Последний рыцарь - Ян Христов

фразе Отто фыркнул. — А сейчас порозовели, поздоровели!

— Получили кучу солнечных ожогов и полностью облезли раз десять. Я даже слегка облысел от облучения.

— Ха-ха-ха! Да, здесь оно только для лидаро и годится.

— Раз за разом убеждаюсь, что они сумасшедшие. И руководство у них странное. «Демократия»! Где это видано, чтобы простые люди имели право решать хоть что-то!

— Не скажи. Иногда тупых руководителей надо спроваживать. Желательно без переворота.

Это точно Сидера сказала? Оклайн про себя усмехнулся.

— Но-но! Наших руководителей не трогай! В Союзе лучшие командиры из всех! Самые умные и дальновидные! Не то, что раньше!

— А что было раньше? — по-змеиному прошипела Наррайн.

— Всё было плохо. Очень плохо. А теперь мы возрождаемся! Словно Феникс! — он сделал паузу, пробормотав: «Вроде не ошибся». — Не чудо ли? И всё благодаря действиям нашего мудрого правительства. Оно никогда не лжёт.

— Ха-ха-ха! Да ты хотя бы раз в вашем городе бывал?! Ха-ха-ха!

— Не путай божий дар с яичницей!

— Что?

— Городами руководит аристократия: у них в голове полно тараканов, не то, что у военных! Вот если бы Август владел Союзом единолично и мог бы пресечь злодеяния этих бездельников на содержании, настало бы великое процветание. Уверен, скоро он так и сделает, подавит их глупую власть и станет императором! Тогда-то…

— Всё полетит в Тартар… Э-э, то есть, станет как в раю.

— Именно, — гордо заявил Либершафт. — Мы лучшие. Такими создала нас природа.

— И пропаганда.

— Если мы так слабы, почему нас все боятся? Ха! Да потому что мы могучи! Мы могли бы всю галактику враз захватить!

— Да… — тихо ответила Сидера.

— Но наше руководство милосердное. Да, вы, чужаки, со своими странностями, но не становитесь же вы от этого все разом плохими? Разве управление ваше подкачало. Кто в своём уме отвергнет сострадание сильного?

— Всё несколько сложнее, чем ты думаешь, — попыталась опровергнуть Сидера.

— Оклайн говорил мне, что нужно уметь убирать малозначительное, чтобы увидеть суть.

— Это верно, но…

— Он командир, он не ошибается.

— Ладно. Давай сменим тему? Например, как ты дослужился до полковника?

— О, это та ещё история!

Сидера шикнула на него, чтобы не расходился посреди ночи.

— Он не верен тебе, — прошептала Райна.

— Знаю. Однако ныне мы не вольны выбирать себе соратников. Либершафт на нашей стороне, помогает победить. Этого достаточно.

Она мрачно усмехнулась.

— Я уже видела такое. Благом оно не кончается, поверь.

— Если бы я видел этот конец! Мы словно изгнанники в пустыне перед оазисом. Не мираж ли? Я беспокоюсь. За всех беспокоюсь.

— Какое редкое чувство, какие редкие слова. Не зря я тебя приласкала.

Мгновенно улыбнувшись, они застыли в предвкушении.

— Родители, — донеслось из соседней комнаты, — плакали от счастья, отдавая меня в рекруты.

— Тебе же был годик! Откуда ты помнишь?

— Мне так сказали! И даже показали запись! Вообще, кто не будет радоваться, отдавая первенца на алтарь победы человечества?!

— Ох уж это ваше право на смерть…

— Каждый гражданин, каждый человек, — начал читать Отто, — вне зависимости от социального положения, пола и благосостояния имеет право выбрать: каким образом умрёт во славу человечества! От переработки на заводе, от вражьей пули, за трибуной или в кабинете! Но во славу нашей великой цивилизации, нашего вида и нашего славного правительства!

— Большего развода я в жизни не видела.

Похоже, Либершафт не знал, как реагировать на такое и замолк.

— Одно сокрыто для меня, — задумчиво прошептала Раекка. — Почему Союз? Когда был выбор, он пал именно на него. Почему? Ты мог бы стать рыцарем, наёмником, остаться со мной годы назад. Но откликнулся на призыв ненавистных тебе. Чем они заслужили?

В голосе её проскальзывали нотки ревности. Неужели она действительно думает, что государство заменит её?! Или же хочет вызнать секрет? Что ж, никакого секрета тут нет.

— Когда-то, в позабытые времена, давал я клятву на крови, что буду защищать людей. Разве я вправе нарушить её? Разве я буду собой, если откажусь от себя? Нужен ли буду я такой тебе? Боги сотворили всех нас из железа, но кое-где поддали жару, переплавив некоторых в сталь.

— Но ржа поселилась в душах, навеки развратив их. Лишь честь и боль, присущие металлу, способны спасти душу от вечного скитания под ночными небесами. Неужто ты веришь в древние сказки чужого народа?

— Такого ли чужого? — он обнял её.

— О-о-о, какой жар! — томно прошептала Райна. — Мне нравится. Продолжай.

— Разве я не ношу имя вашего народа?

— Проводник мёртвых.

— Да. Но живые мне больше по душе.

Лобзая губы друг друга, они погружались в омут страсти.

Раздался смех.

— А потом они собрались и решили, что я получила место… — Сидера прерывалась на приступы хохота. — Сам понял каким образом!

— И что сделала?!

— Подарила Аррасу кулёк зубов! Собрала и прямо в руки вручила! Говорю: «Чтобы твои подчинённые мне больше зубы не заговаривали»! Ха-ха-ха! Ты бы видел его мину!

— Нет ничего хуже рожи, которую не можешь набить.

— Да мы на одной волне! Чтобы на нашем поле попадались дураки, коим можно вставить мозги!

— Главное, чтобы старыми не были. У них опыта больше.

— Ха-ха-ха! Вот это загнул! Тост!

Чокнулись бокалы с успокаивающем чаем, распространяя чудный аромат.

Прервавшись на миг, Оклайн ухмыльнулся блестящим в полумраке глазам и закрыл щелчком дверь.

9. Выход в багрянце

В каждом доме есть место для разборок — кухня. Сколько споров претерпевают стены её, сколько тайн хранят? Окованные проклятьем молчания, сколько рассказать они могли бы? Благо, никто никогда того не узнает.

— Проведём теракты! Взорвём несколько боеголовок на низких уровнях, привлечём внимание! — предложил Отто. — Когда они увидят размах заражения, не смогут остаться в стороне!

— И скольких мы при этом прикончим, гений?! — отразила Сидера. — Ударим по командованию! Устраним дураков, а умные и сами нас поймут!

— Не надо никого убивать, — бризом прошептала Райна. — Каждый день по телевизору идут новости, если мы вставим туда репортаж, его увидит весь мир!

— Да, да, да, — развёл руками Отто. — Скажем, что планета населена чудищами, что жаждут сожрать вас живьём тёмной ночью! Представляете, что начнётся?! Паника! Ни о какой организации сопротивления и речи не будет! С бегущими пагуба лишь разнесётся ещё дальше! Нужно действовать жёстко!

— Не надо оправдывать вашими человеческими методами наши смерти!

— Зачем так… топорно? Паники не избежать никак. Но так мы заставим себя слушать, поставим неудобные вопросы. Ой, какие неудобные. Неандертальцы из правительства впадут в ступор, и тогда, когда они будут уязвимы, мы намекнём на решение проблемы. На себя.

— Командир под следствием. Ордер высшего уровня. Это расстрел. Мы собрались тут не