Святой Георгий и гунны - Мурад Эскендерович Аджи

золотого века». И он, этот золотой век, вскоре настал.

Но… не для Рима. То был последний успех непобедимой Империи. Совсем не там развернулись в следующем столетии победоносные начинания. Восточная окраина некогда великой державы превращалась в самостоятельное государство – в Византию. Она теперь диктовала Вечному городу свою волю. И Каппадокии в тех событиях была отведена не последняя роль.

Начал я с известного – с людей, которые, собственно, и принесли этому краю мировую славу. Историкам хорошо знако́м «каппадокийский кружок», выросший в духовный центр Малой Азии и Среднего Востока. Здесь учили и учились, воспитывали и воспитывались ученые-богословы, философы, писатели раннего Средневековья.

Главой кружка, его гордостью был Василий Великий, виднейшими его деятелями – Григорий Богослов и Григорий Нисский. Будущие Отцы Церкви, по сути, творцы и создатели догматов «нового» христианства. Все каппадокийцы. Расцвет их деятельности пришелся на вторую половину IV века…

Могло ли хоть что-то связывать этих великих людей с нашим Георгием, казнь которого история помещает в 303 или 304 годы? Казалось бы, нет. «Георгия Победоносца, Каппадокиянина, любимого трибуна Диоклетиана, пострадавшего при сем императоре» уже давно не было в живых, когда будущие Отцы Церкви появились на свет.

Однако не на ровном же месте выросла их школа?

Интуиция подсказывала, что к Каппадокии надо приглядеться внимательнее. Например, что или кто обеспечил здесь условия для расцвета богословских идей? Для взлета философской мысли нужна «взлетная полоса», культурная среда, а она складывается веками, пласт за пластом, поколение за поколением.

Система ценностей, создаваемая столетиями, наложила свой отпечаток на природу и жителей. Здесь особый колорит у воздуха, воды, а у людей – особые национальные черты. Даже поведение особенное – неспешное, со сдержанным достоинством.

Повторю, культурная среда не рождается в одночасье, у нее вековые традиции. Значит, рассуждал я, у великих каппадокийцев были предшественники, создавшие среду, которая с тех пор отличает Средний Восток. Без них духовный центр невозможен по определению!

Так и оказалось. Именно здесь, еще до великих каппадокийцев, возвысился Григор, будущий Просветитель армян и всей Армении. Здесь вырос и получил образование человек, задумавший чудо и совершивший его. Он создал Армяно-Григорианскую церковь.

Именно сюда, в Каппадокию, выдержав жестокие испытания, прибыл он, желая первой осенить небесным крестом свою родину!

Случилось все это на заре IV столетия (Историки относят событие к 302 году.) Удивительное совпадение, которое правильнее назвать закономерностью.

Потому что как раз в то время и возникли большие волнения в Римской империи. Они отметили начало «нового» христианства, собиравшего всех недовольных римской властью. С них и отсчитывается эпоха Диоклетиновых гонений.

И главными героями того конфликта были гунны, первое действие за ними. Начинали они задолго до рождения и Георгия, и Диоклетина…

Тоненькая ниточка, видимая лишь искушенному взгляду, связывала участников конфликта, вернее, величайшей исторической драмы. Все было рядом, все на одной сцене, как в жизни.

Разматывая клубок, в который запутали эту тонюсенькую ниточку столетия и люди, я двигался к цели.

Вот когда пригодились знания по исторической географии. Нет, не зря географию называют царицей наук! Благодаря ей спутанный клубок событий и дат превращался в нить Ариадны, помогая выйти из темного лабиринта средневековых мифов.

Географические координаты, «привязанные» к эпохе Великого переселения, помогли очертить ареал «обитания» Победоносца.

Звучит, конечно, витиевато, а выглядит вполне логично: координаты восточного города, у стен которого Георгий одолел дракона, очень важная информация для поиска. Их можно вычислить…

Карта есть карта, у нее свой язык, свои доказательства, свой опыт исследования. Она и показала, где искать следы жизни и деятельности Георгия – Малая Азия, Восточная Каппадокия и Армения, причем Армения перед Каппадокией, и далее на север по побережью Каспия.

