Объект власти - Чингиз Абдуллаев

— Это уже было, — поморщился Дзевоньский, — не нужно меняпугать. Все равно со мной ничего не сделают. Меня же не отправят в обычнуюколонию к вашим уголовникам. Самое страшное, что мне грозит, это остаться навсю жизнь в этой вашей тюрьме и ежедневно встречаться с вами. Не очень приятнаяперспектива, но лучше, чем в ваших колониях и тюрьмах. А вообще я вам нужен.Меня можно перевербовать и отправить на работу обратно в Бельгию. У менясложилась деловая репутация, меня неплохо знают в Европе. Представляете, какуюинформацию я смогу вам поставлять?

— Про репутацию не напоминайте, — усмехнулся Машков, — онане так уж хороша. Лучше скажите, как бы вы искали Гейтлера на нашем месте? Счего начали бы? В двенадцатимиллионном мегаполисе ему легко скрыться с еговеликолепным знанием русского языка, наших нравов и обычаев. Как вы это сделалибы?

— Я думаю, нужно проанализировать все его прежние операции,— предложил Дзевоньский. — Мы тоже их проверяли, но у нас был ограниченныйдоступ. А у вас есть целое досье на него. Он прибыл к вам сразу после паденияБерлинской стены. Они все были тогда в таком полуневменяемом состоянии, потерявсвое будущее, свою страну, свою работу. И он мог тогда рассказать чуть больше,чем нужно. Возможно, как профессионал он не раскрыл всех своих агентов,понимая, что надо иметь запасные варианты, но в том состоянии мог где-то что-тои сообщить. Хотя лично я не верю в его случайную болтливость. Он слишком умен ихитер для этого. Но проверить нужно. Все его связи, всех знакомых в Москве иоставшихся в Германии. Может, даже его агентуру в других странах. Особоевнимание обратите на агентов, которые знали русский язык. Насколько мнеизвестно, почти всю документацию по «Штази» вам удалось вывезти и спасти.Бедные американцы получили лишь крохи, все остальное отобрали ваши военныеконтрразведчики и разведчики. Поэтому нужно заново все проверить. Но еслиподумать, он должен понимать, как его будут искать. После моего ареста онсменит все явки, все возможные адреса. На вашем месте я поработал бы с егобывшим водителем, которого мы прикрепили к нему от фирмы Гельвана. Конечно,Гейтлер мог останавливаться где угодно, чтобы потом добираться до нужного местана такси или метро, но даже в его остановках должна проявиться продуманнаясхема. Поработайте с этим водителем, может, он вам подскажет какие-то адреса.

— Хорошо, — кивнул Машков. — Кажется, его фамилия Сальков?

— Да, Николай Сальков. Он мог обратить внимание на какие-тодетали. Но, если честно, то я думаю, что Гейтлер уехал из Москвы.

— Как это уехал? Бросил все и сбежал? Вы понимаете, чтоговорите? Только недавно вы уверяли меня, что он обязательно доведет до концазадуманное дело. А теперь утверждаете, что его нет в Москве?

— Я сказал «думаю». Он не захочет подставляться. И еслиготовит очередную пакость, то делать это лучше совсем в другом месте. А сюдаприехать на готовенькое. Москву он знает великолепно, такое впечатление, что онздесь родился и вырос.

— Так вы думаете, что он мог уехать?

— Конечно. Чтобы пересидеть где-нибудь в небольшом русскомгородке, где его вообще не будут искать. Но городок должен быть в радиусе ездыодной ночи или одного дня, чтобы иметь возможность как можно быстрее вернуться вМоскву в случае необходимости.

— Представляете, какой это масштаб поисков? — вздохнулМашков. — Если мы не можем его найти в столице, то каким образом вычислить вдругом городе? Это почти фантастика.

— Да. Но по-другому его не найти.

Машков задумался.

— А если мы решим вас выпустить под честное слово, чтобы вынашли Гейтлера? Сумеете это сделать?

Дзевоньский неприятно рассмеялся. Его смех рассыпался нанесколько составляющих.

— Кто сейчас верит в «честное слово»? Не нужно меня обманывать,генерал. Вы меня никогда не отпустите, а я не смогу найти Гейтлера. Мы слишкомопытные профессионалы, чтобы позволить себе ненужные иллюзии. Это невозможно,генерал. Вы не можете меня отпустить, а я не могу найти Гельмута Гейтлера.Останемся при своих, не будем блефовать.

— И нет никаких шансов?

— Почти ни одного. Но если вы дадите мне слово, что меня неубьют в этой тюрьме, я обещаю вспомнить одну зацепку.

— Вы верите в мое слово? Только что сказали, что сейчасникто не верит в «честное слово».

— В мое честное слово, — улыбнулся Дзевоньский, — в мое уженикто не поверит. И вы это сами знаете. А в ваше еще верят. Средипрофессионалов вас знают как порядочного человека. И я могу поверить в вашеслово.

— Что ж, даю слово, — торопливо произнес Машков, — никто несобирается вас убивать.

— Хорошо. Я вам верю. Мы вышли на Гейтлера через Вебера, егобывшего сотрудника.

— Где сейчас этот Вебер?

— Умер от сердечного приступа, — усмехнулся Дзевоньский.

— Ему помогли?

— Не без этого. Старик был очень жадным. Но он сумел вывестинас на «Герцога», одного из руководителей спецслужбы Перу. А через «Герцога» мынашли наконец Гейтлера.

— Значит, слухи о том, что в Латинской Америке действовалаагентура «Штази», не были лишены оснований?

— Конечно нет. Сначала туда эмигрировали бывшие фашисты и ихприхвостни, сразу после войны. А с конца восьмидесятых потянулись бывшиепартийные функционеры и генералы «Штази». В некоторых странах, таких какПарагвай или Чили, сложились целые немецкие колонии. Благодаря «Герцогу» мывышли на Гейтлера. У меня было такое ощущение, что этих двоих связывало нечтобольшее, чем просто работа. Возможно, дружили их отцы или матери, но между нимибыли дружеские искренние отношения.

— «Герцог»? — задумчиво переспросил Машков.

— Да. Ищите и через него. Гейтлер ему доверял, хотя он малокому доверял в этой жизни. «Герцог» возглавлял охрану президента, его легкоможно вычислить.

В этот момент зазвонил сотовый телефон Машкова, оставшийся вдругой комнате.

Сильно болела голова. Дронго открыл глаза, абсолютно непонимая, где он находится и каким образом сюда попал. Он поморщился. Если егобудут все время бить по голове, он лишится своего самого ценного органа.

Но кажется, он не связан. Дронго чуть пошевелил руками,ногами. Все нормально. Неприятный запах плохо выстиранного белья. Откуда этотзапах? От одеяла, на котором он лежит. Нужно подняться, но, кажется, в комнатеесть еще кто-то. Надо поднять голову и посмотреть, кто это может быть.

Спокойно. Лучше не дергаться и вспомнить, что с нимпроизошло. Они вышли с Эльвирой Нащекиной из ресторана, это он точно помнит.Расплатились и вышли. Кажется, она отказалась идти пешком через весь город.Поднимался ветер, было прохладно. Он предложил поехать на такси. Нет. Онпредложил пройтись пешком. Ему нравится гулять в такую погоду, когдаподнимается сильный ветер и отчетливо пахнет большой массой воды. Это запахйода, соли, самой воды. У нее бывает такой особый запах, это знает любойчеловек, выросший у моря. Такая погода напоминала ему любимый Баку… Но Нащекинапредложила взять такси. А что случилось потом?