Отец поневоле - Дина Данич

— Прости… — срывается с моих губ. — Прости меня!

С огромным трудом Адамиди берет себя в руки и делает шаг назад.

— Что ты видела? — резко меняет он тему.

— Когда?

— Там, внизу. У тебя же снова был приступ. Ты говорила, что видишь какие-то образы.

— Да, вижу.

— И?

— Мне кажется, это было знакомство с твоими родителями, — неуверенно предполагаю. — Они же тоже встречали нас здесь, да?

— Да, — скупо отвечает бывший муж. — Было такое. Что-то еще?

— Нет.

— А раньше? Вчера вечером?

— Когда ты удержал меня, то я… Не знаю, это было похоже на ссору нашу. Ты кричал на меня, злился. А я… Я просто молчала.

В это момент Назар замирает, и я понимаю по его реакции, что это важный момент.

— Что это?

— Неважно, — цедит он. — Просто один из случаев.

— Нет, объясни. Это тогда ты узнал, да?

— Почему ты так решила?

— Потому что я выглядела виноватой, — тихо произношу, боясь отвести взгляд и упустить момент узнать правду.

— И все?

— Все.

— Ясно. Отдыхай. Чуть позже принесу твои вещи.

Бывший уже в дверях, когда я все же задаю вопрос, который возник у меня почти сразу.

— Назар! — тот оборачивается. — А мы… Мы, что, будем здесь вместе жить?

— Конечно, нет.

— Но твоя мама…

— Мама любит перегибать палку, — раздражается Адамиди. — Дом достаточно большой, чтобы мы смогли разместиться с комфортом.

— А Платон? Я бы хотела с ним побыть.

— Не волнуйся — о сыне позаботится мама.

— А я? — мой голос звучит так жалко, что самой противно. Но я здесь фактически на птичьих правах, а учитывая наше прошлое, то, получается, виновата со всех сторон как ни крути.

— А ты поправляйся. И прежде чем начнешь злиться и ругаться, подумай, стоит ли подвергать риску Платона.

— То есть мне даже видеться с ним нельзя?

— Можно. Но, пожалуйста, не наедине. Твои приступы, они… Где гарантия, что один из них не случится, когда ты возьмешь его на руки?

Он прав. Он во всем прав. Снова. Но внутри все восстает от такого положения дел. И все же мне придется смириться и принять новый порядок.

— Хорошо, конечно, ты прав. Я надеюсь, что скоро поправлюсь.

— И я.

Он все же уходит, а я остаюсь — одинокая и, по сути, никому не нужная. Я думала, что найдя свою семью, узнав о своем прошлом, найду точку опоры.

Я ошиблась. Это ранит. Но белый лист вместо воспоминаний угнетает куда сильнее.

Я не знаю куда себя деть. Назар выразился довольно однозначно — мне он не рад. И отсвечивать лишний раз мне не стоит. Я ловлю себя на мысли, что дома у постороннего Володи я чувствовала себя куда более спокойно и комфортно, чем рядом с тем, с кем прожила не один день.

Это очень странное чувство. Но покопаться в себе я не успеваю — дверь открывается, и в комнату заглядывает бывшая свекровь.

— Можно? — спрашивает она, и я вымученно улыбаюсь. Разве мое мнение тут хоть что-то решает??

— Конечно, — отвечаю и киваю. Женщина заходит и прикрывает за собой дверь. — А Платон?

— Он с отцом. Полагаю, за эти дни мой сын научился справляться со своим, — шутит она, присаживаясь рядом. — Как ты, Поль?

В ее взгляде искренняя забота, от которой мне становится неловко. Я словно держу камень за спиной и вынуждена улыбаться при этом.

— Уже лучше.

— Ты меня тоже не помнишь? — я отрицательно мотаю головой и виновато отвожу взгляд. — Тогда давай знакомиться заново. Аврора.

— Полина, — я невольно втягиваюсь в ее игру. Вообще от бывшей свекрови исходит потрясающая энергетика. Она словно солнце озаряет все вокруг и заряжает оптимизмом.

— Ну, вот и здорово. Вещи ваши принесут скоро, а…

— Наши?

Мама Назара внимательно смотрит на меня.

— Ты про моего сына? Он сказал, найдет себе другую комнату.

И мне становится еще более неловко. Выходит, я выжила бывшего из его комнаты.

— Не волнуйся об этом, Полин, — добавляет Аврора. — Он большой мальчик. Справится.

— Да, но…

— А ты не думала, что это второй шанс для вас? — в лоб спрашивает она.

— Второй шанс?

— Именно. Пусть в прошлом было не все гладко, но ведь теперь у вас есть сын.

Аврора многозначительно смотрит, а на меня все больше давит чувство неловкости. Потому что, выходит, я не только от Назара скрыла беременность, но и от свекров. И если с бывшим мужем у нас могли быть разногласия, то они-то здесь не при чем. И имели право знать про внука.

— Есть, — бормочу в ответ.

— Так чего ждать? Тем более, знаешь, нынче одинокие отцы становятся модным трендом. И молодые охотницы очень любят таких к рукам прибирать.

Я понимаю, что она хочет как лучше, что, возможно, слегка привирает ситуацию в целом, но все равно подобные слова задевают во мне что-то. Даже понимая, что я не имею права восставать и ограничивать бывшего мужа ни в чем, мне эгоистично не хочется его ни с кем делить.

— Наверное, для нас уже поздно, — с трудом все же произношу я. — Мы можем остаться друзьями.

— Откуда же ты знаешь, если ничего не помнишь? — проницательно спрашивает Аврора.

— Ну… я же вижу как ко мне относится Назар. Да и у него с Олей… Вроде как отношения.

— С какой это Олей?

— Так с няней Платона.

Судя по всему, она не знала про роман сына, и я окончательно тушуюсь.

— Ладно. Что-то я заболтала тебя, Поль. Ты отдыхай лучше, сил набирайся. На обед позову тогда, да?

— Ага…

Хозяйка дома уходит, а я остаюсь в расстроенных чувствах. Я ничего не моню. Но даже несколько минут с этой женщиной дали примерно представление о том, какой могла быть жизнь в этом доме.

Но я почему-то променяла это все на другого мужчину.

Почему? И главное — на кого? С кем я изменила мужу?

Я даже подумать не мог, что находиться рядом с Полиной, окажется настолько непросто. Вся эта ситуация похожа на дурной сон какой-то. И единственный светлый лучик во всем — Платон.

— Отвел? — спрашивает мама, выходя мне навстречу. Малыш вполне себе довольно машет руками и совершенно не расстраивается у бабушки. Признал свою кровь.