Я из Железной бригады - Виктор Мишин

– А теперь, господа офицеры, мы покажем, как стреляют наши снайперы в противника, появляющегося неожиданно и на короткое время.

– Командир, а кто мишени поднимать будет? – спросили ребята, когда я подошел к ним.

– Я и буду, – просто сказал я. Удивление и обеспокоенность парней можно понять. Я буду лежать на земле и поднимать на вытянутой руке палку с каской. Их задача «убить» каску и не убить меня.

– Господин…

– Отставить! – фыркнул я. – Ну боятся местные, я чем могу помочь? – понизив голос, добавил я.

– Так давайте кто-то из нас и ляжет? – робко предложил один из Алексеев.

– Не надо, я сам.

Пройти триста метров дело нехитрое, а вот лежать под огнем, пусть и зная, как стреляют мои люди, это вам не фунт изюма. Взяв в руки по палке, я начал медленно отползать в сторону. У парней приказ, как я лягу, занять позиции и ждать. Как-только я поднимаю мишень, открыть огонь. Стрелять будут по очереди, иначе пять пуль в каску одновременно не попадут. Ползу же я для того, чтобы появиться в неожиданном месте для стрелков. Тут небольшая низина, специально когда-то копали, делая искусственный бруствер, поэтому меня не видно. Движение, и первая каска вскидывается над землей. Только собираюсь ее опустить, как чувствую удар, передавшийся мне по палке, а спустя секунду доносится грохот выстрела. Черт, надо было хоть тряпку какую взять. Про попадание пули в палку я и не подумал, а ударчик-то нехилый выходит. Пуля, пробив каску, пробила и палку. Рисковал ли я словить рикошет? А то как же! Но в этом и заключается чистота эксперимента.

Работал «мишенью» я всего несколько минут, а устал как собака. Всего-то пять выстрелов, да и не подряд, мне же нужно было время на то, чтобы сменить позицию, а руки аж зудят. Возвращаясь на позицию для стрельбы, я издалека видел, как с бойцами о чем-то разговаривают наши отцы-командиры. Надо спешить, а то еще наговорят чего лишнего. Не мои бойцы, офицеры бы чего не учудили. Мои ребятки разговаривать научены. Точнее – молчать.

– Браво, унтер-офицер, вы действительно нас удивили, – первым ко мне подошел капитан, как оказалось, командир роты. – Особенно с этим вашим безрассудным поступком со стрельбой практически по вам. – Надо же, на вы перешел. Что же, проняло тебя наконец, Фома-неверующий.

– Ваш рапорт будет рассмотрен в ближайшее время, унтер-офицер, – заявил начштаба, – а ваше предложение на введение в войсках специальных стрелков будет повторно направлено в штаб армии и, думаю, даже выше. Мы все, – он обвел взглядом всех офицеров, – подпишемся за внедрение новшества в войсках. Необходимо ускорить внедрение таких отрядов, как ваш, сегодня вы наглядно продемонстрировали важность и необходимость такого рода бойцов. Есть, к сожалению, некоторое препоны, но сделаем все возможное, чтобы их обойти.

– А что же сам унтер-офицер Воронцов не пострелял сегодня? – сделал мне подляну сам Марков, до этого только кивавший словам начштаба полка. Вот же засранец, у меня руки трясутся после таких приключений, шутка ли, пять пуль чуть не в меня попали, да еще и отдача при попадании в каску уходила в них же.

– Если прикажете, всегда готов. Просто я понял так, что усомнились в подготовке моих солдат, вот они и показали то, что умеют.

– Ну как же (млять, опять этот капитан), разговор в рапорте шел об уничтожении лично вами более чем десятка солдат противника. Для чистоты эксперимента уважьте, покажите ваши способности.

Суки, ухмыляются они. Это вам что, развлечение такое? Закисли тут, в обороне сидя, скучают… Ну тогда держите меня семеро.

– Так, может, хотите подержать мишень? – нагло спросил я, предполагая, что на меня сейчас заорут.

– Да всегда пожалуйста! – отчеканил капитан и, взяв из рук одного бойца мишень, то есть каску на палке, пошел в конец стрельбища.

– Капитан Катков рубака отчаянный и смелый, ты уж, Воронцов, не лишай нас таких офицеров! – практически мне в ухо шепнул начштаба. Как и подкрался-то так близко?

«Ну ладно, вы хотите песен? Их есть у меня!»

Один из моих бойцов подал мне чехол с моей винтовкой, мне сшили недавно из брезента, спасает от грязи. Проверив оружие и зарядив, вставил всего два патрона, думаю, хватит. То, что я приготовил для капитана, как раз и рассчитано на два выстрела, тем более специально собранными лично мной патронами. Дождавшись, когда офицер встанет в конце поля, да-да, этот засранец не стал ложиться, еще бы, там грязно, да он еще и такой ухарь, что решил повыделываться. Думал, я струшу, что ли? Ага, жди больше!

Как только капитан отвел руку в сторону и поднял кол с каской вверх, я, вскинув винтовку, прямо стоя, лишь намотав предварительно ремень на руку, быстро сделал сразу два выстрела. Конечно, «болт» не СВД, но затвор я двигаю очень быстро, выпуская на тренировках пять пуль за десять секунд. Постоянными тренировками добиться такого не сложно, повторюсь, это же полигон, а не поле боя. Палец начинает двигать затвор после выстрела, когда винтовка еще возвращается в прежнее положение. Если все делать правильно, то момент, когда винтовка вновь наведена на мишень, патрон уже в патроннике и следует новый выстрел. Я такое практиковал и в будущем, с СВД вбивал весь магазин в мишень двадцать сантиметров на трех сотнях, так что тут просто переучился на «болт». Но вот так, по живому человеку, как по мишени, я еще не стрелял. Риск был огромный. Офицер мог просто испугаться и от неожиданности наделать глупостей, но моя скорость была таковой, что даже если бы он хотел, то не успел бы опередить пулю.

Как несся обратно капитан по полю, надо было видеть! Как он орал от радости, эк его впечатлило-то…

– Это… это просто фантастика какая-то! – кричал он, оказавшись ближе. – Ваше превосходительство, это уму непостижимо! Какая скорость. Какая точность! Как такое возможно? В столице, на всевозможных стрельбищах и показных выступлениях я видел метких стрелков, но чтобы так…

– Что, попал? – лукаво подмигнув мне, спросил у капитана Марков.

– Лучше посмотрите, как он попал!

Ой, ну сейчас он тут всех удивит. А всего-то выстрелил в каску, а затем… А затем в палку, на которой держали каску. Да-да, с трехсот метров, из этой прекрасной винтовки я попадаю в палку толщиной миллиметров сорок, около двух дюймов, как заметил ранее Старый. То есть сначала звенит каска от попадания, а затем вторая пуля срезает палку. Сложность не в том, чтобы попасть в палку, а в том, чтобы не попасть в руку. Раньше, на тренировках мы так стреляли. Но не двойным выстрелом и не в живую подставку для мишени. Там все дело в навыке. Просто я знал, куда смещается палка после первого попадания. Это я, конечно, почудил немного. Шесть-семь сантиметров ниже – и капитан бы сейчас был без кисти. Но мне хотелось их заткнуть, чтобы они поверили наконец в наши силы.

– Это бесподобно, унтер-офицер! Скажите, а как долго такому учат? – начштаба задал насущный вопрос.

– Именно так, как стреляю я – долго. Я с детства стреляю. Но если у человека есть подготовка, плюс чуйка, то за пару лет можно.