Прости грехи наши… Книга первая - Елена Дмитриевна Фетисова

скажу, всю правду…, – ее сверкающие глаза при этом, будто угольки, прожгли женщину насквозь. – Лицо твое белое, сердце – доброе, – не давая возможности опомниться, затараторила черноглазая, – Скоро ждут тебя любовь большая, богатство нечаянное.... Вспомнишь, тогда меня, милая…

Анна, не слушая ее пустой болтовни, смотрела, тем временем на чумазое личико ребенка. Его карие глазки, похожие на перезрелые вишни, окидывали окружающих голодным взглядом.

«Боже мой!», – подумала женщина и молча, полезла в сумочку. Достав, оттуда пять рублей, она протянула беззаботной мамаше.

– Накорми ребенка, – сказала ей Анна.

– Да, благословит тебя Господь, добрая женщина! – выхватила деньги вымогательница. Анна уже развернулась, чтобы уйти, но та снова окликнула ее, – Покажи мне все-таки свою ладонь, красавица, – решила отблагодарить ее гадалка.

Поколебавшись, Анна разжала руку.

Цыганка заглянула в нее, будто в книгу, и тут, же отпрянула прочь. Глаза ее, и без того беспокойные, испуганно забегали по сторонам. Быстро проговорив что-то на своем языке, она подхватила ребенка на руки и поспешила удалиться.

Встревоженная женщина растерянно посмотрела вслед цветному каскаду ее одежды и, ничего не понимая, взволновано крикнула:

– Что, что ты там такое увидела?

– Да, кому вы верите, гражданочка, – обозвал Анну прохожий мужчина, – Обирают честных людей, сами работать не хотят…. В следующий раз, держитесь от них подальше.

– Так вы говорите, это у вас уже не в первый раз? – допытывался бородатый, но совсем не старый мужчина-врач у Анны.

– Да, доктор, – ответила она не совсем уверенно и пожала плечами, – Может, мне и не стоило беспокоить вас по таким пустякам …

– Пустякам? – приподнял брови тот, – Я бы так не сказал, наоборот, посоветовал бы вам, как следует обследоваться в стационаре.

– Вы предлагаете мне лечь в больницу?

– Да, да, не просто предлагаю, а настоятельно рекомендую!

– Но…, – запротестовала Анна, – У меня дома семилетний сын, как, же я оставлю его?

– А если ваша болезнь окажется серьезнее, чем вы думаете, – пророчески заметил врач, – Что тогда будет с вашим ребенком?

Прежде чем, ответить, Анна вздохнула.

– Но ведь это не так, доктор, – глядя на его рыжеватую по краям бороду, то ли спрашивала, то ли убеждала самою себя, она, – У меня всего-то кружится голова, разве это может быть серьезно?

– Как сказать, как сказать…, – не торопился согласиться тот, – Не будем спорить без толку, – и, обращаясь уже к медсестре, спросил, – Анализы Крушининой пришли?

Молодая особа в белом накрахмаленном колпачке оторвалась от писанины и нехотя ответила:

– Утром еще не было…

– Обождите, пожалуйста, – посмотрел бородач снова на Анну и встал из-за стола, – Я отлучусь в лабораторию на пару минут.

– Здравствуйте, Любочка! – поздоровался доктор с девушкой за микроскопом, – Вы, как всегда, очаровательны.

– Здравствуйте, Геннадий Павлович, – получил в ответ мужчина благодарную улыбку, – Вы что-нибудь хотели?

– Да, мне бы вашего шефа, Любок.

– Зачем это я тебе понадобился к концу рабочего дня? – спросил неожиданно появившийся заведующий.

– Уж и зайти нельзя…, – пошутил приятель.

Мужчины скрепили приветствие рукопожатием.

– Честно говоря, – признался Геннадий Павлович, – Пришел к тебе по делу. Меня интересуют анализы некой Крушининой.

– Подожди, подожди, – лукаво посмотрел на него заведующий, – Что-то я не пойму, а почему медсестру не прислал? – и, хитро прищурясь, спросил, – Небось, хорошенькая? Признавайся, – начал тормошить он его за плечо.