Контакт, встреча, знакомство, взаимопонимание и было тем искомым событием, на которое я делал ставку: оно, событие, могло случиться только там, где жил царь гуннов. А жил он тогда в степи на Кавказе у берега моря, севернее Дербента была его ставка. Так указывала карта.

Дорогу к гуннам знали цари Армении, знали с той далекой поры, когда степняки помогли им в войне с персами. Не забывали дорогу туда и позже. «Землей гуннов» называют ту местность армянские источники.

Памятник царям Аршакидам. Ахцк. Армения

Только благодаря поддержке гуннов в 225 году царь Армении не потерял престол и тем самым сохранил право на власть династии Аршакидов{121}. Здесь своя долгая и интересная история.

О могущественном союзнике армян, об их победе над персами конечно же помнил Рим. Чужая победа во все времена тревожит душу любому, особенно врагу. Диоклетиан не был исключением. Однако теперь для тревоги появились веские основания.

Слухи о конном народе, о неведомых «варварах», расположившихся где-то на берегу далекого моря, обрастали устрашающими подробностями. Варвары обитали там, где когда-то нашли защиту и поддержку цари Армении.

Не известность всегда пугает, она сеет страх. Так было до святого Георгия, так было и после. Но Диоклетиана настораживали не слухи, а вполне конкретные новости из Армении. Ее царь Тиридат III, всем обязанный Риму – и жизнью, и престолом, затеял что-то непонятное.

Неожиданно для всех возвысил своего родственника, опального Григора. И этот вчерашний изгой отправился в Кесарию Каппадокийскую на царской колеснице.

Что делал там, в столице римской провинции, внезапно возвеличенный изгнанник? Почему его сопровождало царское войско? Новости, загадочные и тревожные, шли из Армении одна за другой.

Тиридат учредил Армянскую церковь. Григор стал ее главой. В Каппадокии он раздавал подарки начальникам города и другим людям. В Армении по его приказу водружаются какие-то кресты на площадях и дорогах{122}.

Овнатан Овнатанян. Царь Армении Тиридат III. Эчмиадзин. Армения. XVIII в.

Никто не понимал, что происходит, лишь многоопытный Диоклетиан каким-то девятым чувством распознал беду, неотвратимую, как вал, как ураган, от которого нет спасения. По всему получалось, что Армения, верный вассал Империи, выходила из-под власти Рима.

Мудрый Диоклетиан трезво смотрел на жизнь, он хорошо знал правила политических игр, императора угнетало собственное бессилие. Особенно тяжело становилось от омерзительных улыбок вчерашних друзей.

Как и следовало ожидать, первыми показали себя христиане, кроткие и смиренные, они вдруг заявили, что старые боги бессильны. Эти слова били наотмашь, беспокоя сильнее омерзительных улыбок недавних союзников.

Конечно, не заявления христиан тревожили императора, словами его не напугать. Ставило в тупик появление новых христиан. Они отвернулись от иудейства, отошли от его традиций, объявили о новом Боге, или – о новой вере. В этом таилась угроза Меркурию и другим римским богам, а, значит, и власти императора. Пятая колонна росла на глазах…

Кто стоял за ней? Кто вдохнул в этих обиженных жизнью смелость? Новую веру с прежним христианством связывало лишь название! На политическую арену вышла реальная сила, объединившая врагов Рима, догадывался проницательный Диоклетиан.

Древний крест. Монастырь Ахпат. Армения

Он кожей ощущал опасность, которая веяла оттуда, из Армении, точнее, от ее неведомых союзников.

Не скрывала своих намерений и Каппадокия.

Трудно сказать, что именно доносила разведка правителю Римской империи. Знал ли он все подробности или только догадывался о них? История молчит. Говорят лишь факты.

Григор, прозванный Просветителем, оставил свое имя в веках. Это он поведал соплеменникам о гуннах, об их всесильной вере в Бога Небесного, от него, от его прозрения, в мир пришла весть о больших грядущих переменах.

Император чувствовал крах старого мира и – не знал, как тому воспрепятствовать.

Даже уличные призывы «новых» христиан нацеливали на скорый исход событий. А они призывали к поклонению кресту; к отказу от обрезания; к наложению на себя крестного знамения; к молению в храмах; к почитанию