Брат - Валерий Александрович Гуров

по факту глупости. Высокопарные словечки хороши для литературы и кино. А вот в жизни подготовка к этапному событию заняла столько внимания, сил и нервов, что теперь просто хотелось сделать намеченное. И на хрен забыть, чем быстрее, тем лучше.

Я поймал себя на мысли, снимай наши действия сегодня камера, то должен получиться неплохой такой боевичек или добротный детектив. План был составлен точно так, как при раскадровке раскладывают сценарий. Я конечно ни разу не Квентин и совсем не Тарантино, но, судя по всему, сцены у нас должны получиться весьма кинематографические.

Хех…

Правда одно обстоятельство удерживало нас от наслаждения чистым искусством: это было не кино, и любая, даже самая мелкая ошибка грозила нам немедленным крахом. Причем под этим словом могло подразумеваться что угодно — от внезапного побега несолоно хлебавши до ареста, «серьезных разговоров» с представителями криминальных структур или даже конкретного мочилова. Эта операция должна была стать финальным аккордом нашей симфонии о первоначальном накоплении капитала. Той самой чертой, за которой прошлое оставляется позади и начинается другая жизнь. Обеспеченная, свободная и в меру честная. Если вообще в деяностых можно бизнес вести честно…

Разумеется, на дело мы отправились поздним вечером. Случайные посетители и значительная часть персонала к этому времени из отеля уже исчезают, а большая часть гостей развлекается либо где-нибудь в городе, либо здесь же в ресторане. На наше счастье, территория рядом с гостиницей освещалась из рук вон плохо, и при желании здесь можно было замаскировать хоть танк. Дополнительным плюсом для меня было то, что в такое время здесь уже точно не должна была находиться Лиза — она могла опознать меня. Да и, честно говоря, не хотелось мне встречаться с ней в такой обстановке.

— Ну что, — спокойно, сказал Петька, — говорить «с богом» в нашем случае было бы как-то странно. Поэтому ни пуха нам ни пера!

Послав товарища к черту, мы с Илюхой вышли из «копейки». Петю мы оставили в машине, которую он припарковал во дворе на расстоянии пары домов от гостиницы. Его задачей было ждать нас, не ослабляя внимания ни на секунду. Глушить двигатель он также не стал, чтобы мы после того, как все закончится, имели возможность запрыгнуть в машину и через пару секунд двинуться с места.

Двое крепких ребят с неприметными спортивными сумками в руках идут по улице поздним вечером. Обычная картина для девяностых. Шли мы, разумеется, к запасному входу гостиницы, который располагался с задней стороны здания. По всем моим прикидкам, никакой охраны сейчас уже не должно было быть: дежурные совершили вечерний обход чуть больше получаса назад и теперь, скорее всего, дремали в своей каморке.

В подворотне перед гостиницей мы совершили уже ставший привычным ритуал: сменили верхнюю одежду на ту, что принесли в сумках, надели маски и перчатки, я сунул за пояс пистолет.

Работали молча.

Сами сумки оставили за мусорным баком, стоявшим неподалеку. Илья тоже оставался здесь: это было удобное место для прикрытия на случай непредвиденных ситуаций. В почти ночном сумраке, в черной одежде и при полном отсутствии освещения он был невидим ни для прохожих, ни для обитателей отеля, решивших от скуки выглянуть в окно.

Высокую пожарную лестницу я нашел быстро. Все же не зря я столько времени провел в здании и вокруг него: на местности я уже ориентировался вполне прилично, необходимые нюансы знал хорошо. Илья по спецназовски на плечах поднял меня до лестницы, я забрался наверх на нужный мне этаж. Начиналось самое интересное.

Как я и рассчитывал, окно в этом месте коридора было открыто. Здесь, на лестнице, постоянно кто-то курил, и на щеколду рама не закрывалась никогда. Вглядевшись внутрь и убедившись в отсутствии людей, я вытащил из карману масленку, капнул по капельке в петли и неслышно приоткрыл окно.

Залез внутрь.

Хорошо, что на днях мне на рынке попались отличные ботинки с подошвами, которые не только не скользили в любую погоду на улице, но и не стучали каблуками по полу в здании! Даже жаль будет потом их сбрасывать — такие удобные, хоть и на пару размеров больше.

В меру быстрым, но осторожным шагом, идя по коридору, я старался быть бесшумным и одновременно прислушивался к малейшему шороху со стороны. Гробовая тишина за дверью очередного номера держала меня в тонусе так же, как и громогласное пьяное веселье.

— На теплоходе музыка играет… — горланили пьяные глотки из-за двери.

В конце концов, даже если кто-то просто внезапно выйдет по своим делам в коридор и увидит меня в балаклаве и перчатках — продолжение может быть непредсказуемым.

А вот и поворот налево. Ну-ка, сбавим скорость…

Я осторожно выглянул из-за угла. В нескольких метрах от меня находился «островок» с креслами и столом. В одном из кресел вальяжно развалился охранник нашего иностранного клиента. Он читал газету и время от времени поглядывал на дверь номера своего шефа. Но ничего интересного там не происходило, и он снова утыкался в газетный разворот.

На удивление, мужик мало походил на охранника человека такого уровня, как был иностранец. Еще когда жил в этой гостинице, я заметил неспешность его движений, постоянные отвлечения то на проходящих мимо девушек, то на музыку из бара… Вот и сейчас он сидел в кресле так расслабленно, будто дело происходило где-нибудь на даче после баньки. Его ствол открыто торчал из-под распахнувшегося пиджака. «Вот это охранник — подбегай и хоть живьем бери! Сигары с бокалом тебе не хватает, братец», — ехидно подумал я и вытащил свой пистолет.

Театральных сцен с последним в его жизни приветствием я решил не устраивать.

Это в пустом тупике, куда за день заходят десять человек, можно баловаться, а здесь в любую секунду кто-нибудь может выйти из любого номера. Резкий размашистый удар в затылок. Охранник, по-моему, даже не поменял позы — только слегка дернулся и поник уже без сознания. Я оттащил его в служебное помещение, где хранились швабры и ведра. Пусть отдохнет, полезно. Ствол забрал себе — Глок еще наверняка пригодится.

Оглянувшись по сторонам на предмет случайных свидетелей, я двинулся дальше. Вот и нужная дверь. Из номера нашего клиента доносилась английская речь — разговор шел явно по телефону и на повышенных тонах. Поскольку внутри еще довольно громко орал телевизор, то звуковой хаос становился труднопереносимым. Во всяком случае, ни одного конкретного слова из-за двери разобрать было невозможно. Впрочем, мне этого и надо было: чем больше шума, тем легче быть бесшумным.

На всякий случай я подергал ручку номера. Дверь неожиданно открылась. «Нельзя, мистер, быть таким беспечным. К тебе идет решительный злой дядя с пистолетом, а ты и