во-вторых, за наглость, а в-третьих, я помогу с подготовкой товара, однаты будешь долго канителиться. По-моему, только справедливо, другая на моемместе потребовала бы пятьдесят! А так я уже завтра могла бы к тебе приехать, иначали бы мы с тобой шить-вышивать и добра наживать, чтобы к выходным уже былочем торгануть. У тебя платки-то есть?

– Да, штук сто, наверное, мне Надя натаскала.

– Сто платков – это пятьдесят пончей… Для началаничего, но надо бы больше. А еще всякие нитки-тесемки.

Бисер я у матери нашла, здоровую коробку, а у меня естьразное мулине, я с детства любила крестиком вышивать, так что… И потом, Танька,будешь торговать в Измайлове, выйдешь не банальная торговка, а художница! Изаодно перестанешь нюниться из-за своего, при деле будешь…

Что, не звонит?

– Сегодня еще не звонил. Ой, Райка, давай не будемтелефон занимать, вдруг он звонит…

– Дура, наоборот! Если звонит, а у тебя занято, ониспугается, не с молодым ли кавалером ты трепешься?

Только сильнее любить будет.

– Да ерунда все это.

– Ничего не ерунда! Надо его довести до точки кипения,чтобы совсем башку потерял от ревности.

– Да зачем? Жалко!

– Жалко у пчелки! Жалко ей! А он тебя жалеет? Ты вонмучаешься, а он хоть бы хны…

Если уж нельзя избавиться от Райки, лучше перевестиразговор.

– А Владик твой нашелся?

– Да ну его… – шмыгнула носом Райка. – Он, Танька,женится, только не на мне… В Оренбурге ему родичи какую-то сосватали, онаврачиха, и притом хозяйка, каких свет не видывал, соленья, варенья, то-се… А я,видишь ли, в жены не гожусь!

– Почему?

– Потому что я артистка, да еще и опереточная…

Ни в какие ихние оренбургские ворота это не лезет, сечешь?

– Так и слава богу, зачем тебе такой баран спредрассудками?

– Я понимаю все, но только он в койке не баран, а орел…Эх, ладно, Татьянка, закрываем тему. Значит, решено, будем деньгу сшибать?

– Попробуем!

Райкина идея неожиданно очень меня вдохновила.

В самом деле, деньги нужны позарез, а торговать в Измайловевовсе не зазорно. Я вытащила мешок с платками. Платки были белые, черные и сцветами. Цветастых оказалось меньше. Оно и к лучшему, на них ничего не изобразишь.Правда, можно делать комбинированные пончо. Один платок гладкий, второйпестрый, и носить можно по-разному, хочешь цветы вперед, хочешь назад.

А можно сделать и черно-белые, да еще пришить для интересакисточки на уголки, допустим, на черное белые кисточки, а на белое – черные. Аеще можно попробовать делать аппликации из старых лоскутков… Я полезла наантресоль, выволокла еще материн старый фибровый чемодан и нашла кучуподходящего тряпья. Хорошо, что руки не дошли выбросить его при переезде, теперьвсе в дело можно пустить. У меня уже заработала фантазия.

Кроме пончо можно наделать еще красивых фартуков саппликациями, кухонных прихваток. А еще я вспомнила сумку, которую виделакогда-то. Одной девчонке из нашего класса мать из ФРГ привезла – на простойхолстинке аппликация из яркого ситца. Что ж, я сама такую не сошью? У нас народкинется, неизбалованный…

Вопрос только, где взять на все это время, ведь надо еще изаниматься… Ничего, управлюсь, главное – позвонить завтра Надьке, чтобынатаскала тряпочек со своей фабрики. Права Райка, некогда мне будет думать оНиките.

Неужели трудно позвонить, хоть два слова сказать? Ой, авдруг он заболел? А я тут его ругаю. Нет, не буду ругать…

Подожду. Завтра никуда не пойду, буду заниматься, а вечеромРайка придет…

Утром я встала в жутком настроении. Первым делом проверила,работает ли телефон. Конечно, он работал. Просто Никита решил, что в Москве емусо мной неинтересно. Там можно было всем показать: вон я какой лихой, выписалсебе из Москвы влюбленную дурочку, которой еще и двадцати нет, а в Москве… Малоли где можно столкнуться с дочкой или с женой… Вон мы один раз в ресторан пошлии сразу же на жену напоролись.

Зачем ему эта головная боль? Побаловались и хватит.

Он небось думает, я вон ей платье подарил, свитер дорогущий,серебряный браслет, вроде как расплатился.

От обиды я разревелась. Но потом взяла себя в руки. Ну иладно! И черт с ним! Зачем мне такой старик? Я лучше начну деньги зарабатывать,может, еще кооператив какой-нибудь с Райкой откроем, разбогатеем, я куплю себевсе самое-самое шикарное, шубу какую-нибудь отпадную, найду кавалерапокрасивее, можно, например, Витьку Круглова, и пойду с ним в Дом кино… Пустьтогда локти себе кусает, а я на него только гляну и пройду мимо… Как королева.

Когда под вечер явилась Райка, у меня внутри уже все дрожалоот отчаяния, я еле сдерживалась.