Улыбочку! - Омер Барак

представляет собой не менее безлюдную пустыню, чем интернет в целом.

Единственными, у кого в нашем районе имелся интернет (кроме нас, разумеется), были соседи из дома напротив. Их дочь Яара – в то время я думал, что ее зовут Яала, – училась не в моей школе, так что, встречаясь, мы вежливо кивали друг другу, переходя разделяющую наши дома улицу.

Тот факт, что мама Яары работала в Технионе и знала мою бабушку, оставлял надежду на то, что вскоре я смогу познакомиться не только с Иланой Даян, но когда в один прекрасный день на экране появилось: «Ну и чем ты занимаешься, приятель?», я поначалу не поверил, что вопрос пришел именно от Яары.

Поначалу я собирался тихонько постучать в дверь и, вежливо представившись, предложить поучаствовать в совместном проекте. Вместо этого перед родителями Яары предстал потеющий заикающийся парень, способный – да и то с огромным трудом – выдавить из себя всего два слова: «Яала… Интернет…»

К моему огромному изумлению – может, потому что дело происходило в середине девяностых, когда все находились в каком-то приподнятом настроении, – мама Яары разрешила мне войти. Яара, а не Яала, немедленно поправила меня мама, избавив от излишней необходимости краснеть – мне и так удалось покраснеть за следующие пять минут целых семь раз – сидела, уткнувшись носом в экран компьютера, что дало мне возможность рассмотреть ее, не отводя глаз, и прийти к выводу, что она настоящая красавица.

Красота ее не была красотой актрисы или модели. У нее не было вьющихся каштановых волос и больших зелено-карих глаз. Нет, они, конечно, были, и я видел их всякий раз, встречая Яару на пешеходном переходе, но как-то не обращал на них внимания. Теперь же она выглядела как прямое продолжение компьютера. Синяя оправа очков почти касалась экрана, а руки, время от времени зависая над клавиатурой, порхали, с удивительным проворством набирая текст. Целую минуту я лишь молча смотрел на нее, прислушиваясь к удивительной мелодии, которую ее пальцы выстукивали по клавишам.

Думаю, она даже не заметила моего присутствия, так как позволила себе испустить вопль: «Чтоб ты сдох, недоносок проклятый!», услышав который я немедленно в нее влюбился.

На экране мелькали какие-то конечности, покрытые кровью четырех оттенков красного. Так я одновременно познакомился с Яарой, игрой Doom и цветным компьютерным монитором.

Не обращая внимания на это чудо техники, я глядел лишь на Яару. На прищур ее глаз, мельчайшие капельки пота за ухом, верхнюю губу, прикушенную от напряжения. На ней был красный спортивный костюм, продолжавший служить ей пижамой даже спустя десять лет после этого памятного вечера, из штанов выглядывали фиолетовые трусики, заметив которые я впервые ощутил себя мужчиной.

Но больше всего меня удивили два подмигивающих время от времени квадратика в правом нижнем углу экрана, свидетельствующие о том, что Яара была подключена к интернету, но практически не пользовалась им. И это в половине пятого вечера! Когда я спросил ее, знает ли она, сколько стоит минута подключения, Яара лишь пожала плечами и беспечно ответила: «Конечно, знаю. Просто я параллельно работаю на BBS[2]».

Вот так девчонка!

В отличие от меня Яара не слонялась по интернету, а следовала заранее намеченной цели. Каждый вечер, заходя на редкие в то время поисковики, она набирала один и тот же запрос: «Стивен Спилберг, имейл».

Она собиралась написать ему, сказать, что мечтает стать режиссером, и не отставать от него до тех пор, пока он не возьмет ее под свое покровительство.

Возвращаясь из школы, Яара бросала в сторону ранец, включала компьютер и выходила на просторы интернета.

Она заходила на сайты американских университетов в поисках любой информации о режиссуре, кинематографии, литературе. («Я отдаю приоритет Гарварду из-за его высокого индекса, хотя в Йеле можно найти гораздо больше информации». Услышав эту фразу, бабушка тут же заявила, что я непременно должен жениться на Яаре.) Яара была, вне всякого сомнения, единственной в Хайфе девушкой, знающей, кто такие русские формалисты.

А может быть, и не только в Хайфе.

Дождавшись наступления заветных десяти часов и радуясь тому, что Дан, который в последнее время стал проявлять к компьютеру повышенный интерес, уже спит, а Декла так и не сообразила, зачем нам нужна эта железка, я, не тратя времени на пустое блуждание по Сети, заходил в ICQ и смотрел на цветочек Яары, который всегда приветливо мигал мне зеленым светом.

Потому что она всегда была там.

Интернет был нашей вселенной, и иногда мне казалось, что в ней существуем только мы вдвоем. Мы болтали обо всем на свете, но больше всего нам нравилась возможность обмениваться ссылками на новые сайты, появляющиеся откуда ни возьмись, как грибы после дождя. Я дарил их Яаре, как дарят любимой девушке букетики из цветов, сорванных на обочине дороги. В ответ Яара посылала мне ссылки на редкие фрагменты из фильмов или на американские боевики, которые еще не вышли в прокат в Израиле. С каждым днем она все больше влюблялась в мир кино, а я все больше влюблялся в нее.

Несмотря на то что жили мы в соседних домах, мы почти никогда не встречались, а когда это все-таки случалось, ни один из нас не осмеливался произнести ничего, кроме сухого формального приветствия. Общаться с помощью буковок на экране казалось нам гораздо более естественным, чем издавать ненужные звуки. Но однажды, получив от Яары ссылку на анонс фильма «Матрица», я, позабыв обо всех неписаных правилах, тут же настучал на клавиатуре: «Вот это да! Давай пойдем вместе!»

И вдруг цветочек Яары из зеленого стал серым.

Она так и не вернулась ко мне в тот вечер. Я знаю это совершенно точно, так как прождал ее до трех часов ночи.

Столь же безуспешно я ждал ее и весь следующий день.

А на третий день получил от нее единственное коротенькое сообщение: «Согласна».

Наша многолетняя совместная жизнь началась одним написанным Яарой словом и закончилась также.

– Ну, что я вам говорила?

На маме был оранжевый спасательный жилет, который она надела еще в хайфском порту и с которым упорно не желала расставаться. Вокруг нас не было ни души, но она произнесла эти слова таким тоном, словно обращалась к толпе, повсюду следующей за ней и поддакивающей: «Конечно, Рути, конечно».

– Привет, мамочка. – Подняв голову, я кивнул в сторону синего стула, на котором совсем недавно сидела Лираз, четырьмя глотками осушившая свой бокал пива.

– Когда они спросили меня, где Йони, – продолжала мама, не обращая на меня внимания, и указала на второй бокал, заполненный лишь на четверть, – я ответила: «Скорее всего, разбазаривает где-то