Дело всей жизни. Книга вторая - Ульяна Громова

Говорил, а сам вспоминал слова Джейкоба:

— У всего сущего свои вибрации. Можно проткнуть камень пальцем, если вибрировать, как он. Любая болезнь — живая, и тоже вибрирует. Всё живое можно уничтожить…

Мне определённо нужно подробнее побеседовать с самбо.

— Вы предлагаете… — Стас задумался, я ему не мешал, сделал знак бармену и попросил стакан минералки со льдом. — Если объединить их… — медленно приходил к нужному и правильному выводу парень, — то-о-о… глухие смогут слышать речь и музыку посредством света, а слепоглухие… посредством расшифровки вибраций… то есть практически нормально функционировать… Но почему вы мне это говорите? Зачем вам отдавать мне эту идею?

Потому что ты мой брат, Стас. И очень похож на нашу мать.

Но тебе еще рано знать о том, кто мы друг другу.

***

Мы разговаривали еще несколько минут. Я не стал надолго отрывать парня от его компании, попрощался и предложил связаться с ним позже. Никак не мог отделаться от странного ощущения. Судьба забрала у меня Несси и Алёну, но подарила брата. Или за это надо благодарить мою мать? У меня возник закономерный вопрос к Джейкобу, и я уже собирался уйти из клуба и набрать его номер, но рядом раздался девчоночий голос:

— Никита…

Я повернул голову и посмотрел через плечо — девушка из компании брата, та, что анатомировала взглядом, растворившим одежду, словно в кислоте. Молодая совсем, безумно сексуальная. Каштановые густые волосы ложились на плечи тяжёлыми волнами, соскальзывали на большую для её комплекции грудь и оттягивали аккуратную головку назад — иначе как объяснить вздёрнутый высокомерно подбородок и беззастенчиво изучавший моё лицо взгляд? Красивая до невозможности, глаз не отвести. Скользнул взглядом по изгибу бедра и застыл — тончайшая ткань, мягко очерчивающая даже родинки, не спотыкалась на нижнем белье. Во рту мгновенно пересохло, будто не выпил я пять секунд назад холодную воду. Тело бросило в жар, член зашевелился, а руки зудели аккуратно завернуть платьице, что на ладонь выше колен, и проверить свою догадку. Но это опасная затея — даже будь там три слоя белья, меня уже ничто не остановит. Я слишком долго хожу недотраханный.

— Чем могу помочь? — прохрипел беспомощный перед жарившим внутренности возбуждением.

Отвернулся перевести дыхание и переключиться на пониженную скорость захвата заложницы.

— Я бы хотела уехать отсюда. Стас сказал, вы уже уходите. Не могли бы меня подвезти?

— Нет проблем.

— Меня Варя зовут, — протянула она ладошку с красивыми длинными коготками.

Я это знал. Как и то, что она — сводная сестра Стаса: google мне все сообщил.

Взял ее за пальцы и поднёс ладошку тыльной стороной к губам, девушка улыбнулась. Наши взгляды коснулись, смелее проникли на территорию личного пространства друг друга и утонули в невесомости морали и запретов. Я буду трахать её, пока не иссохнет член и не превратятся в горошины яйца.

Давненько меня так не накрывало. Шевельнулась тенью мысль о Несси, но не остановила. Больше нет. Мне нужна была таблетка от похоти.

— Куда едем? — спросил, понимая, что она может назвать любую точку планеты — окажется все равно у меня в спальне.

— Да какая разница? — пожала плечиками и развернулась на каблучках, одновременно поворачивая рычаг моей выдержки на опасный минимум.

Я шёл за ней среди колыхавшихся в танце тел, как между болотных водорослей за божьей благодатью. Лишь оказавшись у гардероба, оторвал взгляд от упругой попы, чтобы помочь девушке надеть палантин из чернобурки. Вывел Варю на улицу, поддерживая под руку, на ходу отключая сигнализацию в «Мерседесе».

— Прошу… — открыл для неё переднюю дверь.

Но она открыла заднюю и села красиво, как умеют это делать настоящие леди. Не посадка — естественный, отточенный повседневным использованием этюд. Я закрыл дверцу и сел за руль, бросив взгляд в зеркало заднего вида — Варя устроилась посередине сиденья. Обернулся и подавился слюной — облегающее платье собралось на разведённых точёных ножках, скрывавших в тени то, что я сейчас желал больше всего. Отвернулся и завёл двигатель, ухмыляясь — впервые в жизни сняли меня, а не я. И что на этом неожиданные приятности не закончатся — был уверен.

От клуба до дома ехать всего минут двадцать, но я мечтал о телепорте и неожиданно подумал, что не теми исследованиями занимаюсь. Улыбнулся и посмотрел в зеркало, наткнулся на блестящий взгляд Вари — казалось, она вообще не отводила его от меня.

— Сверни здесь, — властно и красиво показала пальчиком на съезд в зелёную зону на берегу Москвы реки. Видимо, не терпелось не только мне. Её желание я выполнил — съехал и остановил машину за жидкой лесополосой. Погасил фары, включил пожарче обогрев салона и услышал: — Иди ко мне.

Вышел, улыбаясь — сейчас меня трахнут, как последнего проститута. Сомнений в этом девушка просто не оставляла. Сел на заднее сиденье и попал в крутой оборот.

Варя скинула туфли и уселась на мои колени. Её платье задралось, оголяя загорелые бедра. Я положил на них ладони и повёл вверх, убеждаясь, что белья на соблазнительнице нет. Меня залихорадило от накрывшего с головой возбуждения. Мозг стек в трусы и напрягся нижним умом. Длинные шустрые пальчики девушки уже освободили активную головку из плена брюк и боксеров и размазали первую каплю дикого желания.

Я задрал платье выше, оголяя шикарную крупную грудь с остроконечными твёрдыми вершинками. Девушка сняла его, явив себя полностью обнажённой. Совершенная, как произведение искусства, красивая в каждом изгибе, порочная, как сам грех. Казалось, натрахаться с такой невозможно, она заводила откровенностью в своих желаниях, полным отсутствием смущения и пониманием, какую имеет над мужчинами власть. Идеальная для меня. Лишь бы такая же ненасытная, потому что иначе эту ночь со мной она не переживёт.

Я скинул туфли и приподнялся, помогая ей раздеть меня: сковывать движения путавшимися на ногах штанами — не в этот раз. Варя встала коленями на передние сиденья, соблазнительно разведя бедра — её талия как раз поместилась между их спинками, наклонилась надо мной и без всяких промедлений вобрала член в рот до самых яиц, плотно скользя по нему губами. Я откинул голову и отлетел в другую реальность, захлебнувшись стоном.

Всё, что меня мучило, сконцентрировалось в члене, его разламывало от напряжения, в котором я жил последние месяцы и от которого не мог освободиться. Рот этой девушки — охлаждающий бальзам на свежий ожог, морфий от постоянной боли, пресная вода для пустынного странника. Варя зализывала застывшие в готовых лопнуть венах бездонные разломы моей неудовлетворённости, язычком собирала боль от самого основания и нежно снимала её губами с конца, насыщалась, как богиня тьмы плохой энергией. А я сходил с ума от потребности слить в этот тёплый умелый рот все, что скопил и отказывал себе в праве сцедить.