Когда расцветает опал - Вероника Янушкина

напоминал браслет из червонного золота. Бесценный, который невозможно купить за все богатства Карвахена.

— Если захотите снять, то останетесь без ладони, — Ильхан сломал карандаши и бросил в нишу с огнём, затем вылил на алтарь остатки смеси. Те моментально вспыхнули и сизым дымом взметнулись под своды зала, — запомните, предательство обернёт дар в проклятие. Верность привлечёт милость стихии. Ваши судьбы связаны.

Ворон протяжно каркнул.

— Пусть это поможет вам…

Тен Хемсворта оборвала вспышка. Хлопок, словно взорвалась петарда, и посреди мозаики появились трое. Дым развеялся, взору изумлённой Саши предстали король Карвахена, его цетра и комиссар службы безопасности!

Глава 9. Десятая камера

Как? Как это возможно?

В потрясении Саша застыла. Ледяные оковы словно приморозили к узорчатому полу.

Это… видение? Образы тех каорри, кто превратил жизнь Глебовой в мучения и едва не довёл до безумства? Это часть церемонии? Нужно вспомнить и отпустить всё плохое, чтобы шагнуть навстречу счастью? Но это слишком сурово! Нельзя торжество омрачать ужасом прошлых лет! Зачем показывать то, что хочется навсегда стереть из памяти? Острейшими ножницами вырезать испорченные кадры из мотка чёрно-белой плёнки, длинной и запутанной, как жизнь?

Дым рассеялся. Силуэты пошевелились. И противное, гадкое скользкое чувство подсказало лекарице: это не призраки. Самым фантастическим, невероятным, удивительным, непонятным образом в зале появились Растан, Айлин и «безопасник», чьего имени дерья не помнила. Причём, все трое представляли печальное зрелище — дырявые наряды (лохмотья! На королевской пластине зияли вмятины!) заляпала кровь, лица и ладони почернели от копоти. Причёски напоминали разворошенные птичьи гнёзда. Странно, так могли выглядеть бездомные, а не представители высочайшей элиты Карвахена.

Что творится-то? Нехорошо, тяжко стало на душе.

Зачем? И, самое главное, как? Как троица переместилась в обитель мятежников, которую враги безуспешно искали много лет? Да ещё в главное святилище — церемониальный зал? А дальше? Ждать подмогу и боевые действия? Всевышние стихии!

В правом виске обжигающе пульсировала жилка, огненными струями растекаясь по лбу и затылку. Ещё чуть-чуть, и голову накроет боль…

Первым опомнился Стеллан. Взмахнул руками, и вокруг чужаков взвилась тёмная воронка. Кольцо сжималось, норовя обернуть пленников в опаловые угли.

— Не стоит рубить сгоряча! — зычно прокричал хранитель ордена, — пощадите наших гостей!

Ворон будто не слышал. Саша понимала: невозможно забыть, сколько зла причинила королевская парочка. Добра в крепь они не принесут.

Узорчатый пол посеребрила наледь. Глебовой почудился плеск, словно на врата со стороны коридора накатывали волны. Спину прошиб холодный пот. Неужели… всё, как он рассказывал. Появление Моры поставит точку в судьбах чужаков.

— Вам совсем не интересно, как они это сделали? — Сваард миролюбиво поднял ладони, — и почему? Как пробили в защите слабое место? Как вычислили крепь?

В судорогах Айлин рухнула на колени, Растан обнял её. «Безопасник» прикрыл пару собой. Чем не очередные жертвы безжалостного мира?

— Оставь, — Саша дотронулась до плеча Стеллана, — пожалуйста.

Словно в знак поддержки протяжно каркнул ворон. Угольные глаза посматривали в сторону врат. Принадлежавшая надлунному миру птица чувствовала близость хозяйки.

Заклятие развеялось снежным пеплом. Шум волн стих. Слава высшим силам, река между гранями повернула в другую сторону. Во взгляде отмеченного Морой горела всепоглощающая ненависть: один неверный шаг, и чужаки сгорят в чёрном огне.

— Почувствую ложь, уничтожу на месте.

Воцарилось гнетущее молчание. Незваные гости не знали, что сказать. Прижимались друг к другу как испуганные желторотые птенцы. Корран тихо отошёл от тен Кармалла и подбежал к Саше. Спрятался за спину.

— Господа, начинайте, — резко произнёс кайхал, — не то я последую дурному примеру и тоже сотворю что-нибудь эдакое. И будет не менее страшно.

Тен Кармалл шагнул к цетре и ободряюще улыбнулся:

— Дерья Махети, смелее. Слово за вами.

— Благодарю за величайшее доверие, мудрейший, — раздался едва слышный шёпот.

— Нет смысла утаивать истину.

— Как прикажете.

Саша вскинула брови. Неужели?! Эти двое были знакомы? Но, как? Как это произошло? Помнится, Айлин прибыла ко двору в качестве цетры в тот год, когда похитили Глебову. Про орден и борьбу за власть лекарица даже не слышала. Растила в парке жемчужное древо и всеми силами старалась найти своё место в жестоком мире.

Так в чём дело? Подобные совпадения случаются где угодно, только не в суровом Карвахене. Или… ну, конечно, это — часть гениального плана Сваарда тен Кармалла. Вот это да! Вот это высочайшее мастерство! Седовласый спрут ухитрился запустить ядовитые щупальца в сердце правящих Стасгардов. Нашёл крохотную лазейку!

— Это… это было очень давно. Очень давно. Тёмные времена, смутные времена. Сильнейшая полуночная буря, когда погиб отец, изменила всё. Ранее мы кое-как перебивались, продавая имущество и земли, занимая деньги под расписки, но после той проклятой грозы стало во сто крат хуже. У семьи остались огромные долги, а средств на погашение не было. Совсем. К тому дню у нас остался только фамильный особняк да трое слуг, работавших за честное слово, — Айлин стискивала пальцы до хруста, — помню, как в одно пасмурное утро в дом проникли громилы-головорезы в военной форме. Выбили двери и под угрозой оружия согнали всех в зал. Показали расписки и потребовали невероятную сумму! Столько денег в семье не было при ещё живой маме. Продай я абсолютно все ценности, не собрала бы и половины. Сроку дали всего неделю, иначе, пообещали… м-м, пустить меня по кругу, выжечь рабское клеймо и выставить на торги в Аркестане, как невольницу. Я не знала, что делать. Денег не было даже на еду. Сухари, орехи да зелень с огорода — это мы ели на завтрак, обед и ужин.

Она рассказывала ровно, все эмоции выгорели в те давние времена.

— Так я осталась полностью одна, — судорожно вздохнула рассказчица, — братья отца отказали в помощи. Посмеялись, добавили счета в бездонную копилку долгов и приказали охранникам выставить меня за дверь. Больше просить было некого, и так я решила сбежать в Аркестан. В срединных степях бы отыскала дальних родственников матери и напросилась бы пожить несколько лет, помогая по хозяйству. Скопила средства и перебралась ещё куда-нибудь, — её лицо исказило подобие улыбки, — смешные мысли, правда? Детские, наивные.