Токсичные родители. Как вернуть себе нормальную жизнь - Сьюзан Форвард

они допустят ошибку, то конец света не наступит. Только так вырабатывается уверенность в себе, которая потом помогает взрослым людям осваивать новые, неизвестные направления в жизни. Но родители-перфекционисты ставят перед детьми недостижимые цели, возлагают на них чрезмерные надежды и постоянно меняют правила. Они ждут при этом, что дети смогут реагировать на том уровне зрелости, который возможен лишь при наличии соответствующего жизненного опыта. Но дети – это не миниатюрные взрослые, хотя токсичные родители ожидают от них именно такого поведения.

Эрик, 33 года, смуглый голубоглазый мужчина, работающий лаборантом, пришел ко мне на прием из-за проблем на работе. Хотя Эрик был человеком довольно робким, сомневающимся и неуверенным в себе, он периодически вступал в перепалки с начальством. Кроме того, у него были проблемы с концентрацией внимания, что грозило ему потерей должности. Во время нашей беседы я поняла, что Эрику сложно общаться с авторитарными людьми. Я попросила его рассказать о родителях, оказалось, что, как и Зоя, это был человек, израненный родительскими оскорблениями. Вот что он рассказал:

Мне было девять лет, когда мама вышла замуж второй раз. Отчим, наверное, учился вместе с Гитлером. Первое, что он сделал, когда переехал жить к нам, это установил свой закон: демократия заканчивается у порога. Если он велел нам прыгать со скалы, мы должны были прыгать. Без вопросов. У меня плохо получалось соответствовать этим требованиям, гораздо хуже, чем у сестры. Он постоянно преследовал меня, все время наведывался в мою комнату, каждый день обыскивал ее, точно армейский барак. Когда ребенку девять-десять лет, в комнате всегда бывает беспорядок. Но ему было все равно. Все должно было лежать на своих местах. Если я оставлял книгу на письменном столе, он начинал кричать, что я неблагодарная свинья. Он называл меня грязным сукиным сыном, сопляком и ублюдком. Казалось, что оскорблять меня – это его любимый вид спорта. Он никогда не бил меня, но его ругань была еще хуже побоев.

Я задумалась над тем, что могло так раздражать отчима в пасынке. В процессе наших бесед я поняла, что это было. Эрик рос робким, чувствительным и замкнутым ребенком, слишком маленьким и худым для своего возраста. Почти так же он описал и своего приемного отца:

Отчим в детстве тоже был самым слабым в школе. Все над ним из-за этого издевались. Когда он познакомился с мамой, он уже был мускулистым здоровяком, так как много занимался спортом. Но было ощущение, что вся эта гора мышц принадлежит другому человеку.

Видимо, где-то в глубине души приемный отец Эрика все еще оставался маленьким испуганным мальчиком. И так как Эрик был очень похож на него самого в детстве, то он стал олицетворением болезненных воспоминаний. Отчим не смог принять самого себя, поэтому он злился на Эрика, поскольку тот заставлял его заново переживать собственную несостоятельность. Эрик стал для него козлом отпущения. Преследуя ребенка своими требованиями, с которыми мальчик не мог справиться, отчим убеждал себя в том, что сам он был могущественным и сильным.

Возможно, ему и в голову не приходило, какой вред он причиняет ребенку. Он мог искренне при этом считать, что помогает мальчику становиться лучше.

«Раз я не могу стать совершенством, то и пытаться не стоит»

Мать Эрика развелась со вторым мужем, когда Эрику было восемнадцать, но к тому времени психика ребенка была уже сильно травмирована. Эрик понял, что он никогда не сможет стать настолько совершенным, как того требовал его отчим, поэтому он просто перестал пытаться:

Когда мне исполнилось четырнадцать, я попробовал наркотики. Наверное, это единственный раз в жизни, когда я почувствовал, что меня принимали таким, каким я был. Раз я ни на что не годился, что мне еще оставалось? Перед окончанием школы я как-то купил жуткую наркотическую смесь и чуть не умер из-за нее. Этого мне хватило… Ни за что больше не хочу пережить подобное.

После подготовительных курсов на факультете Эрик бросил университет, хотя он мечтал заниматься наукой и у него были для этого способности. Но у него не получалось ни на чем долго концентрироваться. Эрик имел очень высокий уровень интеллекта, но трудности его пугали, он слишком привык сдаваться.

Когда Эрик начал работать, он все время затевал конфликты с начальством, детский сценарий повторялся. Он менял одну работу за другой, пока не нашел то, что ему действительно нравилось. Поэтому он пришел ко мне – не хотел терять и это место. Я сказала Эрику, что, мне кажется, я могу ему помочь.

Три «П» перфекционизма

Хотя отчим давно ушел из жизни Эрика, его оскорбления продолжали звучать у него в голове. В результате Эрик запутался в паутине, которую я называю три «П» перфекционизма: перфекционизм, промедление и паралич. Эрик жаловался:

Лаборатория, в которой я сейчас работаю, мне очень нравится, но я все время боюсь, что не смогу выполнить свои обязанности идеально. Из-за этого страха я часто откладываю работу, сроки проходят, я начинаю спешить, делаю все в последний момент и кое-как. Чем больше ошибаюсь, тем больше боюсь, что меня уволят. Каждый раз, когда мой начальник делает какое-то замечание, я воспринимаю это слишком болезненно и начинаю оправдываться и скандалить. Мне все время кажется, что наступит конец света, потому что я что-то упустил и сделал плохо… Недавно пришлось притвориться больным, потому что у меня накопилось столько недоделанной работы, что я не справляюсь с ней. Я просто не знаю, что делать.

Отчим внушил Эрику, что он должен стремиться к совершенству во всем (перфекционизм). Страх Эрика перед тем, что ему не удастся выполнить задание максимально хорошо, заставлял его откладывать работу (промедление). Чем дальше он откладывал дела, тем больше их накапливалось, и в конце концов этот снежный ком обрушивался на Эрика, который из-за своих страхов не мог уже ни с чем справиться (паралич).

Я помогла Эрику разработать стратегию поведения, которая позволила ему откровенно поговорить с начальством и объяснить, что из-за личных проблем он не мог справиться с порученными ему заданиями адекватно, и попросить отпуск.

Руководство оценило честность и открытость Эрика, и ему разрешили уйти в отпуск на два месяца. Этого времени было недостаточно, чтобы разобраться со всеми проблемами Эрика, но у него появилась возможность выбраться из той ямы, которую он сам для себя выкопал. К тому времени, когда ему пришлось вернуться на работу, он уже мог осознавать вред, причиненный ему отчимом, и научился отличать настоящие конфликты