Резиденция. Тайная жизнь Белого дома - Кейт Андерсен Брауэр

По воспоминанию миссис Картер, в этот кризисный период персонал был особенно предупредителен. «Они за нас переживали», – с признательностью вспоминает Розалин. При этом им давали возможность просто побыть вдвоем, в чем президентская чета отчаянно нуждалась. В спокойные моменты президент с супругой усаживались отдохнуть на Балконе Трумэна. «Там нам было хорошо и спокойно».

Проигрыш Рейгану на выборах миссис Картер воспринимает болезненно даже сейчас, тридцать пять лет спустя. Она вспоминает, что оставаться в Белом доме еще два месяца после электорального поражения было мучительно. «Проигрываешь на выборах четвертого ноября, и хочется сразу же отправиться восвояси». Флорист Ронн Пэйн вспоминает, каким ударом это стало для семьи. «Они рыдали две недели. То есть просто безудержно. Поднимаешься на второй этаж – и каждый раз это слышишь».

* * *

Работа в резиденции становится своего рода образом жизни. Управляющий кладовыми Билл Хэмилтон вышел на пенсию после пятидесяти пяти лет службы в штате Белого дома. Вскоре после своего ухода он повез свою жену Терезу в Лондон и Париж, отмечать пятьдесят восьмую годовщину свадьбы. К этому моменту у них было семеро детей, тринадцать внуков и четверо правнуков. В Европе они прежде не бывали – не было времени вырваться.

«Моя жена – единственная девушка, за которой я ухаживал в своей жизни. Мы познакомились в пятом классе, – говорит он нарочито громко, чтобы было слышно нахоящейся в соседней комнате супруге. – Когда я сказал моей матери, что это та, на которой я женюсь, она развернулась и вкатила мне такой подзатыльник, что я со стула полетел… Сказала, что я в этом ничего не смыслю».

Хэмилтон начинал работать в Белом доме уборщиком в возрасте двадцати лет. Как и почти все работники обслуживающего персонала, он устроился туда через знакомых. На собеседование Хэмилтона привел его хороший приятель, Уилсон Джерман, с которым они были знакомы по совместной работе в вашингтонском отеле Wardman Park. До сих пор они созваниваются пару раз в месяц, чтобы поболтать и шутливо поспорить по поводу того, кто проработал в резиденции дольше.

Еще один сотрудник резиденции, не понаслышке знакомый с необычными требованиями, предъявляемыми к этой работе, – столяр Милтон Фрэйм, которому сейчас семьдесят два. Его служба в Белом доме началась в 1961 году. Сначала он помогал Трафсу Брайанту заниматься собаками семьи Кеннеди, а затем на протяжении тридцати шести лет работал в столярной мастерской. Дорога на работу из сельской глубинки Виргинии и обратно отнимала в общей сложности три часа, и, выйдя на пенсию в 1997 году, Фрэйм был рад тому, что больше не нужно ежедневно вставать в четыре утра, чтобы успеть на службу к шести тридцати.

Отец Милтона, Уилфорд Фрэйм, тоже работал столяром Белого дома. Поэтому процедура найма Милтона была менее формальной, чем для людей без родственных связей. Воскресным утром он встретился с главным швейцаром Дж. Б. Уэстом.

– Хотите поработать в Белом доме? – спросил Уэст.

– Конечно, сэр, мне нужна работа, – ответил Фрэйм. В то время он перебивался случайными заработками.

– Если я вас возьму, когда готовы приступать?

– Когда прикажете, сэр, в любое время.

Фрэйм вышел на работу на следующий день и с самого начала дневал и ночевал на ней. Дж. Б. Уэст хотел быть уверен, что его персонал может справляться с бесконечной чередой мероприятий, которые проводили Кеннеди, и устраивал работникам внезапные тренировки. «Как-то вечером у нас был прогон, – вспоминает, улыбаясь, Фрэйм. – Мы целый вечер монтировали эстраду в Восточном зале, а как только закончили, мистер Уэст говорит: «Теперь разбирайте». Уэст проверял, сколько времени нужно на установку эстрады. («Примерно четыре часа на монтаж и полтора на демонтаж», – говорит Фрэйм.)

