Большой круг - Мэгги Шипстед

–Хочу быть откровенной,– сказала Гвендолин.– Меня очень беспокоит то, какты репрезентируешь «Архангела».

–Несовсем понимаю, что ты имеешь ввиду.

–Пожалей меня, Хэдли.

Она заговорила низким, рваным голосом, которого яникогда унее неслышала, какбудто уменя наглазах начала превращаться вчудовище.

–Просто…– Ивдруг япочувствовала такую усталость, что немогла больше валять дурака.– Когда яподписывалась, мне было восемнадцать. Яне знала, куда ввязываюсь.

–Конечно, откуда знать, что станешь богатой изнаменитой, если пробуешься наэкранизацию бешеных бестселлеров? Ничего подобного вмире еще неслучалось.

–Знаю, ноэто даже необычная знаменитость. Какое-то цунами знаменитости.

–Врядли стоит так легкомысленно упоминать цунами.

Материализовался официант, принеся мою водку ссодовой, такой бодрый, профессиональный, какбудто невидел, какая напряженная застолом обстановка, какбудто немог подгадать более неудачного момента.

–Мы готовы заказывать?

–Чизбургер безбулки,– попросилая.

–Картошку илисалат?

–Еслибы ясобиралась есть картошку, дружок, ябы попросила ибулку.

Она надул губы инацарапал что-то усебя вблокноте.

–Салат ахи безвонтонов, заправку отдельно.– Гвендолин бросила ему меню и, когда он ушел, продолжила:– Ты думаешь, яне знаю, что слава– это сложно? Умоего дома круглосуточно дежурит охрана. Лезут изовсех щелей, канюча уменя деньги. Япод огромным давлением, мне очень трудно писать.

–Унас сОливером другое. Никто непокупает журналы, потому что ты наобложке. Никто тебя нефотографирует, когда ты вмашине жмешь нагаз. Никого неволнует, какая ты голая, иникто сэтой целью невзламывает твой телефон. Влюбом случае ты непод таким уж давлением, что неможешь писать. Хватит. Просто помолчи.

–Мои читатели хотят еще. Япишу дляних.

–О, ради бога.

–Безменя ты былабы никто.– Заскулила собака, чью голову Гвендолин гладила стакой силой, что прорезались белки глаз.– Лицо наупаковке сготовым обедом надешевой распродаже. Труп из«Места преступления». Неудачница, покупающая очередные выстрелы вголову заминет. Ясоздала целую вселенную. Япридумала историю намиллиарды долларов. Аты? Что создалаты?

Допоследнего яне знала, что сделаю, попытаюсьли сгладить илипорву все начасти, нотеперь наступила ясность. Янаклонилась вперед:

–Читая твои книги илидаже говоря оних, знаешь, кого люди видят перед собой? Меня.

Яне подозревала, что кто-то такой маленький может выплеснуть столько злости. Она ощущалась физически. Жар ивибрация. Гвендолин превратилась вкосмическую капсулу, входящую ватмосферу.

–Вот,– плавно подплыл официант,– салат ахи ичизбургер. Безвонтонов, беззаправки, безбулки, безкартошки.– Он поставил тарелки.– Ячто-то еще могу вам принести, прежде чем вы начнете наслаждаться ланчем?

–Нет, спасибо.– Яодарила его самой любезной улыбкой Звезды-в-Любезном-Настроении и, когда он ушел, встала сословами:– Какой приятный, профессиональный диалог. Но, боюсь, мне действительно нужно идти.

Она посмотрела наменя вявной растерянности, незная, каклучше излить свою ненависть. Япорылась вкармане ибросила настол флешку:

–Напамять.

ПЯТОЕ

Вобщем, вы правильно догадались. Мы снимали нателефон Оливера, так что там куча смазанных пиханий, ноздри, подмышки, вторые подбородки, ав какой-то момент телефон вообще падает скровати. Нелучший продукт внашей расширенной Вселенной. Оливер все время просил тайм-аут, итогда ясидела, крутя большими пальцами, аон снимал очередной крупный план своего прибора, какбудто сам был Хичкоком, априбор– Грейс Келли. Кактолько мы закончили, яхотела стереть видео, ноОливер недал.

–Ясентиментален,– заявилон.

Иу нас обоих оказались копии нафлешках, которые мы заперли так, что нехакнуть.

–Взаимно гарантированное уничтожение,– сказалая, хотя, конечно, все было несколько иначе.

Ночью перед ланчем сГвендолиня, прежде чем сделать копию, просмотрела видео. Наверное, слегка напилась ипоэтому звонила Оливеру, ноон неподошел ктелефону. Ярешила, хорошобы куда-нибудь сходить, ноне могла иподумать ниокаком «где». Ярешила, хорошобы скем-нибудь трахнуться, ноединственным человеком, скем мне хотелось трахнуться, оставался Алексей, чего какраз ине случилось.

–Это нея,– заявилон, когда мы закончили наш короткий тупиковый роман.– Ясебе такого непозволяю.

–Ладно,– ответилая.– Хотя немогу незаметить, что позволяешь.

Язнала, Алексей отличный безжалостный агент, акула, питающаяся только деньгами, нокроме того «семейный». Он выбрал ее– свою жену– иих– сына идвух дочерей. Ну, прямо трудно поверить. Мы перепихнулись-то всего два раза. Один раз нанатурных съемках вНовой Зеландии ивторой, вернувшись вЛос-Анджелес. Ачего яожидала? Что он ради меня откажется отсвоей жизни? Подпишется нагромкий скандал? Прилепится кдевчонке, неокончившей колледж? Да ихотелали яэтого?

–Ты непонимаешь,– объяснил Алексей.– Уменя нет презумпции невиновности. Иникогда небудет. Если все выйдет наружу, ты даже неможешь себе представить, какими помоями меня зальют. Напорядок хуже, чем еслибы ябыл белым.

–Тебя волнует, что отебе думают?– спросилая.

Он посмотрел наменя, какбудто язаговорила наиностранном языке, ипротянул:

–М-да-а.

Наша интрижка началась вНовой Зеландии, изображавшей нестоль закованную льдом резиденцию Архангела, Мурьянск, где яснималась вовтором «Архангеле». Алексей приехал присмотреть заОливером, нотот велел ему пойти куда-нибудь развлечься ине торчать насъемочной площадке. Именя отослал, так какмоя смена закончилась. Оттянитесь пополной, сказалон. Алексей предложил пещеры, где надо вгидрокостюме плыть наспасательном круге иабсолютно темно, светятся только светлячки. Они живут насводах пещер, выпускают светящиеся, какзвезды, нити, привлекающие мух икомаров, которыми ипитаются. Бедная мошкара думает, что летит вночное небо, ана самом деле просто бьет крылышками, чтобы ее сожрали.

Втемноте мой круг ударился округ Алексея, иясхватилась заего холодную неопреновую руку, какодна лодка цепляется задругую. Слышно было только, какмы дышим, каккапает, плещется, стеклярусом шелестит вода– все отдавалось тихим эхом. Вчерной воде отражались тысячи крапинок-светлячков. Мы медленно развернулись. Язакрыла глаза, аоткрывих, будто заглянула всердце вселенной. Глаза болели, отнапряженного взгляда натянулась налице кожа.

–Тебе непоказалось,– спросил Алексей вмашине, когда мы возвращались вгостиницу,– что прогулка попещере равна выходу воткрытый космос? Разница несущественна.

Разволновавшись, япосмотрела нанего, правда, опасаясь, какбы волнение непридало мне ребяческий вид. Нона лице Алексея отражался мой восторг, мое смущение оттакого воздействия туристической ловушки. (Нанаших гидрокостюмах, спасательных кругах, футболках– везде красовалась надпись: «Приключение впещере светлячков!») Наш свет светлячков заливал машину.