Успокойся! Контролируй тревогу, прежде чем она начнет контролировать тебя - Кристин Дойл

Сначала у Мартина возникли проблемы с идеей безусловного самопринятия. Его семейное и уличное воспитание ставило во главу угла компетентность и достижения, особенно физическую силу. Будучи молодым главарем банды, а затем успешным борцом, он всегда завоевывал уважение и одобрение, потому что был большим, мускулистым и агрессивным. У него была своя точка зрения, и он всегда был готов поддержать ее кулаками. Его друзья-мужчины смотрели на него снизу вверх и выполняли его требования. Вот почему он думал, что его гнев принес ему много пользы и мало вреда.

Сначала мне не удавалось обучить Мартина концепции РЭПТ о безусловном самопринятии. Он понимал ее на интеллектуальном уровне, но был далек от практики. Он получал признание со стороны других за свои физические способности и, похоже, не нуждался в том, чтобы принимать себя. Он заботился о своих родителях, которые были бедными и необразованными, а также о младшей сестре Сильвии, потерявшей руку в автомобильной аварии и нуждавшейся в значительной поддержке. Таким образом, он чувствовал себя хорошим сыном и братом и применял к себе условную оценку по этим пунктам.

Вскоре я смог показать Мартину, что его социальная тревога по отношению к женщинам подрывала то ощущение себя, которое присутствовало у него в других областях, и что он как мужчина видел свою ценность лишь в физической силе. Но он также связывал свою самооценку со своей неспособностью уверенно разговаривать с женщинами и чувствовать себя с ними комфортно. Он паниковал в их присутствии и едва ли мог продержаться дольше нескольких дней, прежде чем подруга отвергла его. Он укрепился во мнении, что он полный неудачник, и это поддерживало его социальную тревогу.

Сначала я помог Мартину понять, что даже его уверенность в среде мужчин была весьма условной. Она была основана на его физическом превосходстве, из-за чего мужчины смотрели на него с почтением. Я помог ему понять, что, если бы он был маленьким и хрупким (или пусть даже большим и мускулистым) и не владел техниками рукопашного боя, он бы критиковал себя и чувствовал себя слабым. Мартин уважал себя в основном по той же причине, по которой другие мужчины уважали его, – из-за физической силы, без которой он был бы никем.

Я показал Мартину, что в его кругах было принято восхищаться его способностью постоять за себя и сражаться со всеми, кто выражал несогласие. Он был абсолютно уверен в своей силе, но его ценность как личности не должна основываться на какой-либо особой компетенции. В то время как физическая сила делала его «настоящим мужчиной» в своих собственных глазах и глазах других, его слабости в других важных «мужских» областях, застенчивость в отношениях с женщинами делали его «слабым мужчиной», неудачником. Если делать вывод относительно своей ценности, основываясь на своих достижениях в какой-то одной важной области, то можно посчитать себя «никчемным» в другой, присущей мужчинам сфере, достижения в которой отсутствуют. То есть мужчина должен быть компетентным во всех сферах, чтобы быть «хорошим человеком».

Мартин был шокирован, когда понял, что его забота о родителях и сестре является хорошим поступком с точки зрения общепринятого социального стандарта, но это делает его не «хорошим человеком», а просто человеком, который хорошо выполняет определенную функцию в этой конкретной области. Чтобы быть «хорошим человеком» согласно своим стандартам, Мартин должен был иметь достижения практически во всех областях, а это едва ли возможно!

Я добился определенного прогресса, помогая Мартину безоговорочно принять себя, наслаждаться своими положительными чертами, но не связывать их с собственной личной ценностью. Затем я рискнул обратиться в сторону одной его «хорошей» черты – запугивания людей своим гневом. Он очень гордился тем, что в молодости противостоял своему главному сопернику в банде, Альфредо, и не поддавался на его угрозы и подлые закулисные игры. Альфредо, в отличие от Мартина, не отстаивал то, что считал правильным, и не лез в драку. Напротив, Альфредо хорошо ладил со старшими криминальными элементами и использовал их силу, чтобы укрепить свою власть. Он лгал, если это было необходимо, чтобы контролировать других.

