Время повзрослеть - Джеми Аттенберг

«Ты не любишь нашего сына?» — как-то спросила она. «Люблю», — ответил он. «Тогда дело во мне». — «Не в тебе. Но и в тебе тоже».

— Ты его ударила за это? — спросила я. — Вонзила в него кухонный нож? Думаю, тебе бы это сошло с рук. Уверена, суд присяжных тебя оправдал бы.

— Нет, он был прав, я вела себя ужасно, — ответила она. — Раньше я такой не была. Просто я не могла смотреть на то, как он игнорирует Эффи, ведь он такая кроха, такое золотко, настоящий маленький дар небес, и ему нужно, чтобы его любили. — С этими словами она начала разматывать свой блестящий шелковый шарф. — Мне комфортно в собственном пространстве, понимаешь? Есть я, есть ты, мы все здесь, на этой планете, находимся в одном и том же пространстве.

Держа в руках оба конца шарфа, она начала что-то делать с ними, в итоге намотав их на запястья, и это выглядело так, будто она связала себя. В этом было что-то от ритуала, но он не казался привычным, словно она только что его придумала.

— Ты занимаешься медитацией?

— Вот чем все время интересуется Тодд, — огрызнулась она. — Конечно занимаюсь. Медитирую как конченая.

Она наконец перестала заворачиваться в шарф и уронила его на колени.

— Я подумала, что, если сброшу вес, который набрала во время беременности, это поможет. Тодд всегда восхищался моей физической формой.

Индиго — обладательница сексуального тела инструктора по йоге. Мы все ею восхищались.

— Ты же знаешь, что это не так, — возразила я. — Дело не в этом, оно никогда не было в этом. Так или иначе, даже во время беременности ты выглядела потрясающе.

Это была правда: она вся сияла и оставалась стройной вплоть до того, как ребенку пришло время родиться: тогда у нее появилась аппетитная выпуклость. Дело было не в ее теле и не в заботе о ребенке.

Дело было в Тодде. Это все его вина. Он завел интрижку на стороне.

— Когда он успел? — спросила Индиго.

— На то, чтобы засунуть в кого-то член, много времени не нужно, — ответила я. — Иногда достаточно нескольких секунд, если действительно хочется.

Она поперхнулась.

— Извини. Не стоит говорить такие вещи о члене твоего мужа.

Индиго ответила, что это не важно. Член ее мужа останется его членом, и разговоры о нем никак не повлияют на тот факт, что теперь Тодд засовывает его в директора по маркетингу из косметической фирмы, женщину, злоупотребляющую карандашом для губ и окончившую колледж Смит.

— Долго ты ее искала в Гугле?

— Пришлось хорошенько постараться, — ответила она. — Они встретились в Тунисе, во время одной из его командировок по микрофинансированию проекта. Она проводила там отпуск. Я увидела их совместное фото, они пили коктейли.

Я охнула.

— С фруктовыми дольками на краю бокала, — добавила она.

— Отвратительно, — сказала я.

— Я стараюсь быть выше этого. — Она посмотрела в небо как бы в поисках руководства.

Раньше я думала, что Индиго исчезнет из моей жизни. Я видела ее всего один раз после рождения ребенка и на большее не рассчитывала. А теперь я могла бы наслаждаться ее бедой, но не наслаждалась. Потому что вот она, передо мной — полная горечи и тревоги, похожая на меня.

— Если ты в чем-то нуждаешься, только попроси, — сказала я.

Я всегда была такой, по крайней мере насколько я помню. Поприветствовала бы ее в своем клубе, если бы она это хотела услышать.

— Твой муж ужасный человек.

Моя Индиго, она научила меня дыхательным упражнениям для проветривания ума. Она все твердила, что я красавица, каждый раз, когда мы встречались, сжимая мои запястья и поглаживая мои руки до самых плеч и шеи. «Посмотри на себя, — говорила она. — Посмотри, какая ты красавица».

Я поняла, что все время оставалась лишь знакомой для Индиго, свидетельницей событий в ее жизни, в то время как сама находилась в гуще собственных страданий, радости, расточительства и неумеренности. Ее жизнь была выстроена, как архитектурное сооружение, элегантное и остроугольное, залюбоваться можно, а моя — это хаос, жидкая и вязкая сборная солянка ингредиентов, чувств и эмоций, где слишком много соли и специй, слишком много озабоченности, которой словно бы заляпаны все мои футболки. Но пробовали ли вы ее на вкус? Пробовали? Она восхитительна.

У Индиго зазвонил телефон.

— Я должна ответить, это мой адвокат.

И, прежде чем выйти из дворика, она вручила мне ребенка, не спрашивая, не против ли я. Честно говоря, это было грубо. И так не похоже на знакомую мне Индиго. Вот, подержи-ка это создание, которое ты даже толком не знаешь. Но я взяла его на руки, позволила играть со своими волосами и непроизвольно стала изображать для него звуки поцелуев. Вспомнив о своей племяннице в Нью-Гэмпшире, которая была при смерти и которая никогда полностью не приходила в сознание, я подавила всхлип. Эффи был чудесный, прелестный ребенок. У бедняжки Сигрид так и не появилась возможность продемонстрировать нам свои шалости. Уверена, они были бы отличными.

— Как же тебя не любить, Эффи? Кто бы не захотел провести с тобой каждую минуту своей жизни?

Он коснулся моего лица, щек, губ, подбородка, агукая и смеясь.

— Какой негодяй смог тебя бросить, Эффи?

Он склонил головку набок, и я, не в силах бороться, с нежностью прижала его к себе.

К столу подошла Индиго: ее платье сверкало, грудь вздымалась.

— Ну что, насколько богатой ты будешь? — спросила я.

— Я уже была богата, когда выходила замуж. Теперь вопрос в том, как такой и остаться, — ответила она.

Вдруг она пришла в себя, ужаснувшись собственным словам.

Она вдохнула воздух откуда-то из самой глубины, пытаясь найти и наконец найдя неуловимую субстанцию — сердцевину самой себя.

— Это все ради Эффи, не ради меня. Если отец смог так легко бросить его сейчас, кто знает, захочет ли он заботиться о нем в будущем.

Она забрала у меня Эффи. Пока, Эффи, я так и не успела толком с тобой познакомиться.

— Мне плевать на деньги. Ты же знаешь, что мне всегда было на них плевать, правда?

Я кивнула.

— Я любила его. Он был умен и успешен, так красив, до неприличия. Он меня ужасно избаловал, держал меня за руку, с ним я кончала. Он делал все, что только можно захотеть от мужчины. Хотя он не был остроумным. В нашей паре остроумной была я, представляешь себе? Я же вообще не такая.

— Да, ты не такая, — согласилась я.

— Абсолютно. Так что представь себе, какой он зануда.

— Ты бы не захотела провести всю жизнь с занудой, — сказала я.

— Но я хотела, — ответила она, — честное слово.

Наконец мы принялись допивать чай, уже остывший и утративший вкус, но дающий заряд кофеина. Индиго вытащила маленькую бутылочку из кошелька и выдавила несколько капель жидкости в чай.