Кукла-любовь - Галина Владимировна Романова

– Не веришь во что?

– Ни во что! И что Игорь под тачку попал. Ему же не три года, так?! И что мои родители на даче погибли при невыясненных обстоятельствах. Это они все… Они всех убили! И Игоря, и маму с отцом.

– Зачем?

Чекалин изо всех сил делал вид, что ему неинтересно, даже зевнул для наглядности. По опыту знал, что такое поведение действует на подозреваемого расслабляюще, и он может что-нибудь ляпнуть по неосторожности.

– Затем, что Игорь много чего знал. А мама с папой владели имуществом, которое я, как дурак, передоверил хозяевам общины. Там, типа, все эти генеральные доверенности подписывали, когда туда попадали. Вот тот чернявый капитан не верит, а визитку мне дал мужик в дорогой дубленке. Он обмолвился, что его клиентка тоже эту доверенность подписала и всего лишилась, а теперь локти кусает, пытается отсудить, да все бесполезно. Если бы я не сбежал, они бы и меня убили.

– Тебя-то зачем?

– Из-за наследства, – округлил глаза Ломов. – Я же после родителей единственный наследник. Как вы не понимаете!

– Ты наследник, подписавший генеральную доверенность на сделки с недвижимостью. Все, Ломов. Ты уже все отдал. Предположим, что это так, хотя сам ты ничего не понял из того, что подписывал. Может, правила внутреннего трудового распорядка? А у Кузнецова вообще ничего не было: никаких квартир, гаражей, машин, дач. Беседовал я тут с его матерью, мнение составил, – добавил с раздражением Чекалин. – Нет мотива, Ломов. Никакого мотива у руководства общиной. Веского! Серьезного! Такого, который бы…

– Есть, – внезапно перебил его Ломов. – Есть мотив, товарищ майор. И очень, очень серьезный.

– Да? И какой же?

Алексей насторожился. Вот она, важная минута! Или сейчас, или никогда. Запросит потом адвоката, закроется, и не вытянешь из него вообще ничего.

– Мы с Игорем… Мы с ним… – Его взгляд испуганно заметался по допросной. – Мы с ним нариков крякнувшихся хоронили.

– Чего-чего?! Ты что мне тут голову морочишь, Ломов!

Вот тут Чекалин взбесился. Ему рассказывал все тот же капитан из районного отдела, подробно изучивший устав общины, что важным, самым главным правилом в общине было – никакого алкоголя и наркотиков.

Откуда им там было взяться?! Кто их мог принять, наркоманов этих? Кому они были там нужны? От них же никакого проку – ни помощи, ни работы. Одна головная боль. Хотя…

– Посидишь тут пока, – приказал он Ломову. – Я сейчас.

Он вышел из допросной и нос к носу столкнулся с капитаном.

– Мне нужны фотографии всех пропавших без вести за последние годы.

– Так точно, – вытянулся капитан.

– Срочно! Да, и еще… Этапировать подозреваемого будем сегодня.

– Но этап на завтра вроде бы, – неуверенно протянул тот.

– Сегодня! Если понадобится, я сам распоряжусь.

Чекалин вернулся в допросную. А капитан, не успела за майором дверь закрыться, полез в карман за телефоном. Нужный номер был в последних вызовах. Ему уже трижды звонили с него, – искать не надо, просто ткнуть пальцем.

– У нас проблемы, – прошептал капитан, стоило ему услышать голос абонента. – Его увозят! В Москву, куда еще?! Сегодня. Сейчас! Да, да, я ничего не смогу. Да, буду думать. И еще… Майор затребовал фотографии всех пропавших в области за последние два года.

Сначала было тихо, а потом капитан отчетливо услышал тяжелый вздох, сопровождаемый одним-единственным словом:

– Начинается!

Они так славно посидели с Ксюшей сначала в кафе, потом в ее машине, а закончили посиделки у нее дома на закрытой веранде, что к себе вовсе не хотелось возвращаться. Любочка отчаянно тянула время. То в супермаркет зашла и проблуждала там почти час. Почти ничего не купила, но деловито изучала ценники и хмурилась, читая состав. То в кинотеатр завернула и протолкалась возле кассы десять минут, делая вид, что выбирает фильм. Не хотелось домой, очень не хотелось. Вдруг она поняла, что ей страшно не хватает общества мамы. Накануне Нового года Любочка отправила ее к родственникам в Сочи. Мама, если и обиделась, вида не подала. Она все понимала. Ее тоже очень волновало, что к тридцати годам ее красавица дочь не обзавелась мужем и детьми.

А красавица дочь надеялась на Игната. Какая же дурочка! Опасалась, что он – если захочет ее – то непременно на ее территории. Дома у него еще запах сбежавшей жены не выветрился, да и соседи, с его слов, сплетник на сплетнике. В гостиницу он ее не повезет, неприлично – о его принципах Любочке было кое-что известно. Оставалась ее квартира, вот она и поспешила избавиться от мамы, а зря. Сейчас так кстати было бы ее заботливое воркование! И чашка горячего молока с медом в постель не помешала бы. Мама всегда приносила ей его перед сном. Она ведь не уснет без всего этого, точно не уснет!

Люба перебросила сумочку через плечо, зажала пакет с оливками и спагетти под мышкой, нашарила ключи в кармане и приложила магнитную пластинку к подъездному замку. Он не сработал, так случалось. Любочка вздохнула, собираясь повторить попытку, подняла глаза на свои окна и остолбенела.

– Какого черта? – вырвалось у нее.

Это глюки? Ей показалось, или, в самом деле, по комнатам кто-то ходит с фонариком? Нет, такого быть не может! У них с мамой самые надежные замки – изготавливались по специальному заказу. Она просила Ксюшу, а та – кого-то из команды мужа.

– Взлома быть не может! – заверила ее Ксюша, а ту – производитель.

Тогда что?!

Любочка сделала еще один шажок назад, не спуская взгляда с окон. Нет. Ничего. Никаких световых сполохов. Может, это блики от неоновых огней? К празднику весь город украсили, их двор не был исключением. Или что это?

Она, не раздумывая полезла в сумочку за мобильником и тут же набрала Ксюшу.

– Ты чего? – удивленно отозвалась та. – Еще не дома?

– Да нет, решила прогуляться. В маркет зашла, потом в кинотеатр, но репертуар не понравился. И я… В общем, Ксю, такие дела… Мне показалось, что в квартире кто-то ходит с фонариком.

– Это ты брось, дорогая. Комплектов ключей всего два, как ты просила: у тебя и твоей мамы. Мама в Сочи. Твои ключи у тебя. Так?

– Да.

Любочка до сих пор сжимала их в руке.

– Ну вот! Не паникуй. Если тебе очень хочется, давай я приеду и развею твои страхи.

– Нет, не надо. Уже поздно, тебе долго добираться.

– Тогда Игнату своему позвони. Пусть сопроводит. – Ксюша хохотнула. – Мужик он или где?

– Считаешь?

Любочка подняла взгляд, и снова ей что-то такое показалось. Это вполне оправдывало ее желание позвонить Игнату.

Она вернулась в машину, швырнула пакет на сиденье и набрала номер своего начальника. Он долго не отзывался, потом ответил тихим, заспанным, как ей показалось, голосом: