Игла в сердце - Инна Бачинская

Немая сцена. На лице Шибаева читалась досада; Вита пыталась сохранить серьезность.

— Вита, это Алик, — сказал, наконец, Шибаев. — Мы тебя не ждали, если честно.

— А чего я как дурак дома один! Приятно познакомиться, Вита.

— Алик, я рада, что вы приехали, — сказала девушка. — Саша много о вас рассказывал.

— Я пришел пешком, — сообщил Алик. — Вода, между прочим, ледяная.

— Вам надо переодеться в сухое, раздевайтесь скорее!

— Рюкзак тоже упал в воду.

— Ох, Дрючин, нельзя тебе на дикую природу, — крякнул Шибаев. — Пошли, посмотрим, что есть.

Они ушли в дом. Вита расстегнула рюкзак Алика, вытащила мокрые вещи — свитера, спортивный костюм, шерстяные носки, — и развесила на перилах.

— Ну и какого хрена ты приперся? — спросил Шибаев, когда они остались одни. — Звали тебя?

— Ты, кажется, забываешь, что вы у меня в гостях, — парировал Алик, выбивая зубами дробь и с трудом стаскивая с себя мокрую одежду. — Прихожу, когда хочу.

— А если бы утоп? Ты же не умеешь плавать.

— Там по пояс. Проклятая трясина, еле вылез.

— Как можно было упасть с мостков?

— Я не упал, я провалился. Там здоровая дырка!

— Надо было взять фонарь.

— Я взял! Он тоже упал в воду. Отстань, а? Мне и так… Воспаление легких теперь обеспечено.

— Какое воспаление, Дрючин! Лето на дворе. Завернись в плед и пошли к костру.

— Я принес ликер, — сказал Алик. — В рюкзаке.

— Лучше бы водку.

— Для дамы. А она ничего, твоя свидетельница…

…Они хорошо сидели. Алик, завернутый в плед, согрелся, оживился и стал рассказывать Вите всякие байки из своей адвокатской практики — как коллега коллеге. Подливал ликер, сыпал цитатами на латыни и был похож на римского сенатора.

Стояла ночь; горел костер; звезды смотрели на них с черного неба…

Посетить похороны жертвы — служебная обязанность всякого порядочного детектива. Все знают. Потому что убийцу тянет на место преступления и почему-то на похороны. Капитан Астахов в это не верил. На месте убийцы он держался бы от места преступления на расстоянии пушечного выстрела. А насчет похорон… Не тянет убийцу туда, поверьте! Ему приходится. Так как преступником может оказаться кто-то из родных или друзей. И вот стоит он среди убитых горем близких, на лице печаль, в руке носовой платочек, взгляд устремлен на бледное лицо в гробу. Что он при этом чувствует? Не кажется ли ему, что на лбу у него каинова печать и вот-вот кто-нибудь вдруг ткнет в него пальцем и закричит: «Держи убийцу»? Не кажется ли ему, что тот, в гробу, вдруг откроет глаза и посмотрит на него? И в глазах его будет вопрос: «Как ты мог? За что?» Вспоминает ли он, как заманивал жертву, усыплял подозрения, дружески брал под локоток и целовал в щеку? А рука за спиной сжимала кинжал, примериваясь, куда ударить…

Его выдаст выражение лица. Человек — животное эмоциональное и иррациональное, человек — не машина. Прокалываются на мелочах. Выражение лица! Именно. Вот потому капитан Астахов и отправился на похороны Алевтины Лутак.

Он не совался в толпу и наблюдал издали. Пытливый взгляд его скользил с угрюмого лица вдовца на лицо близкой подруги. Эти двое стояли рядом: плечо Радды Носик касалось плеча мужчины, и чувствовалось, что близость их не случайна. Радда Станиславовна время от времени подносила к глазам носовой платочек, но, как отметил капитан, глаза ее оставались сухими. Официантка Надя тихо рыдала; у Рудика было отсутствующее лицо, в ушах — наушники. Толстая тетя Паша украдкой обмахивалась косынкой — день был жаркий.

Он вдруг с удивлением увидел бледного очкарика из мэрии, который рассказал ему историю Алевтины Лутак и девушки-курьера; лицо его было скорбным и строгим.

Это те, кого капитан Астахов уже знал. Остальные были ему незнакомы.

Он не стал подходить с соболезнованиями к вдовцу и ускользнул незаметно. И что это нам дало, спросил себя. Мало. Почти ничего. Радда Носик попытается прибрать к рукам вдовца, к гадалке не ходи, смерть подруги ее не потрясла; Надя рыдала, скорее всего, сожалея о потерянной работе, так как, по ее словам, Алевтина Андреевна была очень строгая, понимай, снимала стружку за малейшую провинность, но хорошую работу жалко. Рудик на своей волне. Интересно, что он слушает? А этот тип из мэрии? Добрый коллега пришел отдать долг…

Кстати, эта девушка-курьер… Как ее? Виктория Зубарь. Надо бы выслушать, что она имеет сказать. Пять лет — немалый срок, да и стоит ли оно мести? Хотя что там насчет холодного блюда? Кроме того, любимая присказка нашего философа — выслушай другую сторону. Правда, он выдает ее на латыни. Не знаю, что это нам даст, но попробовать стоит.

Стажер, которого капитан Астахов упорно называл кадетом, доложился, что опрошенные официанты уличных кафе поблизости от «Бонжура» ничего подозрительного не заметили. Да и что можно было заметить? Пешеходная улица, народ гуляет туда-сюда, ест, пьет, общается. Официанты с ног сбиваются, обслуживая клиентов, вот если бы убийство случилось на улице — тогда да. Или драка.

Ладно, ставим птичку. Зато чистая совесть.

— Хорошо. Зачет, — сказал капитан. — Адрес Виктории Зубарь нашел?

— Вот! — сказал долговязый нескладный стажер, кладя на стол перед ним вырванный из блокнота листок. — Здесь все записано. Пятницкая, шестнадцать, квартира три, первый этаж, окна во двор. Причем отдельный вход, так как когда-то это была дворницкая. Хозяйка — Мария Семеновна Стогний. Гражданка Зубарь снимает у нее квартиру уже два с половиной года. С перерывом в полгода, когда работала домработницей. Последние полтора месяца работает ассистентом в адвокатской службе Ларисы Романовны Левицкой, с восьми до пяти, улица…

— Молодец, ясно, — перебил капитан. — Адрес знаю. Что с куклой?

— Пока ничего не выявлено. Это не обычный сувенир, это предмет культа, используемый в ритуалах. В сувенирных лавках такое не продают. Я был во всех.

— Во всех? А сколько их в городе?

— Одиннадцать.

— И где же ты собираешься теперь искать?

— В Интернете. Пока на местных сайтах. Спрошу, где купить. И еще о ритуалах вуду с иголками. Материала очень много. Потом можно расширить поиск.

Астахов некоторое время рассматривал стажера; тот стоял руки по швам и серьезно смотрел на капитана.

— Действуй, — разрешил капитан. — Если появится интересная информация, немедленно доложишься. Свободен.

Парень неловко развернулся и открыл дверь.

— Подожди! — окликнул его капитан. — На проспекте с шести вечера запрещено движение, но подъехать можно, там проходные дворы от окружной. И там же можно оставить машину. Поинтересуйся насчет тачки Лутака. Задание понял?