Альфредо все еще жил в Восточном Гарлеме и занимался торговлей наркотиками и другими сомнительными делами. Мартин, после того как стал боксером, не поддерживал никаких отношений с бандой, начал строить карьеру и переехал в центральный Манхэттен. Но он все еще наведывался в свой старый район, где у него остались друзья, и часто дрался с Альфредо, чтобы не дать тому воспользоваться более слабыми людьми по соседству, в том числе друзьями Мартина.

Как-то Мартин не позволил Альфредо эксплуатировать своего друга Тони. У них произошла стычка, Мартин потерял самообладание и сказал Альфредо, что если тот снова будет беспокоить Тони, то он его покалечит. Альфредо, который был на несколько сантиметров выше Мартина и физически силен, сначала противостоял ему, но затем струсил и отступил. Мартин был в восторге от своей великой и, возможно, окончательной победы над «этой скользкой крысой».

Я признал, что, защищая своего друга Тони от преследования Альфредо, Мартин поступил хорошо. Но я также отметил, что Мартин ненавидит Альфредо как личность, а не его бандитское поведение. Я указывал, что у Альфредо всегда были серьезные проблемы. Он не мог защитить себя, уступая старшим, более сильным хулиганам. Он, в отличие от Мартина, не придерживался каких-то принципов и не боролся за то, во что действительно верил, вместо этого он адаптировался и подстраивался под разных криминальных авторитетов. Хотя его поведение не вызывало восхищения, он был жертвой собственного характера и плохого окружения, поэтому совершил на своем пути много ошибок. Но не заслуживал тотального презрения. На самом деле Альфредо сам был нетерпим и жесток по отношению к людям, которые были слабее его, и сила влиятельных партнеров, стоящих за ним, позволяла ему контролировать этих людей. Когда Мартин использовал свою физическую силу и свой гнев, чтобы запугать соперника и поставить его на место, он сам использовал ту же тактику, чтобы заставить его почувствовать себя пустым местом, и в некотором смысле пользовался физической слабостью Альфредо. Последний вел себя плохо, когда запугивал Тони, и его следовало остановить. Но Мартин точно так же запугивал Альфредо, и это поведение не было таким уж хорошим, как он считал.

Мне было нелегко помочь Мартину понять, что его гнев в отношении Альфредо не считался хорошим поступком и что у этого поведения были реальные недостатки. Было несправедливо по отношению к Альфредо осуждать его как личность в целом, а не только некоторые его действия; и это было несправедливо по отношению к Мартину, поскольку делало его выдающимся героем, хотя иногда его поступки были сомнительны. Его презрительное отношение к врагу искажало реальность, а в некоторых случаях приносило вред, поэтому я посоветовал ему не цепляться за свой гнев.

Моя настойчивость окупилась: мой пациент наконец смог увидеть, что делать выводы о личности Альфредо на основании его поступков было неэтично и неверно. Мартин сказал, что будет работать над этим.

Он так и поступил: всерьез задумался и через несколько недель решил. Он договорился встретиться с Альфредо, чтобы обсудить продолжающееся с его стороны запугивание Тони. Альфредо был явно напуган во время встречи, потому что ожидал, что Мартин, как обычно, будет угрожать физически. Но вместо этого Мартин объяснил, что ему не нравится, как Альфредо обращается с Тони, и что он считает это неправильным. Он просто собирался убедить соперника, не поддаваясь гневу. «Я знаю, – сказал Мартин, – ты думаешь, что поступаешь правильно, когда запугиваешь Тони, а я считаю это несправедливым. Мы оба не можем быть правы, и я предполагаю, что прав я. Из этого следует, что ты неправ. Я собираюсь принять этот момент, но я также приму, что ты, как любой человек, допускаешь ошибки и имеешь право ошибаться. Поэтому я оцениваю твое поведение как плохое и пытаюсь заставить тебя изменить его, но я больше не презираю тебя, как все эти годы. Как я уже сказал, ты думаешь, что твое поведение правильное, и ты имеешь право на это мнение. Я с этим не согласен. Но даже если ты продолжишь в том же духе и будешь вести себя плохо с Тони, я все равно буду пытаться убедить тебя измениться. Но я не собираюсь тратить свое время и испытывать разрушительное для меня чувство ненависти. Как сказано в Библии, я сделаю все возможное, чтобы ты признал, что в случае Тони ты совершаешь грех, – я принимаю тебя как грешника, но не твой грех. Поэтому я прекращаю ненавидеть тебя как личность и сделаю все возможное, чтобы ненавидеть только твои поступки».