Неприятности – мое ремесло - Рэймонд Чандлер

Коротышка с чемоданом, или что он там нес, добрался до конца вагона и свернул за угол. Мне казалось, куча песка довольно высокая и нас за ней не видно. К тому же если лилипут не ждал гостей, то нас, скорее всего, не заметил. Нужно набраться терпения, ведь рано или поздно он вернется… Увы, именно терпение подвело нас с шерифом. За спиной раздался голос:

– Руки вверх! У меня автомат, мистер Баррон. Малейшее движение – и за последствия не отвечаю.

Я тут же вскинул руки вверх, а вот шериф замешкался, но потом сделал, как сказали. Мы обернулись и футах в четырех от нас увидели Франка Людерса. Он прижимал к груди «томпсон», дульный срез которого казался широким, словно туннель на Второй улице.

– Пожалуй, сюда вам лучше не смотреть, – спокойно проговорил Людерс. – Сейчас Чарли вернется, зажжет свет, и мы войдем в вагон.

Мы с шерифом повернулись спиной к Людерсу. Он громко свистнул – из-за угла тут же появился коротышка, на секунду замер, а потом шагнул к двери.

– Чарли, зажигай свет! – окликнул его Людерс. – У нас гости.

Коротышка скользнул за дверь, чиркнул спичкой, и в вагоне стало светло.

– А теперь входите, господа. Не забывайте: смерть следует за вами по пятам и вести себя нужно соответственно.

Мы вошли.

– Чарли, забери у них пистолеты и проверь, нет ли другого оружия.

Нас поставили у стены лицом к длинному деревянному столу, по разные стороны которого виднелись деревянные же скамьи, а в центре красовались поднос с бутылкой виски и парой стаканов, фонарь «молния» и старая масляная лампа из толстого стекла. И фонарь, и лампа горели. Неподалеку примостились два блюдца: одно – со спичками, второе – с пеплом и окурками. Коек в вагоне тоже было две: ближнюю к нам заправили кое-как, а дальнюю – с образцовой аккуратностью.

Сверкая очками, низкорослый японец подошел к нам.

– Ой, гости носить большие пушки, – заурчал он. – Ой, нехорошо!

Забрав пистолеты, японец подтолкнул их через стол к Людерсу, затем проворно ощупал нас маленькими ручками. Баррон покраснел и поморщился, но не сказал ни слова.

– Другого оружия нет. Очень хорошие господа. Прекрасная ночь, да? Наверное, вы пикник под луной устроить?

Шериф раздраженно заворчал.

– Садитесь, господа, рассказывайте, чем я могу быть вам полезен, – попросил Людерс.

Мы сели с одной стороны стола, Людерс – с другой. Левой рукой Франк крепко держал автомат и не спускал жестких внимательных глаз с наших пистолетов. Его лицо уже не светилось дружелюбием, но по-прежнему казалось умным, очень умным.

– Пожалуй, табак пожую, – буркнул шериф. – С ним лучше думается. – Отправив в рот небольшой кусок, Баррон методично его прожевал и сплюнул на пол. – Я немного намусорил, – заметил он. – Надеюсь, вы не против.

Японец сидел на аккуратной койке – его ноги даже до пола не доставали!

– Не нравится, моя не нравится! – шипел он. – Плохой запах!

Баррон не удостоил его вниманием.

– Решили пристрелить нас и сбежать, да, мистер Людерс?

Людерс пожал плечами, снял руку с автомата и откинулся на стену вагона.

– Ваша компания здорово наследила, но вы не знали, как мы выясним, откуда ведут следы и куда. Вы не думали, что мы справимся, иначе действовали бы аккуратнее. Но с другой стороны, здесь, на прииске, вы нас дожидались. Логики не вижу…

– Логика в том, что мы, немцы, – фаталисты. Когда все идет гладко, как, например, сегодня, если забыть о придурке Вебере, в нас просыпаются тревога и подозрения. Я подумал: «Следов я не оставил, значит в ближайшее время ищейки через озеро не переправятся. Лодки у них нет, за нами никто не плыл, и навстречу никто не попался. В общем, найти меня невозможно, совершенно невозможно». А следующей мыслью было: «Меня найдут именно потому, что это невозможно. Нужно приготовиться и ждать».

– Пока вы ждали и готовились, Чарли перенес в машину чемодан с деньгами, – напомнил я.

– С какими деньгами? – спросил Людерс, не глядя ни на меня, ни на Баррона. Казалось, он пристально и испытующе смотрит внутрь самого себя.

– Хрустящие новенькие десятки, которые вы самолетом доставляете из Мексики.

Людерс поднял на меня тусклые, совершенно равнодушные глаза.

– Друг мой, надеюсь, вы не серьезно? – подначил он.

– А что тут сложного? У пограничников самолетов нет. Одно время самолеты были у береговой охраны, но ввиду отсутствия серьезных происшествий их перебросили на другие объекты. Летящий из Мексики самолет приземляется на поле для гольфа за клубом «Вудленд». Самолет принадлежит мистеру Людерсу, который является совладельцем клуба и проживает на его территории. Все нормально, вопросов ни у кого не возникает. Только мистеру Людерсу не хочется держать полмиллиона фальшивых долларов у себя дома, он предпочитает заброшенный прииск и прячет деньги в вагоне-леднике. Это же настоящий сейф, хотя внешне на сейф абсолютно не похож!

– Как интересно вы рассуждаете, – бесстрастно похвалил Людерс. – Продолжайте!

– Из экспертного заключения мы знаем: купюры очень высокого качества. Вывод один: здесь работает организация. Нужно же доставать краску, бумагу, печатные формы… Говоря «организация», я имею в виду не шайку злоумышленников, а уровень на несколько порядков выше – правительственную организацию, точнее – организацию нацистского правительства.

Япошка подскочил на койке и зашипел, а Людерс даже в лице не переменился.

– Интересно, – лаконично заявил он.

– А мне нет! – рявкнул Баррон. – Вы провоцируете нас, на пулю напрашиваетесь!

– Пару лет назад русские пытались провернуть похожий фокус – внедрить нам в обращение фальшивые деньги, чтобы раздобыть средства на шпионаж, а заодно подорвать доверие к нашей валюте. Для нацистов все это слишком грубо и примитивно. Им просто нужны американские доллары (естественно, подлинные!), чтобы вести дела в Центральной и Южной Америке. Вот и приходится мешать настоящие купюры с фальшивками. Нельзя же явиться в банк и положить на счет сто тысяч новенькими десятками! Знаете, какой вопрос волнует шерифа? Почему для своих махинаций вы избрали горный курорт, где живут в основном бедняки?

– А ваш гениальный ум такой вопрос не волнует? – с издевкой поинтересовался Людерс.

– Меня это не слишком волнует, – отмахнулся Баррон. – Меня волнует, что на вверенной мне территории убивают людей. Пумью Вершину вы выбрали, потому что лучшего места для ввоза фальшивок не придумаешь. Во всей стране подобных мест не более сотни: назойливой полиции – раз-два и обчелся, а каждое лето приезжает целая армия отдыхающих, которые постоянно меняются. В таком месте можно посадить самолет, и никто не пристанет с проверкой. Однако есть и другая причина: Пумья Вершина – идеальное место не только для ввоза фальшивок, но и для их внедрения. Повезет – протолкнешь крупную партию. Только вам не повезло; точнее, везение кончилось из-за глупейшего прокола Вебера. Нужно объяснять, почему, имея достаточное число сообщников, здесь удобно распространять фальшивки?