Брачные союзы Дома Романовых - Александр Манько

Торжество проходило 30 ноября 1729 года в парадном зале императорского дворца. В центре зала — столик, на котором два золотых блюда с обручальными кольцами, сверху лежит крест. Новгородский архиепископ готовится совершить обручение молодого императора с княжной Долгорукой. Шесть генерал-майоров держат на серебряных шестах серебряный с золотыми узорами парчовый балдахин. Под ним будет стоять обручающаяся чета. Кроме императорского кресла, тут же возле столика стоят еще два, обитые зеленым бархатом, — для вдовствующей царицы и для невесты государя. Сзади них стоят обитые зеленым бархатом табуреты для остальных членов царской фамилии. Еще далее — место, специально отведенное для родственников невесты. На торжество приглашены посланники иностранных дворов и столичная знать.

Невеста прибыла во дворец и была торжественно встречена членами царского семейства. Начался обряд обручения. После чего Петр II надел на руку невесты перстень со своим портретом, и затем последовало целование руки. Молодой монарх, высокий и не по годам крепко сложенный, в белом шелковом кафтане с серебряной отделкой, держал правую руку своей невесты и давал ее целовать подходившим. Княжне, входившей в царскую семью, была оказана большая честь: все присутствовавшие, кроме бабушки Петра II, целовали руку невесты и уже начали ее называть Императорским Высочеством. Блеск торжества не уменьшал неловкости положения жениха и невесты, заложников большой игры князей Долгоруких. Петр и Екатерина не любили друг друга и не скрывали этого.

В день Крещения 6 января 1730 года император с невестой ездил на водоосвящение на Москву-реку. Было очень холодно, и Петр II, легко одетый, сначала стоял на запятках невестиных саней, а потом присутствовал на смотре войск, так что пробыл на сильном морозе не менее четырех часов.

В этот день молодой император простудился, и на другой день у него открылась оспа. Почти две недели его сильный организм отчаянно сопротивлялся, но 18 января началась предсмертная агония. 19 января 1730 года Петр II скончался на пятнадцатом году от рождения, на третьем году царствования, накануне того дня, когда должна была состояться его свадьба с Екатериной Долгорукой.

В исторической летописи России период царствования императрицы Анны Иоанновны (1730–1740) является одним из самых печальных. С восшествием на престол этого последнего отпрыска бояр Романовых по прямой линии, которое сопровождалось многими весьма необычными обстоятельствами, наступило время развала российской государственности. Именно при Анне Иоанновне достигает своего апогея эпоха временщиков и фаворитов иноземного происхождения во главе с Бироном.

Анна Иоанновна, родившаяся 28 января 1693 года, была второй дочерью старшего брата Петра I царя Иоанна Алексеевича и царицы Прасковьи Федоровны, урожденной Салтыковой. По древнему обычаю, едва царевна появилась на свет Божий, как сразу же поскакали из Москвы гонцы с радостной вестью во все концы земли русской. Детство Анны прошло при дворе матери-царицы в подмосковном селе Измайлово, к сожалению, в неблагоприятных условиях семейной обстановки: слабый телом и духом отец не играл должной роли в семье, а между матерью и дочерью не было настоящей любви. Поэтому, естественно, царевна росла сама по себе, без родительского внимания, среди многочисленных невежественных мамок, юродивых и святош, всегда находившихся при дворе Прасковьи Федоровны, который Петр I назвал «госпиталем всевозможных уродов и пустосвятов».

Царевна не получила ни хорошего воспитания, ни образования, которое могло бы развить ее природные дарования. От своих учителей-иностранцев, немца Иоанна-Дитриха Остермана и француза Рамбуха, Анна ничего не приобрела: ее учили мало и поверхностно: иностранными языками она так и не овладела, а по-русски писала безграмотно.

Семнадцатый век наложил печать на всю жизнь будущей императрицы: она видела своими глазами, как ее энергичный дядя, царь Петр Алексеевич, обрезал бороду у старой Руси, на одряхлевшее от неподвижности, но по сути здоровое тело которой надевалось новое платье. Так росла Анна под впечатлением беспощадной ломки, и семилетним ребенком царевна вступила в новое, восемнадцатое столетие.

В 1709 году царевне Анне исполнилось шестнадцать лет, и Петр I задумал немедленно выдать ее замуж. Укрепляя международный авторитет России, великий реформатор стремился установить родственные связи своего царствующего дома с правящими династиями европейских государств. И эту линию он проводил активно. Успешно решив вопрос о свадьбе своего сына, царевича Алексея, русский царь, руководствуясь политическими соображениями, нашел жениха и для царевны Анны в лице герцога Курляндского, Фридриха-Вильгельма, племянника прусского короля.

Петр I давно был в дружеских отношениях с отцом жениха Анны Иоанновны, герцогом Фридрихом-Казимиром. Весной 1697 года, во время своего первого путешествия за границу, юный русский царь впервые посетил Митаву. Его посольство, как известно, было довольно многочисленным (почти 800 человек) и было принято с большими почестями. Этот прием был весьма ощутим для казны герцога.

Когда свита «господ великих послов из Москвы» остановилась в миле от города, навстречу ей герцогом был послан церемониймейстер с отрядом гвардейцев и четырьмя парадными каретами, запряженными шестериком. Вблизи города царское посольство было встречено почетным караулом из граждан Митавы, стоявшим шпалерами по обе стороны дороги; их также приветствовали два взвода рейтаров в парадных мундирах на лошадях; за ними следовала герцогская гвардия с двумя трубачами, шесть русских трубачей в красных мундирах с серебряными галунами, двадцать русских кавалеров в блестящих мундирах на лошадях, а также вся герцогская придворная свита в парадной одежде.

Парадная царская карета была запряжена шестью лошадьми буланой масти, гривы и хвосты которых перевивали красные с золотом ленты. Эта карета была обита изнутри золотою парчою с алым бархатным сиденьем, расшитым золотом и серебром. В ней находились Франц Лефорт, Федор Головин и Прокопий Возницын. Карету сопровождали 24 московских гайдука в ярко-красных ливреях с большими серебряными шнурами. За ними следовали рейтары и лакеи герцога, а далее на лошадях — многочисленные московские пажи и лакеи в парадной одежде.

При выходе русских послов из парадной кареты из всех крепостных орудий герцогской резиденции раздался залп салюта. В течение восьми дней герцог с отменным великолепием принимал русских гостей, развлекая их всевозможными забавами и увеселениями. В составе посольства, но совершенно инкогнито, находился и сам Петр I, который имел с герцогом три тайные дружественные беседы. Когда герцог привел к царю пятилетнего сына, принца Фридриха-Вильгельма, Петр, лаская ребенка, шутя обещал женить его на русской царевне. Обещание это, как мы увидим позже, царь привел в исполнение.