Итальянский роман - Андрей Смирнов

С этого момента началось побоище с десятками раненых с обеих сторон. Учитывая, что «жёлтая» зона была нашпигована демонстрантами всех мастей, а у карабинеров и полиции окончательно упало забрало на шлемах, – битва разрасталась со скоростью лесного пожара. Не стоит забывать и про «Блэк Блок», который никуда не делся и работал не покладая сжимающих арматуру рук.

На подмогу карабинерам примчались бронеавтомобили, на полной скорости пытавшиеся поиграть с протестующими в боулинг. Потенциальным кеглям это не очень понравилось, потому броневики они стали отлавливать и сжигать.

На одном из участков фронта, маленькой площади Алимонда, карабинерское подразделение наступало на противника при поддержке двух «Лендроверов». Неудачно. Атака захлебнулась, карабинеры перешли к тактическому улепётыванию, один из «Лендроверов» попытался развернуться, упёрся в стену и заглох. Манифестанты окружили его и начали бить стекла. Двадцатитрёхлетний активист Карло Джулиани схватил баллон огнетушителя и намеревался запустить его в уже разбитое заднее окно машины. Из окна высунулась рука двадцатилетнего карабинера Марио Плаканика. Рука сжимала пистолет. Пиф-паф, ой-ой-ой, умирает Карло мой. Точнее, умер он не сразу. Сначала его задним ходом переехал всё же сумевший завестись от испуга «Лендровер». Потом переехал его ещё раз, уже передом. Протестующие разбежались. Место происшествия немедленно окружили карабинеры.

– Сволочи, – орал один из них манифестантам, – это вы его убили! Метнул гадюка каменюку – и нету Карло!

Тем временем его коллега приводил картину в соответствие со словами напарника, старательно колотя тело Джулиани булыжником по голове. Пытавшемуся запечатлеть это фотокорреспонденту стражи порядка сломали камеру. Вместе с рукой. Другую излишне любопытную журналистку подвергли профилактической беседе сапогами.

Новость о смерти Джулиани быстро распространялась. Испуганные и растерянные антиглобалисты повсеместно отступали. Но задержания продолжались. Хватали уже не за что-то конкретное, а просто тех, кому не повезло. Не везло в основном тем, кто пытался оказать помощь раненым. Они ж не убегали, следовательно – хватать их было сподручнее.

Задержанных свозили в карабинерские казармы, где их ждали интересные активные игры: «найди пятый угол», «покажи, где солнце», «спой песенку во славу Аугусто Пиночета» и другие. Впоследствии прокуратура и суд почему-то охарактеризуют это словом «пытки».

Вот смерклось. Координационный антиглобалистский совет приступил к поискам ответа на непростой вопрос: все ли готовы заутра бой затеять новый? Проводить ли запланированные на завтра манифестации? Нет, то, что власти могут запретить их проведение, никому в голову даже не приходило. Итальянское правительство не вправе нарушить конституционное право итальянских граждан собираться мирно и без оружия. Даже если вчерашнее собрание превратило город в зону боевых действий. Dura lex, sed lex.

Полностью разделявший эту точку зрения координационный совет пришёл к выводу, что в крайнем случае ради свершения правосудия одним городом можно и пожертвовать. И только небо засветилось, всё шумно вдруг зашевелилось: объединённая трёхсоттысячная процессия начала движение. На первых порах всё шло хорошо. Песни, пляски, улыбки. Затем откуда-то вновь повыпрыгивали парни в чёрном с коктейлями Молотова. И вчерашний день повторился под копирку. Разве что теперь в сражении принимали участие ещё и вертолёты, распыляющие слезоточивый газ.

Суммарный итог двухдневного противостояния: более тысячи раненых с обеих сторон. Это если считать только тех, кто официально обратился за медицинской помощью.

К вечеру всё стихло. Саммит заканчивался, а напротестовавшиеся по самое не хочу протестующие мечтали лишь поскорее добраться до вокзалов и покинуть гостеприимную Геную, наполненную перевёрнутыми автомобилями и горящими зданиями.

