Билет: «Земля – Нордейл» - Вероника Мелан

– Нас накормят.

Тишина.

– Тетя Нина делает отличные пирожки. Я попросила двух видов.

«Коля» сосредоточенно перебирал гвозди, осматривал в старой сумке мотки веревки и проволоки.

И пора было переходить к важному разговору – не зря ведь я изворачивалась перед Клавдией по телефону, как уж на сковородке.

– Ты спрашивал, какая помощь мне нужна.

– Ну…

Челка, упавшая на лоб, отнюдь не придавала «Коле» милоты, скорее, подчеркивала его брутальность.

– Слушай, – зашептала я тихо и быстро, как конспиратор, – мне… источник… с Уровней передал код, шифр, я не знаю. Он относится к местоположению Портала, но я не могу эти цифры понять.

На меня смотрели, как на девочку, размахивающую перед носом вояки-киллера игрушечной картой с сокровищами.

– Источник… с Уровней? Так у тебя есть связь?

– Типа того.

И тишина. Мол, мягко стелешь, жестко спать.

Я поджала губы.

– Вообще-то я тебе помогала в ответ на обратную помощь!

– Вообще-то ты мне помогала, потому что до этого прокосячилась.

Сырой, туманный, совершенно безветренный день. Колзуновка смотрелась неестественной, призрачной; тишина стояла абсолютная.

– Езжай тогда обратно, без проблем.

«Для чего я врала Клавдии про больную родственницу?»

– Ладно, какие цифры? – И прежде чем я успела их продиктовать, «Коля» поинтересовался. – Источник достоверный?

– Достовернее некуда.

Дальше я продиктовала ряд цифр, проявившийся на серебристой тряпке накануне.

Добавила растерянно:

– Я уже посмотрела их в интернете – куча чепухи по запросу выпадает. Ничего логичного. Что они могут означать, как думаешь? ПИН-код от какой-нибудь карточки? Только нет карточек… От чужого телефона? Голосовой почты? Я голову сломала…

Какое-то время «Николай» молчал, зажав губами гвозди. Я видела, теперь он думает, действительно включил мозг, а ум у него, должно быть, недюжинный.

– Часть координат?

– Цифры только четыре. А для координат нужно еще хотя бы двенадцать – широта, долгота.

– Может, передадут позже?

И интуиция мне подсказывала, что ничего не передадут. Комиссионер из машины дал максимально возможную подсказку и добавлять, судя по безмятежности серой тряпки, ничего не собирался.

– Давай предположим, что это все, и больше данных не будет.

Хмурые брови, точные удары молотком.

– Может быть, первые две цифры – область, вторая – регион?

Я уже об этом подумала, как ни странно, но ехать куда-то «на Камчатку» не хотелось и не ощущалось правильным.

– Навряд ли. Еще идеи? – и сама же добавила. – Может, это ключ для прохождения Портала? Но тогда, как его…

– Номер ячейки камеры хранения? – перебил меня «гора». – Шифр от замка, оставленного где-нибудь на видном месте чемодана? Гриф секретного дела, код от сейфа, номер рейса самолета? Комнаты в отеле? Квадрат на карте? Частота радиоволны?

– Ой-ёй, – я вдруг поняла, что мне нужен листок бумаги и ручка.

Как бы ни звали этого человека, голова у него работала отлично, и все варианты требовалось срочно записать, а после проверить.

– Спасибо, – пискнула я и понеслась в дом. Ответом мне служил все тот же хмурый взгляд и стук молотка.

(Stiehler – Meer)

В маленькой каморке «Радиотехники», притаившейся в углу первого этажа торгового центра, продавалось множество вещей: приемники, фонарики, батарейки, штекеры, наушники, мотки проволоки. А внутри седой усатый мастер, воспитанный еще в СССР. Серьезный и чуть хмурый. Таких пустоголовых девчонок, как я, он не любил, но врожденная вежливость не позволяла ему грубить.

– Вы действительно не отличаете радиоволны от радиочастот?

Я не отличала. Не блистала познаниями в физике, что отнюдь не лишало меня других достоинств.

– Признаться… не особенно.

– Все местные станции в основном вещают в диапазоне FM от 87.5 до 90.60…

– А на частоте в 4128…

– Да нет такой частоты, я же вам объясняю. Было когда-то первое мобильное радио, не требующее лицензии, его применяли кое-где в Европе и СНГ, так оно вещало на волне 446.09…

– Уже ближе.

– Не ближе. Там было всего восемь частот и принадлежали они определенному каналу…

Он говорил долго, объяснял, надеялся, что я пойму.

И я действительно поняла один-единственный момент – я практически проиграла.

На обратный автобус – удача, которой уже не рад, – я успела.

Теперь смотрела в окно, за которым плыли поля, понимала, что все напрасно. Три последних дня я только и делала, что один за другим проверяла озвученные «Колей» варианты. Многократно съездила в город, выяснила, что рейса под номер 4128 не существует, что отелей в центре только три, и в каждом из них не более пятидесяти номеров. Что ячеек для хранения багажа на вокзале шестьдесят пять, и что никто не оставил для меня случайный чемодан, голосовое сообщение или кредитку.

Все мимо.

Стало как никогда трудно отделаться от мысли, что я ошиблась, что тряпка явила случайный номер, не предназначенный для моих глаз. Не от него. Не для меня. Сложнее всего в этой жизни мне было с чем-то мириться, я попросту этого не умела. Биться до победного – да. Складывать в поражении лапки – нет. Я уже съезжала в пропасть, оставалось только четко и ясно озвучить «я проиграла». Но не выходило. Эта фраза застревала на языке, прилипала к небу, рвалась обратно в горло.

«Я не проиграла…»

«Он тебе не писал… Не подсказывал…»

«Просто я недопоняла…»

«Случайный номер».

«Может быть».

«Не тебе…»

Сомнения убивали.

Одно я знала точно – напьюсь сегодня, устала. Пустые топливные баки, отсутствие решимости – она истлела, как фитиль, ведущий в никуда. Неужели мне придется привыкать здесь жить? Неужели на Уровни я не вернусь?

Плачут только дураки. И дождь.

Я буду злиться.

Потому что тот, кто плачет, уже проиграл.

Не знаю, как они сумели так спеться – «Николай» и тетя Нина. Тандем, явленный Богом, честное слово. Он чинил все, до чего мог дотянуться (пытался забыться в работе, я полагаю), она же души в нем не чаяла, как в белокрылом пухлощеком херувиме. Защищала от чужого внимания, кормила на убой, практически стелила под ноги коврик. Оно и понятно. Когда некий безымянный работник, не требующий денег, вдруг чинит тебе стену сарая, перекладывает часть крыши, налаживает дверь у стайки и заново стеклит два окна, начнешь тут поклоны бить. Непостижимым для меня образом тетя Нина даже спать этого хмурого мужика уговорила в своей гостевой спальне, где кровать была шире бабушкиной. Да и удобнее, наверное. В общем, теперь «Коля» жил у тети Нины, с утра до ночи занимал себя работой и хорошо питался; я же, как и раньше, проводила вечера в собственной комнатушке в одиночестве. Собиралась вернуться туда и сегодня после краткого визита к тетке, которая в благодарность за знакомство с «Горой» теперь охотно меня кормила.