Алхимик - Пауло Коэльо

Сантьяго повел их к тому самому месту, гдепровел вчера целый день. Потом попросил сесть.

— Придется подождать, — сказал он.

— Нам не к спеху, — отвечал вождь. — Мы людипустыни.

* * *

Сантьяго смотрел на горизонт. Впереди былигоры, песчаные барханы, скалы; стелились по пескам растения, умудрившиесявыжить там, где это было немыслимо. Перед ним лежала пустыня, он шел по ней втечение стольких месяцев и все равно узнал лишь ничтожную ее часть. И встретилна пути англичанина, караваны, войну между племенами, оазис, где рослопятьдесят тысяч пальм и было вырыто триста колодцев.

— Ну, — спрашивала его пустыня, — чего тебеопять надо? Разве мы вдосталь не нагляделись друг на друга вчера?

— Где-то там, среди твоих песков, живет та,кого я люблю, — отвечал Сантьяго. — И когда я гляжу на тебя, я вижу и ее. Яхочу вернуться к ней, а для этого мне необходима твоя помощь. Я долженобернуться ветром.

— А что такое «любовь»? — спросила пустыня.

— Любовь — это когда над твоими песками летитсокол. Для него ты как зеленый луг. Он никогда не вернется без добычи. Он знаеттвои скалы, твои барханы, твои горы. А ты щедра к нему.

— Клюв сокола терзает меня, — отвечалапустыня. — Годами я взращиваю то, что послужит ему добычей, пою своей скуднойводой, показываю, где можно утолить голод. А потом с небес спускается сокол — икак раз в те минуты, когда я собираюсь порадоваться тому, что в моих песках непресекается жизнь. И уносит созданное мною.

— Но ты для него и создавала это. Для того,чтобы кормить сокола. А сокол кормит человека. А человек когда-нибудь накормиттвои пески, и там снова возникнет жизнь и появится добыча для сокола. Такустроен мир.

— Это и есть любовь?

— Это и есть любовь. Это то, что превращаетдобычу в сокола, сокола — в человека, а человека — в пустыню. Это то, чтопревращает свинец в золото, а золото вновь прячет под землей.

— Я не понимаю смысла твоих слов, — отвечалапустыня.

— Пойми тогда одно: где-то среди твоих песковменя ждет женщина. И потому я должен обернуться ветром.

Пустыня некоторое время молчала.

— Я дам тебе пески, чтобы ветер мог взвихритьих. Но этого мало. В одиночку я ничего не могу. Попроси помощи у ветра.

* * *

Поднялся слабый ветерок. Военачальники издалиследили за тем, как юноша говорит с кем-то на неведомом им языке.

Алхимик улыбался.

* * *

Ветер приблизился к Сантьяго, коснулся еголица. Он слышал его разговор с пустыней, потому что ветры вообще знают все. Ониносятся по всему миру, и нет у них ни места, где родились они, ни места, гдеумрут.

— Помоги мне, — сказал ему юноша. — Однажды ярасслышал в тебе голос моей любимой.

— Кто научил тебя говорить на языках пустыни иветра?

— Сердце, — ответил Сантьяго.

Много имен было у ветра. Здесь его называли«сирокко», и арабы думали, что прилетает он из тех краев, где много воды иживут чернокожие люди. На родине Сантьяго его называли «левантинцем», потомучто думали, будто он приносит песок пустынь и воинственные крики мавров. Бытьможет, в дальних странах, где нет пастбищ для овец, люди считают, что рождаетсяэтот ветер в Андалусии. Но ветер нигде не рождается и нигде не умирает, апотому он могущественней пустыни. Сделать так, чтобы там что-то росло, людиспособны; могут они даже разводить там овец, но подчинить себе ветер им не подсилу.

— Ты не можешь стать ветром, — сказал ветер. —У нас с тобой разная суть.

— Неправда, — отвечал Сантьяго. — Покуда явместе с тобой бродил по свету, мне открылись тайны алхимии. Во мне теперьзаключены и ветры, и пустыни, и океаны, и звезды, и все, что сотворилаВселенная. Нас с тобой сделала одна и та же рука, и душа у нас одна. Я хочу бытьтаким, как ты, хочу уметь проникать в любую щель, пролетать над морями, сдуватьгоры песка, закрывающие мои сокровища, доносить голос моей возлюбленной.

— Я как-то подслушал твой разговор сАлхимиком, — сказал ветер. — Он говорил, что у каждого Своя Стезя. Человеку недано превратиться в ветер.

— Научи, как стать тобой хоть на несколькомгновений. Вот тогда и обсудим безграничные возможности человека и ветра.

Ветер был любопытен — такого он еще не знал.Ему хотелось бы потолковать об этом поподробнее, но он и в самом деле понятияне имел, как превратить человека в ветер. А ведь он мог многое! Умел создаватьпустыни, пускать на дно корабли, валить вековые деревья и целые леса, пролетатьнад городами, где гремела музыка и раздавались непонятные звуки. Он-то считал,что все на свете превзошел, и вот находится малый, который заявляет, что он,ветер, способен еще и не на такое.

— Это называется «любовь», — сказал Сантьяго,видя, что ветер уже готов исполнить его просьбу. — Когда любишь, то способенстать кем угодно. Когда любишь, совершенно не нужно понимать, что происходит,ибо все происходит внутри нас, так что человек вполне способен обернутьсяветром. Конечно, если ветер ему окажет содействие.

Ветер был горд, а потому слова Сантьягораздосадовали его. Он стал дуть сильней, вздымая пески пустыни. Но в концеконцов пришлось признать, что хоть он и прошел весь свет, однако превращатьчеловека в ветер не умеет. Да и любви не знает.

— Мне не раз приходилось видеть, как людиговорят о любви и при этом глядят на небо, — сказал ветер, взбешенный тем, чтопришлось признать свое бессилие. — Может, и тебе стоит обратиться к небесам, а?

— Это мысль, — согласился Сантьяго. — Толькоты мне помоги: подними-ка пыль, чтобы я мог взглянуть на солнце и не ослепнуть.

Ветер задул еще сильней, все небо заволоклопесчаной пылью, и солнце превратилось в золотистый диск.

* * *

Те, кто наблюдал за этим из лагеря, почтиничего не различали. Люди пустыни уже знали повадки этого ветра и называли его«самум». Он был для них страшнее, чем шторм на море, — впрочем, они отродясь вморе не бывали. Заржали лошади, заскрипел песок на оружии.

Один из военачальников повернулся к вождю:

— Не довольно ли?

Они уже не видели Сантьяго. Лица были закрытыбелыми платками до самых глаз, и в глазах этих застыл испуг.

— Пора прекратить это, — сказал другойвоеначальник.