Отель «Петровский» - Альбина Нури

– Мне не нравится этот дом, – неожиданно проговорила та, и Татьяна растерянно умолка.

Хотела возразить, но не сумела. Все, кто жили в особняке, – и господа, и слуги – знали, что место это нехорошее. Недоброе. Вслух пока не говорили, но шепотки уже начали просачиваться сквозь завесу рационализма и здравого смысла.

– Николаю Федоровичу только не говорите, – наконец проговорила Татьяна. – Мне-то ладно, а он сердиться станет.

Конечно, она была права. Сердиться – не сердиться, но расстраиваться будет, так что снова поднимать эту тему не стоит. Татьяна опоздала со своими предостережениями: прошлым вечером Наталья не выдержала, завела разговор с мужем, и вышел он неприятным для обоих.

– Почему, скажи на милость, тебе тут не нравится! – вспылил он, когда она заикнулась о том, что хотела бы пожить какое-то время в старом доме или даже в гостинице, только бы не оставаться здесь. – С самого первого дня, еще до всей этой истории с Иоганном, тебе наш дом не по сердцу!

Сам Николай Федорович был очарован этим местом. С холма, на котором стоял дом, открывался вид на Быстрорецк и реку Быструю, что пронзала город серебряной стрелой.

В здании, находившемся тут прежде, была больница для малоимущих. Лечебницу снесли и по проекту лучших архитекторов выстроили великолепный особняк: десятки комнат, два огромных бальных зала, оранжерея, мраморные лестницы и камины, разноцветные изысканные витражи, позолоченные люстры, дверные ручки в форме хвостатых драконов, выписанные из Китая, тяжелые шелковые шторы и портьеры, расшитые вручную, и прочее, и прочее. Губернатор, явившись на новоселье, восхищался и домом, и богатым парком, приговаривая, что это истинное украшение города.

– Скажи мне, что тебя тревожит, прошу! Не скрывай!

Муж настаивал, и Наталья уступила его напору:

– Дом меня пугает. Ночами мне часто кажется, что тут есть кто-то. Проснувшись, я несколько раз слышала шепот, голоса…

– Должно быть это слуги, – перебил он.

– Нет. Звук шел будто бы из стен.

Николай покачал головой – не поверил. Наталья разволновалась, заговорила быстрее.

– Здесь вечно холодно, как в могиле, стены давят на меня, а коридоры… Иногда она ведут непонятно куда!

– Что? О чем ты? – Николай был потрясен ее словами.

Наталья не хотела говорить об этом, потому что сказанное прозвучало бы дико, к тому же она уже была не так уж уверена, не привиделось ли ей – ведь это было только один раз.

– Неважно. – Она умоляюще смотрела на него. – Здесь ведь прежде была больница для бедных. И мертвецкая. Люди говорят, со всего города свозили тела во время мора. Всех нищих сюда везли. И хоронили… в нашем парке!

Из всей этой тирады Николай услышал лишь одну фразу и уцепился за нее:

– «Люди говорят»! Какие люди, Наташа? Ты же умная женщина, к чему слушать пустые россказни?

– Но ведь это правда! Была же больница.

Муж подошел к ней, обнял, привлек к себе.

– Наташенька, прошу тебя, успокойся. Допускаю, этот дом слишком велик, сейчас он подавляет тебя размерами. Но когда у нас появятся дети, он наполнится их голосами и смехом, здесь станут жить няньки, гувернантки и учителя, и, поверь, ты еще будешь жаловаться, что он слишком мал!

Он тихонько рассмеялся. Наталья подняла голову, поглядела на него и тоже улыбнулась. Звук его голоса действовал гипнотически, и теперь ей уже самой было неловко за свои нелепые страхи.

– Конечно, здесь была больница. Но что с того? Мало ли что где было прежде! Сейчас это наш с тобой дом – и ничего больше. Обычные стены, обычные коридоры. Нет тут стенающих призраков, гремящих цепями, никто по ночам не бродит и не шепчет. Ты привыкнешь и полюбишь это место. Вот увидишь.

Разговор перешел на другое, и Наталья почти совершенно успокоилась.

Но потом, вновь оставшись одна, когда некому было ободрить ее, сказать, что бояться нечего, страх вернулся. И тяжкие мысли – тоже.

Сейчас, глядя в полные тревоги глаза Татьяны, Наталья думала о том, сколько еще она вынесет, надолго ли хватит ее мужества.

Те голоса, что слышались в стенах, – ведь они были, ей не мерещилось! Дом был живым существом – злобным, голодным, алчным. Что, если блуждают здесь неупокоенные души тех, кого он когда-то поглотил, съел? Заморочил, завлек обманом, как несчастного Иоганна, а после умертвил, но оставил навечно жить подобием жизни в своем каменном чреве, блуждая в темноте?

Каждый вечер происходило одно и то же: после вечернего туалета Татьяна, которая помогала Наталье приготовиться ко сну, произносила:

– Доброй ночи, барышня. – Хотя какая она барышня? – Пусть Господь вас бережет. Спите сладко.

И уходила, оставляя Наталью одну.

С мужем они спали в разных спальнях, да к тому же чаще всего он ложился позже нее, подолгу сидел в кабинете над своими бумагами. Но даже если и не нужно было работать, если супруги и проводили вечера вместе, то после Николай все равно отправлялся к себе: привык спать один, чуть смущаясь, признался он жене однажды. Не получалось заснуть, если рядом в кровати спит еще кто-то. Даже если этот «кто-то» – молодая любимая жена.

Наталья не думала обижаться: у каждого человека свои привычки. Но в последние недели необходимость оставаться по ночам в одиночестве в темной спальне страшила ее.

Огромный безмолвный дом с толстыми стенами напоминал кладбище. Наталье казалось, что она замурована внутри, и некому прийти на помощь.

Впрочем, тишина была ложной. Потому что ближе к полуночи, когда слуги на своей половине укладывались спать, городские огни за окном гасли, дом оживал.

Поначалу Наталья старалась закрывать глаза покрепче, чтобы заснуть побыстрее, и молилась о том, чтобы спать всю ночь, не просыпаясь, но вскоре поняла, что ничего не получается. Забыться сном удавалось в лучшем случае под утро, да и то не всегда. Ночи же стали настоящим кошмаром.

Выглянуть в коридор Наталья решилась всего однажды, и было это еще до загадочного исчезновения Иоганна Францевича.

Проснувшись среди ночи от звука голосов, она тогда решила, что кто-то зовет ее – кажется, даже услыхала свое имя. Вскочила с постели, набросила на себя шелковый халат, схватила свечу, которая стояла на туалетном столике возле кровати и, не успев стряхнуть с себя остатки сна, вышла из комнаты посмотреть, что там такое, что стряслось.

В коридоре никого не было, хотя Наталья готова была поклясться, что буквально за секунду до того, как она отворила дверь, кто-то стоял за ней: переминался с ноги на ногу, вздыхал, бормотал.

Молодая женщина подняла свечу повыше и увидела в конце коридора мужскую фигуру. В доме было проведено электричество, на ночь обычно оставляли гореть несколько ламп, но сейчас та, что была в коридоре, почему-то не горела. Наверняка неисправность, подумалось Наталье, подобное случалось время от времени.