Резиденция. Тайная жизнь Белого дома - Кейт Андерсен Брауэр

«Мы узнавали всех, кто там работал, с самых различных сторон. Мы знали их прекрасно, – говорит миссис Буш. – Помню, что нам особенно полюбился один из привратников – Харольд Хэнкок. Чудесный, милый человек, умер, когда мы там жили. У меня есть замечательное фото, где он стоит в дверях, в которые входит президент с нашим псом Спотом… Они всегда прекрасно относились ко всем животным. Они вели себя так, будто в полном восторге от всякого зверья, даже если в действительности это было не так».

Люси Бэйнс Джонсон говорит, что ей особенно нравился Уилсон Джерман, которого она живо помнит даже сегодня, почти полвека спустя. «Его улыбка могла покорить даже дикого зверя», – говорит она, растягивая слова на южный манер.

В качестве примера предельной скрытности можно привести способ избегать вопросов, который придумал Джерман. Он просто никогда не говорил прямо, где работает. «Я говорил, мол, работаю на Пенсильвания-авеню, дом 1600, а 99 процентов народу понятия не имеет, где это. Они и спрашивали, типа, «а какой там склад? что это за дом?», а я в ответ: «Да в центре это». Он не хотел отвечать на лавину вопросов, которые неизбежно посыпались бы, скажи он, что работает в Белом доме.

Как и Рэмси, Джерман настолько опасался сказать что-то, что может стать поводом для увольнения, что не говорил о своей работе вообще. «Это вызвало бы чересчур много вопросов. Видеть не видел, слышать не слышал и знать ничего не знаешь», – говорит он.

Даже на фоне исторических событий Джерман сохранял полную сосредоточенность на своей работе и не выказывал ни малейшего интереса к любым сенсационным новостям. Ранним вечером 15 апреля 1986 года Джерман и шеф-повар Фрэнк Рута готовили Рейганам ужин, когда к ним вошел президент. Он частенько захаживал на кухню, но на этот раз появился явно не для того, чтобы посмотреть, как у них дела.

«Парни, хочу, чтобы вы знали: через пять минут мы начнем бомбить Ливию. И вы первые, кто об этом узнал», – заявил Рейган.

«Приятно слышать, господин президент, а во сколько вы изволите ужинать сегодня?» – ответил Джерман.

Рейган несколько оторопел и после секундного замешательства сказал: «Лучше спросите об этом мою жену».

Рута посмеивается, вспоминая изумленный вид Рейгана. Через мгновение появилась миссис Рейган и увела супруга с кухни. Она всегда настороженно относилась к его разговорам с обслуживающим персоналом, тем более на темы, составляющие государственную тайну.

На момент начала работы в Белом доме, где он готовил большую часть блюд для семейных трапез Рейганов, Фрэнку Руте было всего двадцать два года. Он сказал мне, что Нэнси Рейган оберегала своего супруга с беззаветной преданностью, но каких-либо оснований сомневаться в работниках резиденции у нее не было. Сам Рута не сплетничал никогда и тем более не просил горничных или буфетчиков поделиться с ним какими-то слухами. «Нужно соблюдать неприкосновенность их частной жизни. Ты находишься там не для того, чтобы быть глазами общества».

Зачастую работники невольно оказываются свидетелями глубоко личных моментов. Ежевечерне дежурный швейцар поднимается в личные покои президента, чтобы передать ему засекреченный информационный бюллетень, составленный в Западном крыле для подготовки к следующему рабочему дню, и погасить свет. Швейцар Крис Эмери вспоминает, что, занося информационный бюллетень, часто заставал Рейганов расположившимися вместе в гостиной после ужина. «Иногда они смотрели по телевизору сериал «Кто здесь босс?» – очень громко, поскольку он был немного туговат на ухо. А в восемь или девять вечера он мог сидеть там в своем красном халате и казенного образца очках в черной оправе и работать у заваленного ворохом бумаг столика на колесах. Миссис Рейган была рядом, и бессчетное количество раз я заставал их держащимися за руки. Видеть это не мог больше никто».

Маляр Клетус Кларк говорит, что прилагал все усилия, чтобы не беспокоить семью, даже если это затрудняло его работу: «Они действительно не хотят, чтобы мы слишком мельтешили перед их глазами. По возможности нужно избегать встреч с президентской семьей. Если они были в Западной гостиной, а нам надо было в Королевскую спальню на восточной стороне, мы обычно поднимались на третий, проходили через коридор и спускались по черной лестнице. Работать-то надо».

Преданность Кларка своей работе стала совершенно очевидной, когда ему поручили выполнить малярные работы в доме лучшего друга президента Никсона Чарлза «Бебе» Ребозо. Об этом быстро узнала пресса, которая поставила вопрос об уместности использования персонала Белого дома в личных целях.

«Я делал то, что мне велели. А вопросов я не задаю», – сказал Кларк.

Барбара Буш говорит, что персонал резиденции «наверняка сплетничает куда меньше, чем обычные люди». И ироничным тоном добавляет: «Разумеется, я должна подчеркнуть, что мы – безупречная семья».

Розалин Картер ценила сдержанность обслуживающего персонала. «Я полностью им доверяла. Все они были очень хороши. Не помню, чтобы мне приходилось что-то скрывать, но на моей памяти они никогда и не пытались прислушиваться к разговорам. Наверное, они чем-то занимались вокруг, когда мы беседовали, но я не обращала на это никакого внимания».

Работники терпеть не могут оказываться в центре внимания. У швейцара Нелсона Пирса – худощавого мужчины с мягкой улыбкой – очень мало фотографий, относящихся к периоду его работы в Белом доме. Все эти двадцать шесть лет (с 1961 по 1987 год) он настойчиво избегал фотографов. «Я был там не для того, чтобы фотографам позировать, – говорит Пирс. – Три раза я попал в телевизор: один раз, когда монтировал рождественские гирлянды на Северном портике – камеры не должны были работать в это время, но работали, оказывается. И еще дважды с зонтиком: один раз для президента, и еще один – для первой леди, когда они выходили из вертолета».

* * *

Секретность особенно важна в вопросе поставок продуктов к столу президентской семьи. Для объемных заказов Белый дом пользуется услугами предварительно проверенных поставщиков продовольствия, сотрудники которых проходят полный цикл согласований ФБР и Секретной службы. Продукты доставляются в Белый дом сотрудниками Секретной службы. Если президенту нравится что-то, что он попробовал во время своих поездок, и он хочет, чтобы это присылали в Белый дом, то доставку иногда организуют на домашние адреса работников обслуживающего персонала, чтобы никто не знал, что продукты предназначаются к президентскому столу.

Что же касается обычных блюд для президентской семьи, то в целях безопасности исходные продукты для них анонимно покупаются работниками резиденции. Дольше всех в современной истории работал в Белом доме управляющий кладовыми Уильям «Билл» Хэмилтон – он начинал еще при Эйзенхауэре и вышел на пенсию лишь в 2013 году. В его обязанности входила закупка продуктов для семейных трапез, а иногда и для больших приемов. Худенький и лысый Хэмилтон, удивительно молодо выглядящий для своих семидесяти семи, часто забегал в один из местных продуктовых магазинов, чтобы купить что-то, что понадобилось президентской семье – в диапазоне от туалетной бумаги до яблок. Он до сих пор не называет магазин, в который ходил: «Этого мне не разрешает Секретная служба!» Анонимность была ключевым фактором: никто не знал, что Хэмилтон покупает продукты для президентской семьи, а в качестве объекта отравления сам он был не интересен никому.