Приключения Тома Сойера (современная интерпретация) - Влада Олейник

нет жильцов, за исключением сторожа, который всегда ложился спать как истукан. Он отвязал лодку на корме, скользнул в неё и вскоре осторожно грёб вверх по течению. Когда он проплыл милю выше деревни, он начал переправляться через реку и решительно принялся за это. Он аккуратно пристал, с другой стороны, потому что это была привычная для него работа. Он был вынужден захватить ялик, утверждая, что он может считаться кораблём и, следовательно, законной добычей пирата, но он знал, что его будут тщательно искать, и это может закончиться разоблачениями. Поэтому он сошёл на берег и вошёл в лес.

Он сел и долго отдыхал, мучая себя тем, чтобы не заснуть, а затем осторожно двинулся вниз по финишной прямой. Ночь уже подходила к концу. Уже совсем рассвело, когда он поравнялся с островом. Он снова отдыхал, пока солнце не взошло высоко и не озарило великую реку своим великолепием, а затем он погрузился в воду. Немного позже он остановился, мокрый, на пороге лагеря и услышал, как Джо сказал:

— Нет, Том, честный малый, Гек, и он вернётся назад. Он не сбежит. Верно тебе говорю. Он не удерёт. Он знает, что это неблагородно со стороны пирата. Том слишком гор для этого. Он затевает какую-то новую штуку. Но какую, хотел бы я знать!

— Но вещи-то всё-таки наши, разве нет?

— Наши, Гек, но не совсем. В письме сказано, чтобы мы взяли их, если он не вернётся к завтраку.

— Вот он я! — проговорил Том с драматическим эффектом, величественно стоя перед ними.

Скоро они устроили обильный завтрак из ветчины и рыбы и принялись его уничтожать, а тем временем Том рассказал (не без прикрас) свои похождения. Они были самой спесивой и хвастливой компанией героев к концу рассказа. Том прилёг в тени, чтобы выспаться к полудню, а прочие пираты отправились удить рыбу и исследовать остров.

Глава 16

После ужина вся компания отправилась на охоту за черепашьими яйцами. Они ходили, тыкая палками в песок, и когда находили мягкое место, опускались на колени и копали руками. Иногда они вынимали пятьдесят-шестьдесят яиц из одной норы. Это были идеально круглые белые, чуть меньше английского грецкого ореха. В тот вечер у них был знаменательный пир с яичницей, а в пятницу утром — ещё один.

После завтрака они с визгом выскочили на отмель и гонялись друг за другом круг за кругом, сбрасывая на ходу одежду, пока не остались голыми, а потом продолжили резвиться далеко-далеко, к мелководью. Сильное течение время от времени сбивало их с ног, но значительно увеличивало веселье. И иногда они нагибались группой и плескали воду в друг друга в лицо, постепенно приближаясь, отворачивая лица, чтобы избежать брызг, и, наконец, хватались и боролись, причём все трое переплетались в клубке белых ног и рук и барахтаясь, брызгались, смеялись и задыхались в одно и то же время.

Когда они были полностью измотаны, они выбегали и растягивались на сухом, горячем песке, и лежали, прикрывались им, и мало-помалу снова сбегали к воде и ещё раз повторяли первоначальное представление. Наконец им пришло в голову, что их обнажённая кожа очень похожа на трико телесного цвета; поэтому они нарисовали на песке кольцо и устроили цирк — с тремя клоунами в нём, потому что никто не уступил бы этот самый гордый пост своему другу.

Затем они взяли свои шарики и играли в различные игры, пока это веселье не надоело. Затем Джо и Гек ещё раз искупались, но Том не рискнул, потому что обнаружил, что, снимая штаны, он сбросил с лодыжки связку гремучих змей, и он удивился, как ему удавалось так долго без защиты таинственного талисмана. Он не отваживался снова, пока не нашёл его, а к этому времени другие мальчишки устали и хотели отдохнуть. Они постепенно разошлись и принялись с тоской смотреть через широкую реку туда, где дремала на солнце деревня.

Том обнаружил, что пишет “БЭККИ” на песке большим пальцем ноги; он нацарапал это и разозлился на себя за свою слабость. Но, тем не менее, он написал это снова; он ничего не мог с этим поделать. Он стёр ещё раз, а затем избавил себя от искушения, собрав других мальчиков вместе и присоединившись к ним.

Но настроение Джо упало почти до такой степени, что его невозможно было воскресить. Он так тосковал по дому, что едва мог выносить все эти страдания. Слёзы почти явно выступали у него на глазах. Гек тоже был меланхоличен. Том был подавлен, но изо всех сил старался этого не показывать. У него был секрет о котором он пока не был готов рассказывать, но если эта депрессия не будет преодолена в ближайшее время, ему придётся рассказать. Сказал он с большей демонстрацией жизнерадостности:

— Держу пари, что на этом острове раньше были пираты, ребята. Мы снова его исследуем. Где-то здесь они спрятали сокровища. Как бы вы себя чувствовали, наткнувшись на прогнивший сундук, полный золота и серебра — эй?

Но это вызвало лишь слабый энтузиазм, который угас без ответа. Том попробовал ещё одно-два обольщения, но и они потерпели неудачу. Это была обескураживающая работа. Джо сидел, ковыряя палкой песок, и выглядел очень мрачным. Наконец он сказал:

— О, ребята, давайте откажемся от этого. Я хочу вернуться домой. Тут так одиноко.

— О нет, Джо, со временем ты почувствуешь себя лучше, — сказал Том. — Просто подумай о рыбалке, которая здесь есть.

— Я не люблю рыбалку. Я хочу вернуться домой.

— Но, Джо, другого такого места для купания нигде нет.

— А на что мне твоё купание? Мне, кажется, почему-то всё равно, когда никто не запрещает купаться. Я собираюсь вернуться домой.

— О, чёрт возьми! Малюточка! Я полагаю, ты хочешь увидеть свою мамашу.

— Да, я действительно хочу увидеть свою маму — и ты бы тоже хотел, если бы она у тебя была. Я такой же ребёнок, как и ты. — И Джо слегка шмыгнул носом.

— Ну, отпустим плаксу домой к его мамочке, не так ли, Гек? Бедняжка по мамочке соскучился. Пусть идёт! Тебе ведь здесь нравится, Гек, не так ли? Мы остаёмся, не так ли?

Гек сказал: “Да-с” — без всякого воодушевления.

— Я никогда больше не заговорю с тобой, пока я жив, — сказал Джо, вставая. — Так и знай! И он угрюмо отошел и начал одеваться.

— Мне без разницы! — сказал Том. — Никто этого от тебя этого не просит. Возвращайся домой и над тобой будут смеяться. О, ты славный пират. Мы с