Граф Карбури – шевалье. Приключения авантюриста - Татьяна Юрьевна Сергеева

ещё одно дело, которое непременно нужно было решить попутно. Все придворные были оповещены, и в назначенный день, не смотря на невиданный мороз, кавалькада двинулась в путь. Императрица своих решений не меняла никогда.

Казалось, в тот день в Лахту направился весь Петербург. За санным экипажем государыни тянулся длинный ряд расписных саней придворных. А далее по гладкой накатанной дороге от самой столицы — сани горожан, самые разные — побогаче и попроще. Ехали целыми семьями, изо всех окон глазели ребятишки, сопровождаемые няньками и гувернёрами.

А вместе с государыней в зимней карете ехали Григорий Орлов, Иван Иваныч Бецкой и доктор Димсдэль, вызванный императрицей из Лондона. Доктор был молод и любопытен, он рассматривал в окно русские зимние пейзажи и мало прислушивался к разговору — по-русски он совсем ничего не понимал.

— Я рад, матушка, — говорил Иван Иваныч, — что ты решилась посмотреть на мои труды во славу твою совершающиеся… Люди наши работают не за страх, а за совесть, даже морозов нынешних не страшатся… Только ранняя темноте им служит помехою… Механика по перевозке Гром-камня, под моим руководством созданная, работает исправно…

Екатерина хитро прищурилась.

— Неужто, Иван Иваныч, ты и вправду сам сию механику придумал? Ты ведь инженерному делу не обучен…

— Инженерным ремеслом не владею — это точно, матушка… — Упрямо поджал губы Бецкой. — Но ведь надо было только основу положить… Я тебе столько раз сказывал… А далее я своим инженерам передал…

В разговор вмешался Орлов. Он недолюбливал Бецкого и был рад его ущипнуть.

— А мне донесли, Иван Иваныч, что основа этой механики твоим шевалье придумана… Ласкари-то, говорят, весьма ловко со всеми делами управляется…

Бецкой в конец обиделся.

— Шевалье де Ласкари только исполнитель воли моей. Дело у него спориться, это верно, только сам он ничего не решает, только моих приказов слушается…

Екатерина пожалела старика.

— Ну, и будет о том, не серчай… Поговорим-ка с доктором, а то он, нас не понимая, заскучал совсем… — И, повернувшись к нему. спросила по-английски. — Нравятся ли Вам наши леса, доктор Димсдэль?

— Весьма нравятся, Ваше Величество… В Англии такого не увидишь… Дозвольте спросить, долго ли ещё ехать до той деревни, где мы должны принять ребёнка, выбранного для произведения прививки оспы Вашему Величеству?

— Думаю, что скоро совсем… — И государыня приняла вид серьёзный и озабоченный. — Вы, доктор, мне ещё раз должны поклясться, что ребёнок сей от экзекуции Вашей не пострадает и совершенно здоров будет…

Доктор засуетился, заспешил, путаясь в словах.

— Государыня, я столько раз Вас успел заверить… В Англии опыт сей давно распространён, никто ещё ни от прививания оспы, ни от взятия ничтожной капли крови не пострадал…

Ласкари очень нервничал, ожидая поезд императрицы. Всё было готово, четыреста человек солдат и рабочих грелись у костров, готовые к работе. Скрипели вороты, лёгкость их движения проверяли снова и снова… Шевалье устал ждать. Накричав без причины на старосту и пнув по пути солдата, подвернувшегося некстати под руку, он прыгнул в седло своего застоявшегося в тёплом сарае коня, и поспешил навстречу государыне. Он проскакал без малого с десяток вёрст, пока, наконец, увидел впереди длинный поезд с государевой каретой, которая остановилась у крепкого крестьянского дома, стоявшего у самой дороги. За ней встал и весь императорский поезд, протянувшийся от Лахты почти до самого Петербурга. Ласкари очень удивился.

Не привлекая ничьего внимания, да и чьё внимание он мог привлечь в присутствии императрицы! шевалье тихонько поехал вдоль плотной изгороди вокруг ухоженного крестьянского двора, внимательно прислушиваясь к голосам. Он давно понял, что, находясь на службе при русском дворе, надо знать о происходящем в нём, как можно больше и подробнее. Надо знать и помнить, кто кому что сказал, кто обронил лишнее слово, а кто совершил какую-то неловкость — всё это самым неожиданным образом может понадобиться и сыграть немалую роль в решении важных вопросов. Ну, например, как в споре с Фон-Визиным. В общем, шевалье давно понял, что русский двор наполнен запутанными, коварными интригами, не менее, чем прославленный этим мадридский…

Выглянув из-за угла дома, он увидел, как выбежали навстречу государыне, не успевшие толком одеться хозяин с хозяйкой, за ними несколько работников выскочили из сарая. Все бухнулись в снег перед каретой, из которой с помощью слуг выходила императрица. На крыльцо выбежал и мальчик лет шести, сын хозяина, аккуратно и чисто одетый, но тоже без шапки и полушубка…

— Кланяйся, Федя! В ноги, кланяйся! — закричал ему отец.

Мальчик сбежал с крыльца и упал на колени рядом с отцом.

Екатерина искренне забеспокоилась.

— Встаньте, встаньте все… Нынче холодно в снегу валяться… И добрый всем день… Дозволите в дом войти?

Хозяин с хозяйкой поднялись с земли, вскочил и мальчуган, отряхиваясь, с любопытством разглядывая всех.

— Соблаговолите войти, Ваше Величество… Милость окажете… — Низко поклонился императрице хозяин дома.

Ласкари был заинтригован. Он не понимал, что происходит. Боясь себя обнаружить, он прижался к промёрзшему окну, пытаясь расслышать, о чём говорили в доме.

Государыня, сопровождаемая Орловым, Бецким и доктором прошла в чистый зажиточный дом, села на подставленный стул, и спросила у мальчика, жавшегося к матери.

— Ну, что, Федя, поедешь со мной во Дворец?

Федя ответил, смело глядя ей в глаза.

— Поеду…

Мать его не выдержала, упала с воем к ногам императрицы.

— Ваше Величество! Пощадите малого! Один он у меня, единственный…

Екатерина несколько смутилась, но ответить не успела. Отец мальчика решительно поднял жену с пола.

— Стыдись, мать… Пред тобой — государыня русская… И коли, потребовала бы она моей головы, я бы тому не противился…

Екатерина привлекла к себе испугавшегося было мальчика.

— Мне ничья голова сейчас не требуется… — Погладила она его по каштановым волосам. — Мне помощь твоя нужна, Федя… А матушку твою — она повернулась к бедной женщине, — я утешу тем, что слово ей своё царское дам. Господь тому свидетель… Никакого вреда мальчику Вашему я не сделаю. Я Вам слово даю, а это вот — доктор, он мне до того его дал… А после, коли согласие Ваше на то будет, оставлю Федю при себе, образование получит, а я сама с маленькими детьми весьма играть люблю… Ему во Дворце у меня понравится…

— Одевайся, Федя, тепло… — На глаза отца навернулись слёзы, он незаметно смахнул их рукой. — Поедешь с государыней, как она велит…

Екатерина с облегчением поднялась.

— Мы с тобой сейчас поедем смотреть, как люди наши Гром-камень по лесу тащат… Увидишь ты диво-дивное, чудо-чудное… — И, уходя, погладила плачущую крестьянку по плечу. — Не плачь, сударыня, вот увидишь, всё