Необходимость ездить на работу из пригородов в центр города и обратно удлиняла рабочий день. Машина супервайзера операционного отдела Тони Савоя обычно появлялась на пропускном пункте Белого дома еще до рассвета. Его смена начиналась в шесть тридцать, но он приезжал к пяти утра, чтобы не попасть в пробки на кольцевой автостраде. За год у него накапливались тысячи часов сверхурочных, а иногда он по месяцу работал без единого выходного. Савой вышел на пенсию в 2013 году и говорит, что теперь собирается «заниматься всем, что нравится, – в первую очередь ничем».

* * *

Отвечая на вопрос, чем они пожертвовали ради работы здесь, лишь очень немногие упоминали про деньги. Персонал резиденции относится к категории госслужащих, чьи зарплаты «устанавливаются в административном порядке», а не в соответствии с тарифной сеткой государственной службы. Зарплата зависит от опытности человека и сложности его работы. Некоторые работники получают не более 30 000 долларов в год, а наиболее высокооплачиваемые, такие как главный швейцар, шеф-повар, шеф-кондитер, главная экономка и метрдотель, больше 100 000 долларов.

Ради работы в Белом доме шеф-кондитер Ролан Менье отказался от предложений парижского отеля Ritz и еще нескольких в Лас-Вегасе с зарплатами по нескольку сот тысяч долларов в год. «Мог бы получать в три-четыре раза больше, чем в Белом доме!»

Среди обслуживающего персонала о Менье ходят легенды. Он проработал в Белом доме с 1979 по 2006 год. Менье относился к своему делу невероятно серьезно, считал свои десерты произведениями искусства и придумывал для них затейливые названия. Ну кто отказался бы от «Австралийской черной жемчужины» в виде ракушки белого шоколада с шоколадными же водорослями и маленькой рыбкой внутри, которую он придумал для обеда в честь австралийской государственной делегации? Или от приготовленного для японских гостей «Сада прекрасной безмятежности бонсай» – вишневого сорбета с миндальным муссом, миниатюрными печеньями с кусочками нуги, свежими персиками и вишней в пюре из кумквата? Эти фантастические рецепты Менье придумывал, допоздна засиживаясь в кабинете на третьем этаже, который они занимали вместе с шеф-поваром и су-шефом. Иногда он оставался ночевать в соседней комнате, где специально для таких случаев имелись кровать и диван. Любовь Менье к своему делу не может не трогать. Спустя семь лет после ухода на пенсию он говорит, что по-прежнему переживает за президентскую семью. А узнав о предстоящем государственном обеде, мечтает, какие изысканные десерты мог бы для него приготовить.

Тем не менее даже самые преданные работники признают, что работа в Белом доме дается дорогой ценой. Менье говорит, что утратил счет дням рождения и семейным торжествам, которые он пропустил. Часто, запланировав семейный выход в ресторан на выходных, ему приходилось отменять его в последний момент, поскольку президентская семья решала устроить день рождения или вечеринку у бассейна, и он понимал, что это потребует его присутствия на работе. По словам Менье, именно понимание постоянного приоритета интересов Белого дома позволило ему проработать так долго. Он говорит, что работников, не готовых поступаться личной жизнью ради работы, в конечном итоге увольняли – президентская семья может увольнять людей из обслуживающего персонала в любое время и без объяснения причин.

«Семья полностью в курсе происходящего, уж поверьте. Они не шарят по подсобкам, проверяя все подряд, но есть люди, которые доносят до них нужную информацию». Особенно часто передаточным звеном между обслуживающим персоналом и президентской семьей служат личные секретари.