Излом зла - Василий Головачев

Как всегда, мерный «космический» шум первого информационного слоя Земли подействовал на него завораживающе, и он даже пропустил тихое прикосновение чьего-то мысленного потока. Опомнился, уплотняя пси-блок и одновременно расширяя диапазон гипервидения. Мыслепоток был незнакомым, и от контакта с ним у Матвея родилось ощущение прикосновения к холодной и скользкой шкуре болотной змеи. Кто-то пытался лоцировать его в астрале, ожидая появления, кто-то незнакомый, чужой, равнодушно-внимательный и оттого непредсказуемо опасный.

Стряхнув с себя щупальца чужой воли, Матвей побрел было дальше, настраиваясь на прием нужной информации, но вынужден был прервать сеанс – на кухню выпорхнула Кристина, босоногая, как всегда, в наспех наброшенной мужской рубашке, розовая со сна, соблазнительная и милая.

– Я его ищу по всей квартире, а он здесь медитирует в одиночестве. О чем задумался, детина? – Она взобралась к нему на колени, шутливо потянула за нос, лизнула в ухо.

Матвей поцеловал ее в шею, потом не удержался и расцеловал обе груди, прижал к себе.

– О чем может думать молодой мужик в семь утра? О тебе, конечно. А еще о несовершенстве человека.

Кристина белозубо засмеялась.

– Еще твой любимый Омарчик Хайям задавался этим вопросом. Помнишь?

Отчего всемогущий творец наших тел

Даровать нам бессмертия не захотел?

Если мы совершенны – зачем умираем?

Если несовершенны, то кто бракодел?

– Помню, – улыбнулся Матвей. – Хотя в принципе, знаю, кто бракодел.

– Кто же?

– Аморф Конкере, Монарх Тьмы.

– Это еще кто такой, почему не знаю? Разве не Господь нас создал?

Матвей покачал головой, сказал серьезно:

– Разве мог Господь создать таких злобных, трусливых, агрессивных, лживых и порочных существ, как люди?

– Конечно, мог, – пожала плечиками Кристина. – В противовес кому-то, например, или для ассортимента, так сказать, или вообще шутки ради. Ведь недаром говорят, что весь наш мир – майя, иллюзия… Е г о иллюзия, понимаешь? Мы всего-навсего мыслеформы Бога.

Матвей внимательно всмотрелся в лицо подруги. На миг ему показалось, что сквозь черты Кристины на нем проступили черты лица Светлены. Но он отогнал от себя это наваждение.

– Как я понял, ты уже кое-что прочитала из того, что я тебе давал. Интересно?

– Торчу и балдею. – Кристина освободилась из объятий, побежала в ванную, выглянула оттуда. – Даже на лекциях читаю. И вообще, ты действуешь нечестно.

– Это почему же? – вытаращил глаза Матвей.

– Я и так с тебя тащусь, как говорят подружки, минуту не могу прожить одна, а ты еще эту гипнотизирующую эзотерику подсунул, чтобы крепче меня к себе привязать.

Дверь закрылась, зашипела в кране вода.

Матвей улыбнулся, потом рассмеялся, по ассоциации вдруг припомнив рассказ Васи Балуева.

Два года назад… или вперед? Ведь те события как бы еще не происходили… и все же хранится в памяти история двух «волкодавов»-перехватчиков и трех Посвященных, и никуда от этого не деться! Все это было… или все-таки еще только будет?

«Не рефлексируй! – строго приказал сам себе Матвей. – Все будет так, как должно быть, даже если будет иначе».

История же, поведанная Балуевым, была в самом деле уморительна. Вася тогда жил во Владимире с девушкой Наташей, перезнакомился с ее друзьями, ходил к ним в гости, вместе отдыхал. А однажды, отпраздновав чей-то день рождения, поздно ночью компания пошла прогуляться и, выйдя на берег Клязьмы, решила искупаться. Но так как все заранее не побеспокоились о купальных костюмах, один из самых юморных приятелей Наташи – Алексей, Леха – предложил купаться голыми, но лагерями: женщины отдельно, мужчины отдельно. Провел черту на песке до реки, скомандовал: бабы налево, мужики направо. Разделись, залезли в теплую воду, а через минуту раздался вопль и визг на «левой» половине – Леха заплыл на женскую территорию. Оправдывался он потом тем, что «черту смыло водой»…

Матвей еще раз улыбнулся, потом внезапно сбросил с себя одежду и ворвался в ванную. Кристина, правда, визг поднимать не стала…

Потом они завтракали: рис, овощная поджарка, кофе. Кристина была настроена весело, болтала о том о сем, изредка бросая на Соболева странноватые взгляды, и Матвею снова показалось, что из нее выглядывает Светлена, спутница инфарха, его светлый ангел. Рассердился на себя, отодвинул чашку.

– Сколько тебе экзаменов осталось сдать?

– Два, – остановила свой рассказ Кристина. – А что?

– Прикидываю, когда и куда мы поедем потом.

– Куда захочешь. Можно ко мне в Рязань, можно к родственникам в деревню, они в Красноярском крае живут, в тайге, на берегу горной речушки. А куда ты ездил вчера?

– За кудыкины горы, – не моргнул глазом Матвей.

– Меня не мог взять с собой?

– Не мог, к сожалению.

– Не ври. Не захотел.

Матвей подумал, кивнул, соглашаясь, поднял вверх палец и назидательно проговорил:

– Если мужчина никогда не лжет женщине, значит, ему наплевать на ее чувства.

Кристина засмеялась, поперхнулась чаем, и Матвей легонько постучал ее по спине.

– В следующий раз обещаю взять тебя с собой. Но только после того, как сдашь экзамены, и только в том случае, если будешь слушаться.

– Слушаю и повинуюсь, мой господин. – Кристина вдруг ойкнула, бросив взгляд на висевшие на стене в кухне часы. – Заговорил ты меня, перехватчик, я же на консультацию опоздаю! – Она подхватилась и бросилась из кухни в спальню, откуда раздался ее голос: – Посуду не забудь помыть.

– Это называется статус-кво, – глубокомысленно пробормотал Матвей, вспомнил старый анекдот, добавил: – «А вот этого не надо, – сказал граф и пошел мыть посуду…» – Зашел в спальню, оценивающе разглядывая переодевающуюся Кристину. – Я тебя подвезу, успеешь.

– Выйди, нахал! – возмущенно отмахнулась блузкой Кристина.

В начале десятого он высадил ее на Манежной площади и направил машину по Охотному Ряду мимо Театральной и Лубянской площадей в сторону Новой Басманной. Тарас Горшин, отступник Внутреннего Круга, ныне – комиссар «чистилища», жил в собственном доме на окраине Москвы, в зеленой зоне Щелкова и, судя по «шевелению» астрала, находился в данный момент дома.

Дом Тараса был окружен сосновым лесом, а обрабатываемый участок с плодовыми деревьями: две яблони, несколько вишен, слива и груша, – и огородом не превышал шести соток. Зато участок был тщательно ухожен и содержался в идеальном порядке, что говорило о привязанности хозяина к земле. Дом недавней постройки, по сути, представлял собой финский коттедж с остроугольной крышей, под которой располагалась мансарда. Насколько помнил Матвей, в доме было пять комнат и кухня. В большой гостиной, выполненной в готическом стиле и представлявшей собой каминный зал с коллекцией старинного холодного и огнестрельного оружия и лат, Соболев уже бывал однажды.