– Не то слово, Юрок, русская красавица, – улыбаясь, признался приятель.

Заведующий лабораторией развел руками.

– Вот, так всегда… Кому вершки, а кому корешки. Так, что у нее было? – уже серьезно спросил друг.

– Полное обследование, особенно меня интересует кровь. Представляешь, красивая, но странная…, – начал, было, Геннадий Павлович.

Друг перебил его.

– Красивые, они все такие, разве ты, еще не заметил, – и тут же дал распоряжение лаборантке, – Люба, поищи Крушинину. И, что же случилось с твоей красавицей? – обратился он снова к коллеге.

– Да, я толком сам еще не знаю, – пожал плечами тот, – Но ведь ни с того, ни с сего люди не теряют сознание. А с ней это случалось уже не раз. Должна быть причина.

– У женщин, я тебе скажу, обморочные состояния могут вызывать обыкновенные мыши.

– Моя пациентка менее всего похожа на истеричку, – не принял очередной шутки друг.

Люба к тому времени отыскала нужные бумаги.

– Вот, то, что вы просили, – протянула она их шефу.

– Спасибо, Любочка. Посмотрим, что там…, – пробежал он глазами несколько листков, и, покачивая головой, начал просматривать снова результаты анализов, будто засомневался в их подлинности, – Ты прав, моя шутка, мягко говоря, оказалось неудачной, – гармошкой сморщился лоб заведующего, – Ее необходимо срочно госпитализировать!

– Что там, не томи, – не дождался и протянул руку Геннадий Павлович.

– Ты же знаешь, Гена, я в прошлом клиницист… Мне очень жаль, но я на девяносто процентов уверен, эта женщина обречена, ей осталось жить несколько месяцев....

– Да, ты с ума сошел, вместе со своей электроникой! – неожиданно вспылил Геннадий Павлович, – Это невозможно, она же совсем молодая!

– Суди сам…, – пожал друг плечами, за которыми были многолетний опыт и стаж.

Геннадий Павлович, отказываясь верить, глядел на цифры, прыгавшие от волнения перед его глазами, как маленькие, злые бесики. Он протер ладонью абсолютно сухой лоб и тоже замотал головой.

– Не может быть…

– Может, Гена. От болезней крови умирают даже дети. Впрочем, не мне тебя учить…, – хлопнул по плечу его приятель, – Извини, что огорчил…

Геннадий Павлович вошел в кабинет, глянул с порога на Анну, и сознание его вновь воспротивилось поверить в то, что этой привлекательной, с тонкими, будто отточенными, чертами лица женщины скоро не станет. «Какая нелепость!», – подумал он.

Анна, заметив его странный взгляд, приподнялась со стула и спросила:

– У меня плохие анализы?

Врач взял себя в руки.

– Да, нет, – как можно спокойнее сказал он, – Обычные, я бы сказал…. Если не считать небольшие отклонения.

– Спасибо, доктор, – облегченно выдохнула женщина и, обратив к нему свои ясные глаза, предложила, – Вы мне лучше пропишите какие-нибудь лекарства. Я их буду принимать дома. Это же возможно? – прозвучал ее вопрос в наступившей тишине.

– Да, да, – натянуто улыбнулся врач, – Так мы и сделаем с вами, только, чуть позже. А пока… Мне бы хотелось поговорить с вашими родственниками. Когда я могу с ними встретиться?

Тревога пробежала внутри Анны, обволакивая сердце неприятным холодком.

– Что со мною, скажите мне правду, доктор?! – женщина посмотрела в глаза человека, от которого зависела, теперь, ее жизнь. «Так было уже, однажды…», – обреченно подумала Анна, вспомнив безжалостную бездну темных зрачков Зинаиды Прокопьевны, – Правду…, – шепотом повторила она.

– Я уверен, все будет хорошо, но вам все-таки придется лечь в больницу…, – не глядя на нее, ответил врач.

В начале июля – любимую пору Анны,