А в чаше – яд - Надежда Салтанова

вывернулся, к нему лицом повернулся, хотел молить о прощении. Он тогда схватил меня за шею да потащил к старым кухням. Я и крикнуть не мог. А у него глаза как у демона какого – черные, бешеные. Сам трясется весь и молчит. Страшно стало, что убьет прямо здесь, я вырвался, кинулся за угол, а там и в подземный ход. Вот и сбежал. А потом как услышал, что меня ищут, побоялся возвращаться.

Нина слушала его, прижав пальцы ко рту да качая изредка головой, под конец отвернулась, скрывая набежавшие слезы.

– Спасибо тебе, почтенная Нина, за то, что приютила, – Галактион встал, поклонился. – Я пойду в пекарню, Гликерии помогу. Сикофант-то обычно поутру приходит, сейчас ушел уже, наверное.

Неуклюже натянув на крашеные локоны дешевый мафорий, он попрощался с Ниной и выскользнул за калитку.

Нина, перекрестив его вслед, задумалась опять о своих тревогах.

Как бы то ни было, а надо Никону рассказать. Хоть и зла на него за то, что с Гликерией путается и жене врет, да больше идти не к кому. Вдруг Василий не придет опять, так хоть сикофант чем поможет.

Видеть ей Никона не хотелось. Подумав, Нина решила сразу к жене его пойти. Авось договорятся. Теперь она знает, чего ждать. Есть у нее одно средство, чтобы с таким поведением справиться. Не любит Нина так делать, больно уж на колдовство смахивает. Но если никто не увидит, то авось обойдется. Нина взяла суму свою со снадобьями, положила туда горшочек с притиранием для лица, успокаивающие травы завернула в холстинку.

Придя на улицу, где в прошлый раз так ее опозорили, Нина закуталась в плащ поплотнее, скрыв лицо мафорием. Поймала одного из мальцов, бежавших по улице, показала ему медную монету, попросила вызвать женщину из дома, рядом с которым куст жимолости растет. Попросила передать два слова: «тайное послание».

Малец сбегал, получил монетку. А Нина, присев на дорожный камень, стала ждать. Расчет был верный – женское любопытство не дало жене Никона остаться дома. Через минуту фигура в длинной накидке показалась на пороге. Нина поднялась, убедилась, что женщина увидела закутанную в плащ незнакомку, и отступила в тень акации, растущей позади камня.

Супруга Никона, замешкавшись, нерешительно двинулась в сторону Нины. Остановилась рядом, глядя настороженно.

Нина, все еще скрывая лицо за мафорием, произнесла тихо:

– Доброго дня тебе, почтенная. Я к тебе с вестью да за помощью.

Жена Никона сказала грубовато:

– Кто ты такая да какая тебе помощь от меня надобна?

Нина же достала из-за пазухи шнурок с кристаллом, что Анастас отдал перед смертью. Солнечный луч, коснувшись одной из граней продолговатого камня, полыхнул тонкой молнией, привлекая внимание стоящей напротив женщины. Аптекарша, держа в пальцах шнурок, медленно поворачивала кристалл в луче света, что падал сквозь листву. И начала говорить тихо, напевно, размеренно:

– А я тебе сейчас расскажу. У Аглаи с третьего холма сын был. Хороший сын, справный. Кузнецом хотел стать. Да убил его изувер какой-то. Не может нормальный человек такой грех на душу-то взять – мальца безвинного отравить. Так ведь? А у другой горожанки муж этого зверя поймать хочет. Это он правильно делает. Такое дело богоугодное все грехи с него да с его детей снимет. Поручил он аптекарше разузнать, что за яд, да кто его мог раздобыть. И велел, как узнает что, идти к его жене сразу. Сказал, жена его умная, не болтливая, передаст все слово в слово. Правильно он сказал?

Собеседница ее стояла, не отвечая, лишь чуть покачивала головой в такт словам Нины. А аптекарша продолжила:

– Как тебя звать?

– Евдокия, – голос был тихий, усталый.

– Тебя, Евдокия, муж почитает, притирания для тебя заказал. И тебе он по сердцу. Ты с ним скандалить больше не станешь, будешь встречать его с лаской да заботой. Ты уважь его, передай ему одну весточку тайную. Передашь?

– Передам, – еле слышно произнесла Евдокия. Глаза ее не отрывались от кристалла, который Нина поворачивать уже перестала, оставив просто висеть поверх столы.

– Скажи ему, что во дворце искать надо. Оттуда беда идет. Да только тайно скажи – ему и никому другому. Запомнила?

– Запомнила.

Нина взяла ее за руку, вложила в ладонь горшочек, дала и сверток с травами.

– Это для твоей красоты и для хороших снов. Тра́вы горячей водой заливай с утра да пей по большому глотку после полудня и вечером. Три дня можешь пить, а потом за новым надо послать. Мужа не обижай, обхаживай. Он на других женщин и заглядываться перестанет. Храни тебя Бог.

Нина закрыла кристалл ладонью, пряча за пазуху.

Евдокия, вздрогнув, повела плечами, как будто пробуждаясь. Вгляделась в Нинино лицо под мафорием. Перевела взгляд на подарки в руках. Повернулась молча и направилась к дому, не поблагодарив.

Но Нина и не ждала благодарности. Рада была, что все прошло гладко. Поспешила домой – солнце уже нависло над горизонтом.

Дома Нина принялась за работу. Заказов скопилось – успеть бы все. Работала – и молилась, чтобы Василий пришел хоть сегодня.

Закончив с самыми срочными снадобьями, вышла во дворик, чтобы открыть заранее калитку, да на пороге споткнулась об упавший веник. И дверь во двор оказалась открытой. Нина отругала себя, видать, уходя, оставила незапертой. Подошла к калитке – та тоже была открыта. Нина нахмурилась. Закрывала она калитку, точно помнит. И нет у нее привычки двери нараспашку держать. Хотя с такими событиями Нина скоро забудет и как по нужде ходить. Одно беспокойство за другим. Заперла она калитку да пошла на всякий случай проверить тайничок в полу под кроватью. Денег там было не много, однако все тяжким трудом заработанные. Сверток с деньгами и редкими украшениями был на месте.

Посетовав на забывчивость, Нина вышла обратно в аптеку и подсела к столу. Отдыхать некогда. И Клавдия за отваром опять прислала, и из дворца обещались заказ принести, надо заранее и масла настаивать, и травы смешать.

Но наперво решила Нина приготовить настой для мальчонки Аглаи да отправить сразу поутру. С такими хлопотами в последние дни не успевала Нина сама за травами ходить. Нехорошо это, каждое растение в свое время собрать надо. Мало того, что весна жаркая, так еще и хлопот прибавилось – с отравителем. Как же его отыскать-то? Неужто и впрямь он из дворца? Нине туда ходу нету, Василий в своих делах и заботах. Так и останется погубленная душа без возмездия.

Вздохнув, Нина полезла за старыми запасами. Заодно решила сделать отвар отдельно для Аглаи да добавить майскую конвалию, что хорошо для сердечного успокоения. Ей как раз в настой такого надо добавить, а то какое же материнское сердце столько