📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаНоктюрны (сборник) - Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк

Ноктюрны (сборник) - Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 177
Перейти на страницу:
было даже обидно немого, что они тоже называются людьми. В будущем, конечно, их заметит машина, которая будет сама убирать снег, топить печи, закладывать лошадей и т. д. Верочка верила в прогресс, а прогресс ведет к тому, что все будет делать машина.

Впрочем, было одно существо, которое составляло в этом отношения исключение. Это была горничная Галя, простая девушка из Тверской губернии, еще сохранившая наивную простоту своей далекой тверской глуши. Она как-то всего боялась, верила в сны и дурные приметы и говорила каким-то необыкновенным простым языком, который нравился Верочке. Другой прислуге разговаривать не позволялось, и делалось исключение только для Гали, когда она раздевала барышню. В Гале было что-то такое особенное, необыкновенно бабье, и на все смотрела она по-бабьи, с какой-то затаенной бабьей жалостью. Звали ее Анной, по Верочка переделала это имя в Галю. Галя служила уже около десяти лет, служила исправно, и только по веснам на нее нападала какая-то необъяснимая тоска. Она без всякой причины плакала, делалась угрюмой и вообще нервничала. Нервы у Гали – это было оригинально, и на эту тему иногда поднимались интересные разговоры, причем острила даже сдержанная maman. Нервное состояние Гали достигало тогда своей высшей степени, и она начинала грубить господам. Ей грозили отказать от места, прогнать, не дать аттестата и вообще уничтожить в окончательной форме.

Именно в таком настроении находилась Галя и сейчас. Когда мечтавшая у окна Вера Васильевна оглянулась, она увидела, что Галя тоже стоит у окна, смотрит на улицу и тоже мечтает. Конечно, это была дерзость и дерзость вызывающая.

– Галя, у вас, вероятно, голова болит? – сухо спросила девушка, меряя горничную уничтожающим взглядом.

– Нет, отчего ей болеть… – грубо ответила Галя, не выражая намерения уходить. – Так, вообще…

– Прошу не рассуждать… Вы слишком много себе позволяете, и я удивляюсь доброте maman, которая…

Фраза осталась неконченной. Галя смотрела на барышню и улыбалась самым нахальным образом. Это было чудовищно.

– Галя, вы забываетесь… Вон! – крикнула Вера Васильевна неожиданно для самой себя.

– Перестаньте вы, барышня… – совершенно спокойно ответила Галя и даже с сожалением покачала головой. – Ведь вы добрая, а гоните меня понапрасну… Ей-Богу! Я вот смотрю, как наши мужички убирают снег… Они не наши, то есть не нашей губернии, а только настоящие, значит, деревенские.

– Какое мне дело до ваших мужиков? Ты, кажется, совсем с ума сошла…

– Ах, барышня, барышня… Как есть вы ничего не понимаете…

Вера Васильевна затопала ногами и, схватив за плечо, вытолкнула Галю.

– Вон… вон!

Галя не сопротивлялась и покорно пошла из комнаты какой-то особенно спокойной походкой. В дверях она остановилась, оглянулась и опять покачала головой.

II

Верочкин день был испорчен. Она долго не могла успокоиться после нанесенных Галей оскорблений. Идти и рассказать все maman она удержалась, потому что пришлось бы рассказывать и о том, как она топала ногами, кричала и в буквальном смысле вытолкала Галю по шеям. Ответ maman известен был ей вперед.

– Если прислуга грубит – виноваты сами господа, потому что не умеют себя держать. Сами фамильярничают, а потом начинают требовать. Нужно брать пример с англичан. Англичанин никогда по унизит себя до того, чтобы повысит голос в разговоре с прислугой… да.

А Вера Васильевна, совсем уж не по-английски кричала, топала ногами и – ужас! – толкала Галю в спину. Недоставало для полноты картины, чтобы Галя с ревом побежала к maman, кинулась в ноги и начала молить защиты от кулаков трехсезонной куколки. Получилась бы очень миленькая картинка с натуры…

К обеду возбужденное состояние Веры Васильевны улеглось настолько, что она могла рассуждать почти совсем спокойно. Под первым впечатлением она безусловно обвиняла во всем Галю, а потом у нее явилась более скромная мысль: именно, если бы она, Вера Васильевна, держала себя так, как держит maman, то ничего подобного, конечно, не могло бы быть. Конечно, обидно сознавать, что горничная вас не уважает, совсем не уважает, но, во-первых, большая разница между maman и Верой Васильевной: maman – хозяйка дома, а Вера Васильевна – просто барышня, выжидающая жениха; потом maman отличается опытностью, известным тактом, выдержкой характера и т. д. Рассуждая дальше, Вера Васильевна пришла к тому заключению, что Галя, собственно говоря, не имела ни малейшего желания ее оскорблять, а была вся поглощена какой-то своей бабьей мыслью, которую очень желала высказать, и не сумела этого сделать. Наконец, Галя проявила не только самую трогательную кротость, когда барышня гнала ее в шею, но еще отнеслась к своей гонительнице с обычной бабьей жалостью. Одним словом, получалось одно сплошное недоразумение.

Вера Васильевна под этим впечатлением провела весь день и вечером отказалась от обычных услуг Гали, которая пришла ее, раздевать.

– Я разденусь сама, – говорила Вера Васильевна, стараясь не смотреть на горничную. – Можешь уходить…

Этот акт великодушия не произвел на Галю, по-видимому, никакого впечатления. Она как-то тупо посмотрела на барышню и вышла с равнодушным лицом.

Во сне Вера Васильевна видела повторение давешней сцены, с той разницей, что она уже таскала Галю за волосы, причем совершенно нечаянно оторвала ей голову. Она даже проснулась от охватившего ее ужаса. Боже мой, как легко сделаться преступницей… Да, настоящей преступницей: раз, и голова Гали отлетела, как плохо пришитая пуговица.

– Что же это такое? – возмущалась девушка. – Это наконец безобразие.

Потом у нее явилась обидная мысль, именно, что глупые и дикие сны характеризуют того, кто их видит, следовательно… Вера Васильевна почувствовала угрызения совести и за сон и за вчерашнее и сейчас же решила поправить все. Во-первых, необходимо помириться с Галей. Да, это прежде всего. Это решение сразу успокоило девушку. В самом деле, не такая уж она скверная злючка, как может подумать о ней Галя. Вера Васильевна позвонила. Обыкновенно Галя на звонок являлась утром немедленно, на ходу вытирая рот по-деревенски рукой, – в это время она с кухаркой Аннушкой пила кофе в кухне. Но на этот раз Вере Васильевне приходилось позвонить еще раз. Галя не являлась. Третий звонок – Гали нет. Вера Васильевна начала сердиться, но вовремя вспомнила, что она должна быть доброй. Она сама оделась, т. е. накинула утренний теплый капот и надела туфли на босу ногу, – Вера Васильевна терпеть не могла сама надевать чулки, это была прямая обязанность Гали.

«Куда она могла запропаститься? – соображала девушка, не решаясь звонить в четвертый раз, – услышит maman и заявится с допросом: как? почему? и т. д. – Может быть, она сердится на меня? Да, да, наверно. Вот и отлично. Я сама пойду в кухню и при Аннушке скажу: „Галя,

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 177
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?