Отец поневоле - Дина Данич

Я бы многое отдал, чтобы узнать. Но даже если измены не было, семья наша, фактически, развалилась тогда. Из-за лжи. И как относится к этому я попросту не знаю.

Уснуть уже не удается. Под утром проверяю сына и уезжаю. Мне физически сложно находиться дома. Меня по-настоящему штормит, и сейчас мне нужно найти точку опоры. Сфокусироваться на чем-то, чтобы справиться с тем, что клокочет внутри.

Рабочая атмосфера немного приводит в себя. Когда стоишь у руля огромной компании, некогда щелкать клювом. А ближе к обеду звонить Емельянов.

— Готов снова встретиться и обсудить дела? — спрашивает тот.

— Назначай время и место.

— Например, послезавтра.

— Это выходной, — отвечаю, бросив взгляд в ежедневник.

— Именно. Совместим приятное с полезным.

Нехорошее подозрение начинает формироваться в ответ на это предложение.

— Что с чем?

— Миша хочет увидеть с Полиной. Заодно обсудим контракт.

Я молчу. Надеялся ли я, что Емельянов отстанет от Поли? Надеялся. Хоть и понимал, что вряд ли. Владимир четко дал понять, что привязанность сына к моей бывшей жене для него весомый повод, чтобы не пропадать с радаров. И если раньше у меня было на один повод больше сдерживать свои собственнические порывы в ее сторону, то теперь… Пусть я пока не до конца осознал и принял возможный расклад, но был категорически против общения с Емельяновым и его сыном.

— Назар, может, хватит играть в молчанку? — раздраженно фыркает бизнесмен. — Долго будешь обиженно сопеть?

— Полина пока еще не очень хорошо себя чувствует.

— Да что ты! И сколько еще ты будешь прикрываться этим?

— Сколько потребуется. Вчера у нее снова был приступ. И не один. Так что извини, но подвергать стрессу свою жену в угоду капризам твоего сына я не стану.

— Бывшую жену, — цедит Емельянов. — Ты не забыл, что вы больше не женаты, и ты не имеешь права ей указывать?

— Пока она не поправится, я за нее отвечаю. Так что если хочешь обсудить контракт — милости прошу. Нет — дело твое.

Бросаю трубку, даже не став слушать его. К чертям. Пусть сам разбирается со своим сыном, а Полине есть кем заниматься. И пока мы все не проясним до конца, хрен я ее куда отпущу.

Назара нет с самого утра. Уехал. И моя надежда окончательно умирает. Если бы он допустил хотя бы мысль, что я не лгу, что все так и было, то, наверное, поговорил бы.

Но Аврора сказала за завтраком, что ее сын уже давно на работе.

Единственным моим утешением является Платон. На удивление мне комфортно с хозяйкой дома. Разве что кроме тех моментов, когда она снова начинает намекать, что неплохо бы попробовать вернуть семью.

А мне ответить на это нечего. Как ни крути — я предала мужа. Даже если измены не было, я причинила ему сильную боль. О том, что не сказала про сына, лучше вообще не вспоминать.

Звонок Владимира застает меня врасплох. Я как раз гуляю в саду с сыном и даже не сразу отвечаю.

— Привет, — говорю улыбаясь.

— Привет, Полин. Как ты?

— В порядке.

— Как себя чувствуешь? Были еще приступы?

Его голос наполнен заботой и беспокойством, и притупившееся чувство вины снова обостряется. Я ведь обещала Мише, что мы сможем встретиться…

— Были. Но пока никакой конкретики.

Я очень благодарна Емельянову. Очень. Но рассказывать то, что только между мной и Назаром, не стану. Ни за что.

— Ясно. Миша передавал тебе привет.

— Как он?

— Скучает.

— Я… Я помню о том, что обещала, Володь. Просто сейчас…

— Что-то не так? Назар тебе не позволяет никуда выходить? — цепко спрашивает тот.

— Нет, дело не в этом. Но, кажется, я в прошлом совершила опрометчивый поступок и связалась с не очень хорошими людьми.

— У тебя проблемы?

— Я не знаю. Не помню.

— Поэтому Адамиди не отпускает тебя?

— Если честно, мы даже не говорили про это. Сейчас я должна позаботиться о сыне. Он очень нуждается во мне, а я так виновата…

В горле пересыхает, и я замолкаю на середине фразы.

— Полин, не вини себя. Я хочу помочь тебе. Расскажи все, что знаешь.

— Назар уже разбирается с этим, — неуверенно возражаю я.

— И? Разве плохо, если мы вдвоем быстрее справимся?

— Да, но… Слушай, я не думаю, что стоит.

— Не доверяешь мне? — разочарованно тянет мужчина. Я стыдливо прикрываю глаза и качаю головой. Мне совершенно не хочется его обвинять или причинять боль. Но и пользоваться его добротой я тоже не могу. Ведь и так подвожу с Мишей.

— Володь, ты так мне помог, что я уже перед тобой в неоплатном долгу. И меньше всего хочу втягивать тебя в неприятности и подвергать опасности.

— С чего ты решила, что подвергнешь?

Мне требуется достаточно времени, чтобы решиться. Может, он и правда сможет помочь, и тогда у Назара будет на одну проблему меньше? Ведь ему явно в тягость вся эта канитель из-за моего прошлого.

— Назар сказал, что я связалась с кем-то не очень хорошим, и что мы с сыном оказались в опасности. Именно поэтому я принесла Платона к нему домой и оставила записку с просьбой защитить.

— То есть у него есть основания полагать, что за тобой охотятся? — медленно уточняет Владимир.

— Да. Поэтому тебе стоит держаться от меня подальше. Просто на всякий случай. И Мише тоже…

— Не говори ерунды, — перебивает он. — Еще какие-то подробности или детали?

— Пока нет, — вздыхаю.

— Постараюсь что-то разузнать.

— Пожалуйста, будь осторожен. Если что-то с тобой случится, я себе не прощу, — тихо прошу.

— Полин, не волнуйся. Я взрослый мальчик, — усмехается Володя. — Ты отдыхай, принимай лекарства и поправился. Я позвоню, как только что-то узнаю.

— Спасибо!

Мы еще немного болтаем про мишу — Емельянов рассказывает про сына, а я не могу сдержать улыбку. Все-таки я очень привязалась к мальчику и тоже скучаю по нему.

А когда, наконец, прощаемся, меня не покидает странное ощущение, что я, возможно, зря поддалась уговорам мужчины. Что если Назар будет злиться на мою самодеятельность? С одной стороны каждый из нас заинтересован в том, чтобы разобраться с угрозой побыстрее, а с другой… Может, он воспримет это как-то остро? Может, надо все-таки рассказать ему о моей разговоре с Володей?

Звонок Зверева оказывается весьма некстати. Дел еще прорва, время уже к вечеру, а дома меня ждет сын.