В «зелёной» зоне, вдалеке от места основных событий, стояла школа «Диаз». Городская коммуна выделила её помещения под информационный центр координационного совета. Сюда непрерывно поступали сводки с фронтов, отсюда велась постоянная радио– и телетрансляция. Тут же обитали антиглобалистские юристы и адвокаты. Плюс к тому – ночевали беженцы из палаточных городков, которые были разрушены в ходе боёв. Среди присутствовавших было много аккредитованных журналистов, в основном иностранных.

Около полуночи к школе прибыли пять сотен полицейских и карабинеров. Первым на дороге им попался незадачливый британский журналист. Ему без лишних разговоров сломали руки, выбили шестнадцать зубов, схлопнули лёгкое и отправили в кому. Затем стражи правопорядка вошли в здание. А через полчаса к нему начали подлетать десятки карет скорой помощи. Из девяноста трёх арестованных в школе – восемьдесят два были ранены, шестидесяти трём требовалась экстренная госпитализация. А некоторым – реанимация.

Когда правоохранители убрались восвояси, журналисты и сочувствующие обнаружили внутри школы плавающие в лужах крови разбитые компьютеры, уничтоженные видеокассеты, фотоплёнки и прочие материальные свидетельства событий двух предыдущих суток.

Утром следующего дня полиция отрапортовала, что наконец-то ухитрилась истребить логово проклятого «Блэк Блока». В качестве же доказательства успешного истребления продемонстрировала смертоносное оружие протеста: швейцарские армейские ножи (восемь лезвий – восемь дырок!), строительные инструменты (в школе шёл ремонт) и два коктейля Молотова (позднее будет установлено, что в школу их предусмотрительно доставили в пакетике сами полицейские). А равно и форменную полицейскую куртку, драматически прорезанную ножевым ударом в районе сердца. Хорошо ещё, что куртковладелец носил под ней бронежилет. Ещё лучше, что некоторое время спустя он присядет в тюрьму за фальсификацию улик путём нанесения тяжких телесных повреждений собственной беззащитной куртке.

На этом основные события закончились. Начался разбор полётов.

Подавляющее большинство из трёхсот двадцати девяти задержанных за два дня манифестантов было признано полностью невиновным. Многие впоследствии выиграли суды против государства и получили денежные компенсации. Одиннадцать человек были приговорены к длительным тюремным срокам за поджоги и вандализм. Тринадцать – осуждены за сопротивление полиции, но затем оправданы судом высшей инстанции. Судьи сочли, что карабинерская атака на колонну «Белых костюмов» не была законной, а следовательно – действия обвиняемых можно признать необходимой самообороной.

Свыше двух сотен уголовных дел возбудили и против сотрудников правоохранительных органов. Правда, до реальных тюремных сроков дошло лишь в редких случаях. Во-первых, было не очень понятно: кого же конкретно судить, если все были в одинаковых касках и масках? Во-вторых, итальянское правосудие не отличается излишней оперативностью, и множество правоохранителей избежало наказания в силу истечения сроков давности.

Убиенный Карло Джулиани превратился в символ государственного произвола и павшего за свободу героя. О нём итальянцы насочиняли песен, а его портретами изрисовали все стены. Застреливший же его карабинер Плаканика был оправдан, использование им оружия – признано правомерным. Из карабинеров его, впрочем, выгнали за полное служебное несоответствие. Итальянцы скинулись всем миром и насобирали ему четыреста тысяч евро на возмещение судебных издержек. Не следует искать здесь противоречия. Если по мнению итальянцев что-то способно сделать мир немножко лучше – и если это что-то не требует от них чрезмерных усилий и затрат, – они с удовольствием и воодушевлением будут помогать любому из «ах, бедных мальчиков», вне зависимости от того, по какую сторону от дула пистолета тот находится.